На сей раз текст был подписан.

Пангайя.

Лилио был известен слух, ходивший среди посвященных: Всемирной Организацией Перемещений руководит женщина, дочь президента Немрода, и искусственный интеллект назвали «Пангайей» в ее честь.

Ветер дул над бухтой, листок бумаги дрожал в руке.

Как письмо связано с Новым Вавилоном? Кто его написал и почему именно сейчас?

Журналист с самого начала считал затею президента Немрода плодом его мании величия. Зачем собирать на острове миллиарды землян? Чтобы сделать фотографию на память? Ей-богу, в век телепортации можно было придумать что-нибудь поизящнее, если уж приспичило отпраздновать столетие телепортации и мирной жизни на планете. Что-нибудь оригинальное и более символичное, чем людское стадо, согнанное в один загон.

Конечно, куда проще назначить всем свидание в одном месте, на острове Тристан-да-Кунья, но если бы поинтересовались его мнением, он…

Лилио почувствовал, как распадается и заново собирается его тело — где-то наверху, словно он подпрыгнул на сто метров, до верхушки статуи Свободы. Лишь схватившись за ограждение факела в руке гигантской фигуры, ему удалось удержаться и не взмыть еще выше.

Теперь он видел далеко и мгновенно включил камеру.

Питчипой, версия «Пангайи»!

Человеческая цепь начиналась на Манхэттене и тянулась в Джерси, Кливленд, Толедо, Чикаго, а дальше в бесконечность — к Айове, Небраске, Вайомингу и Орегону до Тихоокеанского побережья в четырех тысячах километров от того места, где сейчас находился он, Лилио де Кастро.

Пангайя не спрашивала разрешения у десяти миллиардов землян, она переместила всех против их воли — один раз, всего один, на идеально рассчитанные компьютером пунктирные линии, идущие вокруг планеты. Выйдя из ступора, люди поняли, что проект «Новый Вавилон» аннулирован, нет — заменен человеческой цепью в десять витков вокруг земного шара. Мужчины, женщины, дети брались за руки.

В следующую секунду Лилио перенесся на вершину вулкана Бару — самую высокую точку Панамы, парящую над двумя океанами. Судя по всему, телепортер ему не подчинялся, его запрограммировали так, чтобы он побывал в разных местах планеты.

Людская цепь связала два американских континента, от колумбийской границы до мексиканской. Совершив еще два прыжка, на гору Митчелл в Аппалачах, а затем на Аконкагуа — высочайшую вершину в Андах, он обнаружил, что новая человеческая цепь начинается недалеко от полярного круга, в городе Икалуите — столице провинции Нунавут, затем пересекает другую людскую цепь в районе Ниагарского водопада и спускается к Огненной Земле. Новый прыжок. Камера снимала безумную фарандолу,[44] которая начиналась от южной оконечности Африки, на мысе Доброй Надежды, и простиралась к Средиземному морю. Миллионы и миллионы землян, взявшись за руки, пересекали джунгли, пустыни, саванны, горы, разделялись на две ветви — одна уходила к Гибралтару, другая к Синаю, чтобы остановиться через девять тысяч километров во Владивостоке и после нескольких разрывов в ледниках Алеутских островов вновь слиться воедино на Аляске.

Несчастные, оказавшиеся на полюсе, долго не продержатся, вон как трясутся от холода, но никто не спешит разомкнуть цепь, хотя каждый может в любой момент телепортироваться домой.

Две цепи протяженностью четыре тысячи километров опоясывали Австралию от Перта до Брисбена и от Дарвина до Аделаиды. Цепь между тропиками и экватором соединяла страны Африканского Рога с архипелагом Кабо-Верде — ожерелье влажных ладоней и потных тел, таких же, как в цепи от Малакки до Сингапура. А на другом конце планеты, на севере Норвегии, люди сбились в плотную толпу, согревая друг друга своими телами.

Сколько продержался этот невероятный круг? Кто первым разорвал его? Кому стало слишком жарко или слишком холодно? Кто устал терпеть жажду?

Прошло минут десять, прежде чем люди разошлись.

«Индепендьенте Планет» опубликовала фотографию уже через несколько минут, но эксклюзива не получилось, ведь снимали и участники живой цепи. На некоторых фото и видеороликах были и изгои, участвовавшие — сами того не желая — в церемонии, они размахивали флагами и призывами, написанными на картонках. Эти снимки и видео стали историческими документами. И их наверняка вспомнят, когда будет приближаться двухсотая годовщина эры телепортации людей, когда, возможно, кто-то снова решит отменить четвертую статью Конституции или нарушить ее.

Как это сделала Пангайя.

Никто не может быть перемещен против своей воли.

Когда волнение улеглось, принялись искать ответственного за эту грандиозную акцию, за принудительное перемещение всего населения планеты. Люди ждали объяснений — и в первую очередь от президента Немрода.

Но президент исчез.

Точка Немо, Тихий океан

12:01

— Пангайя! Пангайя! Пангайя!

Немрод плакал, и его слезы смешивались с морской пеной. Долго он не продержится. Телепортер заблокирован, и даже если он будет плавать много часов, это ничего не изменит. Президент понимал, где оказался.

В точке Немо, самой удаленной от какой-либо суши.

Когда Пангайя была ребенком и любила плавать на своей надувной черепахе, они часами качались тут на волнах. Галилео стиснул черепашку из розового кварца. Если разжать пальцы, она уйдет на дно, на глубину трех тысяч метров.

А скоро там окажется и он.

— Пангайя! Пангайя!

Он кричал снова и снова, захлебываясь морской водой, заходился в кашле и снова кричал.

— Я люблю тебя, Пангайя! Я выбрал тебя из всех детей, разве есть доказательство сильнее?

Голос президента беспомощно растворялся в пустоте над океаном.

— Наша жизнь не принадлежит нам, Пангайя! Каждому отведена своя роль.

Над Галилео внезапно материализовался тонкий дождь золотых и серебряных частиц. Его дочь телепортировалась — и не выжила. Нажав на кнопку, она отправила свое тело в лимбы бесконечности. Невидимые частицы, бывшие когда-то ее кожей, глазами, сердцем, превратились в квантовое конфетти, мерцавшее над Немродом.

Волна захлестнула Галилео. Он с усилием вынырнул, поднял лицо к небу, к облачку сияющей пыли.

— Ни один человек не откажется от подаренного тобой мира. Ты сыграла главную роль, Пангайя. Как же хорошо ты сыграла, дорогая, как хорошо. Никто бы не справился лучше.

Никто.

Точка Немо.

Стиснув черепашку из розового кварца, Галилео Немрод сложил ладони в молитвенном жесте, и океан сомкнулся над ним.

Киджондон, Корея

Ми-Ча провела мелом линию на полу, посмотрела в окно на сторожевые вышки — бывшую границу между двумя Кореями, и подумала, что любит этот мрачный пейзаж больше любого другого на планете. Девушка вспомнила Пангайю, Бабу, рыбацкий квартал Сен-Луи. Меньше чем через четверть часа она телепортируется в дом семьи Диоп — Асту пригласила ее на мясное рагу в арахисовом соусе.

Но сначала нужно добиться послушания от питомцев. Ми-Ча посадила обезьянку на стол в гостиной.

— Смотри, Манки, вот твое пространство. Можешь прыгать, скакать, забираться на стены, шкафы и стулья. — Потом повернулась к коту, сидевшему под окном в квадрате света. — А ты, Шпион, хозяин другой половины. Кровать и подушки в твоем распоряжении. Но каждый остается на своей территории! Белую линию пересекаете только в моем присутствии! Ясно?

Ну да, как же… Шпион и Манкинг по-прежнему соперничали, требовали одних и тех же ласк, претендовали на одни и те же миски.

«Понадобится чертова прорва времени, — подумала кореянка, — чтобы звери тоже научились жить в отсутствие границ».

Она схватила пульт, вывела на стену витрины нескольких бутиков, быстро выбрала юбку от «Изар-Акбар» и рубашку от «Синкретик». Разноцветная бахрома рукавов чудесно сочеталась с цветом теней на ее веках.