— Марион, и ты еще берешься осуждать меня! — возмутилась Дел. — У тебя грязный язык и еще более грязные мысли.

Ее родственница в ответ только хихикнула.

В разговор вмешалась старшая дочь Селены, все еще живущая на хуторе. Ее звали Эпл — Яблочко, — как красотку из книжки с картинками, хотя сама девушка не выглядела ни такой свежей, ни такой сочной, ни такой соблазнительной или хотя бы такой же приятной, как ее литературная тезка.

— В такое время года это разрешается. Занимайся лучше своим делом, Делл. Марион — хорошая девушка.

— И насколько же она хороша? — промурлыкала Дел, хитро щуря глаза. В ее словах содержался намек столь откровенный и понятный, что только тряпичная кукла могла его не понять. — Я считаю совершенно удивительным, как это вы, мисс Эпл, вечно берете Марион под защиту. И что бы только эта бедняжка делала, если б вы не следили за каждым ее шагом и не затыкали рот каждому, кто скажет ей резкое слово! По тому, как вы над ней трясетесь, можно подумать, будто вы с ней нечто большее, чем просто кузины.

Руша потянула Дел за пышный рукав ее голубого хлопчатобумажного платья.

— Дел, такие вещи говорить просто некрасиво!

— Некрасиво? — Глаза Дел широко распахнулись.

— Обвинить собственную родственницу в такой мерзости…

— Только потому, что Эпл хорошо относится к своей кузине Марион? И потому, что она в такие годы все еще торчит на хуторе? И только потому, что она ездит на праздник Окончания Жатвы чуть не столько же раз, как наш па, и до сих пор не нашлось еще ни одного мужчины, достаточно отчаянного, чтоб с ней заговорить? Должно быть, мужчины могут судить о женщине не только, когда она в поре. Они могут вынюхать нечто большее, чем простой факт, что наше тело готово их принять.

— На что ты намекаешь? — Крупные некрасивые руки Эпл, сложенные на коленях, сжались в сильные кулаки.

— А я просто хочу сказать, что есть женщины, которые хотят мужчин, — ответила Дел с улыбкой слаще сахарной свеклы, — а есть, которые не хотят.

Пол вовсе не обрадовался тому, что ему пришлось останавливать караван Праведного Пути, чтобы прекратить свалку в девичьем фургоне. Еще меньше ему понравилось, что ни одна из его дочерей не пожелала разъяснить ему, из-за чего разгорелся весь сыр-бор. Дел зачесала свои жесткие волосы на глаза, чтобы скрыть худшие из полученных царапин, и молчала. Эпл, согнувшись над вязанием, которое захватила с собой как средство борьбы со скукой, распустила несколько идеально сделанных рядов и с головой ушла в работу.

Как только фургон снова двинулся в путь, Орисса пересела на другое место, почти незаметно освободив пространство, которое она занимала между Эпл и Марион, и теперь оказалась между своей младшей сестренкой Рушей и кузиной Беккой.

— Приходилось ли тебе когда-нибудь, — шепнула она, — слышать такое?

— Бедняжка Эпл, — вздохнула Руша и еще крепче обхватила себя руками. — Да убережет меня Господин наш Царь от тех тягот, которые выпали на ее долю. Я бы такого просто не вынесла. Если б я стала такой старой и никто бы на меня не позарился… один стыд от этого заставил бы меня молить о смерти…

— А насчет того, о чем говорила Дел, так такая болтовня возникает нередко, когда девушка так долго не выходит замуж… — И обе сестры глубокомысленно покачали головами.

Саре Джун наконец удалось справиться со своим беспокойством настолько, что она склонилась к Бекке и шепнула:

— Я слыхала, что па просил всех мужчин фермы выяснить, хорошо ли она справляется с Поцелуем и Жестом…

— И что же? — Орисса облизала губы, предвкушая дальнейшие подробности.

— И ничего. Она всегда была достойной женщиной. Иначе бы ее тут уже не было, не правда ли?

— А я слыхала, что в первый же раз после ее Полугодия, когда Эпл вошла в пору, она понесла. — Приска слышала, о чем шепчутся ее кузины в левой стороне фургона, и решила внести свою лепту. Она была почти одних лет с Эпл и тоже до сих пор не востребована, но поскольку на ферме была еще одна девушка чуть постарше ее, та как бы прикрывала Приску от позора, вытекавшего из этого факта. — Тогда как раз приближался праздник Окончания Жатвы, а человек, которому па поручил присматривать за женщинами, оказался слишком стар и слеп, чтоб застукать ее с кем-то из молодых парней. Так я слыхала, во всяком случае.

— Ручаюсь, па убил его в тот же день, как узнал об этом, — сказала Орисса со злобным удовлетворением.

— Понесла? По-настоящему? — Сара Джун, по мнению рассказчицы, отреагировала вполне удовлетворительно. — Да как же это могло случиться? — Презрительное фырканье Приски заставило ее вспыхнуть и быстро исправить ошибку: — Я хочу сказать, почему же об этом не было никаких разговоров? Это ж такая вещь, которую нельзя скрыть ни от женщин, ни от мужчин.

— О, после того, как па разделался со стариком, он отправил ее куда-то, прежде чем стало заметно. — Приска пожала плечами, как будто ее объяснение было совершенно естественным.

— А что стало с тем парнем? — спросила Сара Джун. Она явно находила облегчение в возможности обсуждать чужие и такие интересные проблемы. — Что с ним сделал па?

— Я ничего такого не слыхала. Должно быть, она не назвала его имени, а па не настаивал. Какой смысл терять хорошего работника только потому, что он поддался естественному чувству, заложенному в него самим Господом Богом? К тому же во всем была виновата Эпл. Настоящая женщина следит за собой. Говорят, па отправил ребенка сразу же после его рождения на холм аж куда-то к ферме Благоговение. Думаю, его там кто-нибудь подобрал, но все это только домыслы и предположения.

— Сплетни это или нет, а Эпл все равно несчастная. — Руша бросила взгляд на постель, где, положив под голову свои похожие на окорока ручищи, лежала ее кузина. — А теперь еще все эти неприятности, что ждут ее ма…

— Селена сама виновата во всем. — Приска поджала губы. — Бекка, ты ведь была там. Неужели никто не подсказал Селене, чем она рискует, посылая ту бедняжку в поля во время жатвы? Ну же, Бекка! — И она крепко стукнула Бекку по руке.

— Отстань от меня! — Бекка развернулась и открытой ладонью с силой хлестнула Приску по щеке. Слезы кипели у нее на глазах, но ни одна слезинка — не скатилась вниз. — Не твое поганое дело, что сделала Селена!

— Что ты сказала?! Па! — Приска, казалось, даже не почувствовала удара, хотя он был достаточно силен, чтобы оставить на щеке белый отпечаток всех пяти пальцев Бекки, тут же приобретший пунцовый оттенок. Она высунула голову наружу, приподняв заднее полотнище фургона, и взвыла, как кошка, которой наступили на хвост. — О па-а-а!

Потом Бекка долго шла в хвосте каравана Праведного Пути позади повозок с зерном. Рядом с ней шагал Пол. Его рюкзак тяжело свисал с правого плеча на единственной целой лямке. Он дал Бекке такой же носовой платок, как и его собственный, чтоб она повязала его на лицо, — единственная защита от клубов пыли, поднимаемых колесами телег. Из-за этих платков их голоса звучали приглушенно и незнакомо.

— Я могу, если хочешь, починить порванную лямку, когда мы остановимся на ночевку, — осторожно прозондировала обстановку Бекка. Она видела угловатые очертания какого-то предмета, выпиравшего через брезентовое дно рюкзака. Бекка полагала, что это скорее всего шкатулка из тайника в письменном столе. Металлическая шкатулка с револьвером. Стало быть, Па намерен сдержать свое слово насчет Адонайи. Даже призрак несчастной Сьюзен не мог перевесить то чувство благодарности, которое сейчас она ощутила к своему отцу.

Челюсти Пола были упрямо сжаты. На предложение Бекки он не обратил ни малейшего внимания. Он даже не замедлил шагов, чтоб облегчить ходьбу дочке. Бекка была отличным ходоком, но в паре с Полом ей приходилось почти вдвое против обычного ускорять шаги, чтобы держаться с ним наравне. А суровое молчание отца делало дорогу еще более тяжелой.

— Па, если ты так сердишься на меня, я могу вернуться домой.

— Одна? Когда на хуторах, что лежат на пути домой, так мало людей, что они не смогут выделить никого для твоей защиты? — Пол приподнял носовой платок, закрывавший лицо, и сплюнул на золотую стерню, окаймлявшую дорогу. — А кроме того, ты можешь заблудиться. В этот сезон даже торная дорога небезопасна.