Они почти мгновенно промокли до нитки, но они были живы.

Клео бросилась в объятия журналиста.

— Вы гений, господин великий репортер… Я… Я вас…

К черту слова! Она поцеловала его в губы, и они стояли так под струями ливня.

Клео дрожала — от страха, холода, радости.

Она не хотела отпускать от себя этого мужчину. Только не сейчас. Ее сердцу нужны нежность, утешение и что-нибудь покрепче.

Алкоголь. Или любовь.

Всемирная климатическая организация заслуживает доверия: им гарантирован пятичасовой прохладный душ.

Клео помогала де Кастро стащить через голову пропотевшую грязную рубашку, пока он умело расстегивал пуговицы на ее блузке.

Дождь омывал их нагие тела, они бросили в грязь штаны и долго целовались, потом Лилио собирал губами воду с сосков, шеи и живота Клео, опустился на колени и продолжил ласкать ее тело. Она притянула его к себе, и он прошептал:

— Одежду можно будет просушить только через пять часов, чем бы нам занять это время?

— Наверное, для начала стоит прилечь?

— Вы правы, мы ведь не хотим, чтобы изгои назвали нас бесстыжими.

Лилио лег на размокшую землю, Клео опустилась на него.

— Никто на нас не смотрит, господин репортер. Мы в пустыне. В единственной настоящей земной пустыне. Никто сюда не телепортируется, чтобы подглядывать за нами.

Пустыня Аралкум, Казахстан

— Итак, майор, они там?

— Ну да. Да, там.

Артем настроил подзорную трубу на максимальную дальность — пять тысяч метров.

— Что дальше? Наши действия?

Акинис раздраженно махнул рукой Носера, одному из двадцати агентов приданной ему команды, приказывая заткнуться и сосредоточиться.

— Они… чем они заняты, шеф? — не успокаивался Паронти, устроившийся за большим валуном.

Артем понимал нетерпение своих людей и все-таки раздраженно вздохнул. Майор уже много минут молча вел наблюдение под проливным дождем, отгородившись от остальных.

Да и что бы он мог им сказать?

Что Лилио де Кастро и Клеофея Луазель находятся рядом с проржавевшим кораблем. Что они легко обнаружили парочку, перехватив сначала сообщение Клеофеи матери из Музея Передвижения в Амстердаме, потом видео в соцсетях — двое странных туристов с велосипедами. Компьютерные сканеры Бюро мгновенно идентифицировали личности де Кастро и Луазель, но преследователи телепортировались в Самарканд с опозданием на несколько минут, и журналист с учительницей успели исчезнуть. В следующий раз их след обнаружился, когда поступил сигнал телепортера Себастьяна Миранды, старого чилийского затворника, живущего — якобы — в хижине в горах Патагонии. Он тем не менее пытался телепортироваться в Казахстан, в центр Аралкума, строго запретную зону, то есть закрытую для любой телепортации.

Это точно были они. Наглые любители! Ледюк за три минуты нашел труп Себастьяна Миранды без телепортера на запястье — его зарыли в огороде за деревянным домом с видом на Лаго-дель-Десьерто, — пока Артем срочно запрашивал у «Пангайи» разрешение телепортироваться в запретную зону с двадцатью агентами. Группа заняла позицию достаточно близкую для того, чтобы держать обе цели в поле зрения, не выдав при этом своего присутствия.

Что еще сказать подчиненным? Что беглецы занимаются любовью под искусственным дождем? Что женщина испытывает почти дикарское наслаждение? Что у него появилось немотивированное, но стойкое убеждение, что ей грозит опасность?

Не со стороны журналиста — де Кастро не имеет никакого отношения к терактам, он всего лишь искатель сенсаций. И все-таки подсознание майора выдавало настойчивый сигнал, что этот человек неоправданно рискует, сам того не сознавая. Что уж говорить о Клеофее Луазель! Этот тип не сумеет защитить ее от реальной опасности, а она ему доверяет и прямо сейчас отдается ему посреди пустыни. Молодая женщина запала в душу майору в тот самый момент, когда он протянул ей руку в фавеле Мангейры. Она ничем не напоминала Марианну, и все же… «Прекрати пялиться на ее грудь, извращенец! Забыл, что подглядывать нехорошо?»

— Мы вмешаемся, шеф? — нетерпеливо спросил Бизе. — Сколько можно мариноваться? Телепортируемся, возьмем в кольцо, прыгнем и — хоп! — вернемся вместе с ними в сухое помещение!

— Ждем… — буркнул Артем.

Команда глухо зароптала. Терпение — не самая сильная сторона спецназовцев, привыкших мгновенно перемещаться в любую точку земного шара, чтобы разобраться со сложной ситуацией. Ни один из них не знал, чем заняты беглецы. Отсутствие информации, ожидание, ливень — все было против них. Какого черта командир тянет?

Артем увидел, как молодая женщина без сил перекатилась на землю и подставила лицо дождю. Он знал, что будет дальше. Они примут энергетические пастилки, соберут немного дождевой воды и еще несколько раз займутся любовью.

— Чего мы ждем? — Носера злился и даже не пытался скрыть это.

— Утра!

Ропот усилился. Утра?! Они не ослышались?

Майор пригладил мокрые волосы.

— Слушайте, парни, повторять не стану. Эти двое приехали сюда на велосипедах. Телепортироваться они не могут, вся зона блокирована «Пангайей». Телепортация разрешена только нам. Поэтому терпим и ждем. Парочка не испарится.

— Чего ждем? — вслед за Носера почти выкрикнул Паранти, известный своей горячностью.

Артем решил, что пора выдать людям хотя бы часть правды.

— Строго секретно, ребята! Ублюдки из Всемирной военной организации держат на этой территории условно освобожденных заключенных. Они сообщили нам это только сейчас, когда не осталось выбора. Журналист должен встретиться с этими изгоями, поэтому мы ждем, как на старом добром сафари, когда газели явятся на водопой.

Агенты поняли. Майор желает выстрелить дуплетом. И беглецов взять, и диссидентов, но территория огромная, и никто не гарантирует, что изгои, особенно если они передвигаются пешком, тоже обнаружили журналиста и его женщину.

— Ждем рассвета, — повторил Артем. — Ночь проведем здесь, в укрытии. Наблюдаем. Если до утра ничего не произойдет, берем их.

Агенты начали неохотно ставить палатки, которыми терпеть не могли пользоваться, но дождь не оставлял выбора. Через час и шесть минут он прекратится и можно будет подсушиться.

— Каждый, кто хочет, может отскочить домой и пообщаться с близкими, я не возражаю, — сказал Артем. — Но не более пяти минут. Постоянно на месте должны находиться пятнадцать человек. Договаривайтесь между собой насчет очередности.

Жест майора оценили по достоинству: нет ничего глупее сидения в засаде, если можно поцеловать на ночь жену и детей. Они заспорили, кто-то предложил бросить жребий, а Артем вернулся к наблюдению.

Журналист расстелил на песке подстилку, и теперь они с Клео сидели — нагие, свободные, влюбленные, радостные — и подставляли сложенные ладони под струи дождя.

Так они и проведут всю ночь.

У Артема снова появилось странное чувство. Этой женщине, обычной учительнице, нечего делать в истории, затрагивающей самые страшные секреты человечества. Она слишком молодая, слишком невинная и слишком хрупкая. А журналист — мерзавец, втянувший ее в безумную авантюру. Майор понимал, почему де Кастро так поступил, и теперь яснее осознавал природу своей тревоги.

Он в последний раз посмотрел на хохочущую Клеофею. Она поцеловала журналиста, положила голову ему на плечо, закрыла глаза.

Артем ревновал…

Вуду-рынок Акодессева, Ломе, Того

Лейтенант Бабу Диоп много лет не бывал в Акодессеве. Он телепортировался в центр Ломе и прошел по пляжу до вуду-рынка. Торгуют здесь ведьмы и колдуны, а их товар, как верят местные жители, помогает установить связь с потусторонним миром, задобрить или побороть злых духов. С началом эры телепортации этот квартал год от года становился все популярнее, и теперь здесь можно встретить людей со всего света.