– Все мысли у тебя об одном, – Велиал притворно обиделся, играя с прядью моих волос. – Вот же озабоченная молодёжь пошла. В Геенне, наверное, уже некуда ступить от грешных душ. В Гайе вас становится всё больше, словно тараканов, а два других мира вынуждены вас принимать после смерти.

Он замолчал и осторожно взял меня за подбородок, заставив поднять голову. Боль и тошнота начали отступать, головокружение осталось позади. Пару минут тишины вернули мне силы. Я неуверенно потёрла виски, убедившись, что голова больше не болит, и посмотрела на демона с удивлением. Он не спешил убирать руку, продолжая внимательно изучать меня. Теперь, в этой спокойной обстановке, я могла разглядеть каждую черту его лица и завораживающий цвет его глаз. Сейчас Велиал не пугал меня своей сверхъестественной природой; он казался просто другим, но не опасным, пусть и немного ворчливым и обидчивым.

Наконец, падший отстранился, по всей видимости закончив лечение, и теперь просто уселся в кресле, разглядывая комнату и висящие на стене плакаты с любимыми группами с автографами участников в рамках. На столе всё так же стояла моя фотография с отцом. На полке – рамка с фотографиями меня в кругу семьи Дэвис: я и Анна на Рождество; я, тётя и сестра в Диснейленде; плачущая я и уставшая тётя в мой первый учебный день – Анна находит эту фотографию очень смешной; вся семья на вручении мне награды на чемпионате по фехтованию четырёх штатов среди юниоров.

– А почему вы называете Землю Гайей? – решилась я задать вопрос, который изредка возникал у меня в голове. Гайя – это же вроде из древнегреческих мифов богиня. Странно, что падшие называют мой мир именем мифического существа, которое по меркам вселенной появилось совсем недавно, практически вчера.

– Откуда я знаю, – пожал плечами король. – У Люцифера спроси при встрече. Это он ваш мир создал и так назвал. Он у нас тот ещё романтик и ценитель прекрасного, скорее всего, нашёл это слово по-своему симпатичным. И греки тоже, раз назвали своё божество этим же именем.

– Люцифер создал Землю? – я удивлённо посмотрела на Велиала. – Но ведь…

– Очередная путаница, – отозвался Велиал, поднимаясь с кровати и возвращаясь в кресло. – Ты думаешь, с чего начался весь сыр-бор до того, как случилась война?

– Люцифер решил, что может стать равным Богу, – неуверенно предположила я, и Велиал пожал плечами.

Он поспорил с другими ангелами, что сможет создать мир, вполне по силам любому. В отличие от Отца, он дал жизни развиваться самостоятельно, начиная с бактерий, но немного не рассчитал время, и, когда из болота выползла первая рыба, все уже позабыли о споре. Но он создал мир и выиграл. Многие слетелись посмотреть на это зрелище.

Я сидела на кровати, поджав ноги, осознавая, что разговариваю с существом, которое видело, как зарождалась жизнь на моей родной планете. Велиал говорил об этом с такой отстранённостью, словно это было что-то повседневное.

– Потом мы развлекались. В Гайе появились такие формы жизни, которых не было в Эдеме. Самым весёлым было пугать динозавров: выпрыгивать из укрытия, громко кричать и размахивать руками и крыльями. Главное – произвести как можно больше шума. С мелочью было проще. А вот делить небо с летающими было не очень удобно: мы не проявляли агрессии, поэтому они всё равно воспринимали нас как пищу. Они ж как рыбы: хватали всё, что помещалось в рот. – Велиал сложил пальцы в знак приветствия вулканцев из «Звездного пути» и изобразил что-то в воздухе, как дети изображают самолёты. – Некоторые из нас даже катались на них верхом. Управлять было сложно – мозгов мало, и команд они не понимали.

Видимо, моё лицо стало совсем растерянным, потому что Велиал усмехнулся и, откинувшись на спинку кресла, замолчал, наблюдая за моей реакцией. В голове у меня хаотично крутились факты из истории развития планеты. Неожиданно всплыли фантастические цифры.

– Подождите… – я открыла рот, но не смогла сразу выразить мысль, отчаянно жестикулируя. – Подождите… Это же Юрский период? И Меловой период? И…

Велиал кивнул:

– Да, вы так их называете.

– Но ведь первичный бульон… Это примерно четыре миллиарда лет назад?! – я вытаращила глаза.

– Наверно. Для нас время – вещь очень относительная и течёт иначе. Думаю, немного меньше, так на миллиард, – Велиал покачал рукой, словно это мелочи. – Сомневаюсь, что Люцифер не помог бактериям появиться пораньше. Он бывает нетерпеливым.

– То есть… Вам… – кажется, я только что растеряла весь свой словарный запас.

– О, наконец-то дошло, что я не ровесник тебе даже близко. Может, я и кажусь милым и симпатичным, но ты для меня по уровню развития и понимания мира на уровне бактерий Люцифера. Не обижайся, я просто говорю как есть.

Я сглотнула, чувствуя ком в горле. Было трудно поверить, что кто-то может жить так долго. Я ожидала услышать историю вроде: «Вы ошиблись, мы сразу создали человека, а кости слепили из глины, чтобы вы ломали голову, когда их откопаете». Но теперь, когда я знала приблизительный возраст падших, Велиал казался ещё более величественным. Даже если бы дракон приземлился на школьной лужайке, я бы не смотрела на него с таким восхищением, как на падшего. Его возраст и опыт делали слово «древний» недостаточным.

– Ну… Вы хорошо сохранились, – пробормотала я, вызвав у Велиала приступ хохота. Он едва не свалился с кресла. Я неловко улыбалась, чувствуя, что, упомянув его внешность, немного оскорбила его. Но он воспринял это как шутку.

– Не влюбись только, Казадор, – сказал он, когда перестал смеяться. – Ох, как же я люблю человеческую психику. Вы умудряетесь замять любой шок, скрыть неприятные воспоминания и иногда даже заменять их на что-то другое. Это просто удивительно.

Велиал снова стал серьёзным:

– Значит так. Мы прошли краткий экскурс в историю возникновения мира. Теперь вернёмся к нашему разговору в библиотеке. Насчёт договорённостей. Как ты поняла, я существо эксклюзивное, ценное и многое повидавшее. Я привык жить, и мне это нравится. Жизнь – увлекательное занятие: каждые тысячу лет что-то новое, никогда не угадаешь, что именно, – демон хлопнул в ладоши, почти развалившись в кресле. – Поэтому давай договоримся не мешать друг другу.

– Что это значит? – подозрительно спросила я. – Вы собираетесь уйти?

– Пока нет. Очень бы хотел, но не могу. Во-первых, ты бережёшь своё тело и душевное равновесие. Не истеришь по каждому поводу и меньше стрессуешь. Я хоть и падший, но у нас тоже есть эмоции. Поверь, не хочется их испытывать, когда ангельский меч у горла. Можешь даже пить успокоительное, Асмодей говорит, у вас очень хорошо развита лекарство. Если я умру – умрёшь и ты. И наоборот. Понятно?

Я кивнула. Это казалось логичным.

– Во-вторых, как у тебя дела с алкоголем? – Велиал задумчиво посмотрел на меня.

– Я не пью, – пожала плечами я. – Это запрещено до двадцати одного года.

– А теперь честно. Всем всегда было плевать на законы. Я ещё в средние века насмотрелся, как они работают: для всех равные, но для элиты равнее.

– Честно, не пью.

Король вздохнул, явно разочарованный.

– Понятно. Если дружба с алкоголем приводит к нецензурным песням и ползанию на четвереньках, лучше воздержись. Это может повлиять на меня. Как с болью: ты чувствуешь столько, сколько и я; я – столько, сколько ты. Поверь, когда я нетрезв, лучше держаться подальше.

– А сами будете пить? – усмехнулась я. – Наркотики? Распутный образ жизни?

Велиал выглядел удивлённым и раздражённым, но быстро собрался:

– Казадор, ты что, хочешь составить мне компанию в распутном образе жизни? Не понимаю твоих намёков, – он сел ровно и уставился на меня.

– Ничего я не хочу! Просто прошу не мешать мне во время учёбы. В остальное время делайте что хотите, хоть на ушах стойте, – вспылила я. Его взгляд смущал меня. Кажется, я только что дала ему идею для развлечения.

– Интересно, какие эмоции ты можешь перебросить на меня. Страх, злость, печаль, презрение… – Велиал загибал пальцы. – Что ещё? Смущение. О, чувствую неудобство с твоей стороны. Ты хоть иногда радуешься жизни, Казадор? Ты какая-то унылая.