— Конечно! Посмотри на них!

Она указывает на группу девушек в открытых блестящих платьях.

— Что они здесь делают?

— Не знаю. Участвуют в симпозиуме.

— Я прошу тебя! В качестве кого они могут участвовать? Все мыслительные процессы этих женщин направлены на переработку филлеров.

Я усмехаюсь.

— А вы прямолинейны.

— Что тут скажешь. Мне слишком много лет, чтобы тратить время на подбирание слов.

Помолчав несколько секунд мисс Дэвидсон кладет руку мне на плечо.

— Сегодня только первый день. Впереди еще пять сумасшедших дней. В перерывах между моими выступлениями и лекций и встреч с кучей бесполезных людей мы должны успеть плодотворно поработать. Так что будь на связи. Будь всегда готова. И…

Он поворачивает голову, чтобы посмотреть на Мистера Макса, а затем смотрит на меня.

— …и перестань себя недооценивать!

Подмигнув мне, она разворачивается и уходит. По пути за ней, словно зацепившиеся за липкую ленту мухи, собирается несколько человек. Через секунду я теряю ее из вида.

Я облокачиваюсь о стену и со скучающим видом пью шампанское. Со стороны может показаться, что меня не волнует никто и ничего. По крайней мере, я надеюсь, что это так. Потому что внутри меня все бурлит и кипит.

Мне хочется взлететь к облакам, когда я вспоминаю все эти сладкие моменты с Максом. А затем хочется разбиться об стену и никогда не вспоминать о свалившейся с неба Марты с ее фальшивой улыбкой и такими же фальшивыми зубами и губами.

Хотя стоит признать, что она на самом деле красива. Нет, понятно, что все женщины красивы, каждая по-своему. Но она красива не по-своему, а по всем канонам современного понятия женской красоты. Так что я совсем не удивлюсь, если Мистер Упругий зад выберет ее вместо невнятного существа вроде меня.

Увлеченная своими мыслями я не замечаю, как ко мне подкрадывается Макс.

— Привет.

Я поворачиваю голову и сразу же встречаюсь с его игривым взглядом.

Ох, ну зачем природа сделала тебя таким…таким…

— Скучаешь?

— Не так чтобы очень.

— Но немного, да?

Я пожимаю плечами. Не хочу показаться слишком заинтересованной в разговоре. Хотя мое сердце стучит так, что кажется его слышат все.

— Как ты? Как Марта?

Не знаю, зачем я спрашиваю. Меньше всего мне хочется что-то знать про эту женщину. Макс кивает в сторону небольшой кучки мужчин и женщин, рядом с которыми стоит Марта и уверенно улыбаясь что-то рассказывает.

— Она здесь как рыба в воде.

Что странно…

Я не успеваю сдержать первую самую честную реакцию и делаю недовольную рожицу. Макс усмехается.

— Она не вызывает у тебя теплых чувств?

— Что меня выдало?

Мистер Макс ничего не отвечает. Вместо этого он забирает бокал с уже теплым от моей руки шампанским, затем подзывает парня с подносом, оставляет там мой бокал и берет меня за руку.

— Хочешь сбежать?

Он еще спрашивает. Я улыбаюсь, но не так чтобы он решил, что я только этого и ждала.

— В принципе, я не против. Если ты не собираешься убить меня?

— Нет. Если только ты не попросишь!

— Будем держать кулачки.

Не знаю, что со мной не так. Я могу удержаться от лишнего кусочка торта, как бы тяжело это не было. Могу остановиться на втором бокале вина за ужином. Я даже могу пройти мимо мешочков ароматических саше и свечей в IKEA. Но я совершенно не контролирую себя рядом с ним.

Будь проклят тот день, когда он появился в непосредственной близости к моей скучной самой что ни на есть обычной жизни.

Все было так просто.

Уже через пару минут мы с мистером Максом выходим через черный ход галереи, в которой собрались сотни литературных ботанов в дорогих костюмах.

Я перешагиваю порог следом за самым сексуальным в пределах километра батаном. Меня тут же обдает теплым вечерним бризом. Как-то интуитивно я закрываю глаза и втягиваю влажный морской воздух. Мистер Макс улыбается.

— Тебе уже нравится?

Я открываю глаза и как только понимаю, какая нелепая и абсолютно неуместная улыбка на моем лице, снова становлюсь серьезной.

— Здесь замечательно!

— Но разве в таких местах бывает иначе?

-

Макс вздыхает и со снисходительной улыбкой машет головой.

— Тебя тяжело удивить, не так ли?

Я ничего не отвечаю.

Ему не нужно делать ничего, чтобы меня удивить. Я удивлена уже одним фактом, что он проводит время со мной, а не со своей упругозадой или с какой-нибудь другой подругой.

— Пойдем, я кое-что покажу.

Все как-то само собой складывается. И это ужасно странно. Вот в моей голове расцветали пышным цветом десятки тревожных мыслей. И вот босая я рядом с таким же босым мистером боссом и смотрю на теперь уже цветущее голубым свечением море.

Мы ничего не говорим. Я ничего не говорю.

Это так красиво, что не хватит никаких слов. Я бросаю туфли на песок, сажусь рядом с ними и обхватив колени продолжаю смотреть на синее свечение, усиливающееся от катающихся взад-вперед волн.

Слева от меня раздается звук падения еще одной пары обуви, а затем ее владелец опускается на песок рядом со мной. Это как кадр из “Достучаться до небес”. Только сейчас темно и, надеюсь, никто из нас не умрет.

Внезапно что-то осознав, я оглядываюсь по сторонам. Рядом нет ни души, что странно для таких мест. Только в кино все самые красивые места пустуют в ожидании главных героев. В жизни возле Эйфелевой башни некуда яблоку упасть, на смотровой площадке Эмпайр-стейт-билдинг нужно ждать по 20 минут прежде, чем один из туристских биноклей освободился, а в Мертвое море медленно окунаются десятки стариков.

— Почему здесь никого нет?

— А?

Словно выйдя из глубоких размышлений, Макс поворачивается ко мне.

— А, это закрытый пляж. После фуршета здесь будут запускать фейерверк.

— Кошмар.

— Почему?

— Ненавижу фейерверки.

Макс внимательно смотрит на меня секунду, а потом спрашивает:

— А что ты любишь?

— В смысле?

— Ну…

Он задумчиво поднимает глаза к небу перед тем, как сказать:

— Давай сыграем в игру?

— Что за игра?

Только не говори правда или действие. Я застрелюсь, если он это скажет.

— Поочереди будем говорить, что мы ненавидим и любим. Например, я ненавижу запах метро, а люблю просыпаться под звуки дождя. Твоя очередь! Ты ненавидишь фейерверки, а любишь…

Макс замолкает с вопросительно ожидающим выражением лица. Сначала я молчу. Пытаюсь переварить все, что он сказал и не сильно концентрироваться на мысли, почему он это делает.

— Ладно.

Будь что будет. Мне хочется с ним говорить и играть в глупые игры. Со мной ничего не случится, если я сделаю это сейчас. Я вздыхаю и говорю:

— Я люблю запах свежих газет.

Макс довольно улыбается. Эта улыбка ощущается примерно так же, как похвала от любимого учителя в школе.

— Отлично. Продолжим?

— Да, ладно.

— Итак, я ненавижу сладкие духи у женщин. И люблю…

Он задумывается, а потом переводит на меня серьезный взгляд.

— Вообще-то, я люблю тот аромат, которым пользуешься ты.

И вот оно. Вот так ощущается остановка сердца. Именно так, как сейчас чувствую я.

Мистер Макс усмехается. Наверное, мое лицо сейчас похоже на батат, вытянутое и красное.

— Все в порядке?

Я проглатываю свое смущение и отворачиваюсь к морю. Словно разочаровавшись, Макс тихо вздыхает и тоже отворачивается.

Что я делаю? Что мы делаем?

Я снова не могу остановить собственные мысли. Мне приходится приложить максимум усилий, чтобы решиться на более или менее прямой разговор. С такими же усилиями бодибилдеры делают жим лежа с семидесятикилограммовой штангой.

— Зачем мы здесь?

— В каком смысле?

— В прямом. Твоя…

Я не хочу это говорить, но скажу.

— …там твоя Марта и куча важных и полезных людей, а ты приводишь меня сюда, чтобы посмотреть на планктон и сыграть в глупую игру?

— Глупую?

Я вздыхаю, устало закидываю голову назад и падаю на песок.