Я люблю тишину и покой, но рядом с моей сводной сестрой это попросту невозможно. Итак, как я уже говорила, мой день рождения начался с традиционного предпраздничного шума, который создаёт Анна. Согласно устоявшейся традиции, она упорно барабанит в мою дверь, ожидая, пока я открою. К несчастью, она всегда приходит в разное время, и будильник нельзя поставить заранее. Один раз она прибежала аж в семь утра, несмотря на то что, судя по прервавшемуся потоку сообщений, легла спать в три часа ночи.

Сегодня она продержалась аж до десяти утра, можно сказать, это её личный рекорд. Я отключила уведомления, и Анна, не дождавшись хоть какой-то реакции с моей стороны, решила появиться на пороге лично:

– У кого сегодня праздник? У моей сеструли сегодня праздник! – сквозь беспрерывный стук слышался её чрезмерно бодрый голос. – Ты получила моё поздравление?

– И за что мне это всё? Знаешь, я никогда не подарю тебе перфоратор, – проворчала я, открывая дверь. Моё лицо наверняка не выражало никаких положительных эмоций, а в глазах читалось желание кого-нибудь убить. – Ты достанешь всех, дай тебе только точку опоры.

Сводная сестра окинула меня растерянным взглядом.

– Так ты не спала! – подвела итог она, проигнорировав моё громкое недовольное фырканье.

– Спала, пока ты не пришла, – выдохнула я, пропуская Анну в комнату. Не осталось сил даже чтобы разозлиться.

– В спортивном костюме?

– С каких пор тебя волнует, в чём я сплю?

– Да, в общем-то, не волнует, но мне кажется, в кроссовках спать немного неудобно. Разве что ты время от времени от монстров из-под кровати убегаешь, – хихикнула она в ответ на моё усталое раздражение. Непробиваемое создание.

Мы слишком разные: она общительна, прямо-таки душа компании. Пожалуй, я бы причислила её к школьным звёздам, если бы у нас в школе было такое в ходу. Но должна отдать ей должное: Анна не зазнаётся и дружелюбна со всеми, кто дружелюбен с ней. Я же, наоборот, достаточно замкнута, вечно погружена в свой собственный мир. Возможно, поэтому мы с Робертом так хорошо сошлись.

– Чтобы вечеринка удалась, надо потрудиться, – распевая под нос, словно мантру, Анна схватила меня за шиворот и потащила за собой в глубины моей комнаты.

– В курсе, – пробурчала я, не сопротивляясь. За столько лет успела усвоить, что сопротивление бесполезно.

Анна толкнула меня на кровать, распахнула шкаф и начала бесцеремонно копаться в моих вещах.

– Надо тебя принарядить, – задумчиво бормотала она, перебирая вешалку за вешалкой. – Спортивный костюм, может, и удобен, но совершенно не подходит для праздника. А поклонников у тебя и так не наблюдается, чтобы от них бегать. Ха!

– Ты повторяешься, старайся шутить лучше. И давай всё же перенесём на потом наряды, а то ж нам ещё с залом разбираться: шарики-гирлянды, пыль… – У меня не было никакого желания с утра сверкать ярче солнца и строить из себя девочку-подростка из ситкома «Дисней». – Твои выдуманные поклонники могут переоценить старания, если я полезу на стремянку в платье.

– Та-а-ак!!! – злобно зыркнула на меня Анна. – Что за настроение? Или снова приступ неземной печали? Хандра? Кто этот козёл, что тебя обидел словом или делом? Рой опять позволяет себе лишнего?

Я поняла, что надо срочно переключать тему разговора, иначе Анна пойдёт разбираться с Малкеном, а значит, потом он с утроенной силой начнёт меня доставать. У него всегда открывалось второе дыхание после скандалов с моей сестрой.

– Я пошутила, пошутила! – я попыталась улыбнуться как можно более убедительно. Даже подняла два больших пальца, чтобы показать, что всё отлично. – Правда, просто не высыпаюсь последнее время… Давай так: я найду, что надеть, а ты иди в зал. Я присоединюсь, всё украсим, а к вечеру зажжём на полную катушку.

– Другой разговор! – Сестра поднялась с корточек, расправила юбку и направилась к дверям. – Только попробуй мне быть сегодня расстроенной!

Я продолжала глупо улыбаться, всем своим видом демонстрируя, что на меня можно положиться, и я не подведу. Прекрасно знаю, что если расстроюсь я, Ан тут же раскиснет следом, понимая, что на самом деле бессильна. Невозможно заставить окружающих любить кого-то. Все смотрящие ей в рот подхалимы могут быть приветливы и терпеть меня, но это едва ли искренние чувства. Не сказать, что мне были так нужна их симпатия, скорее хотелось быть незаметной.

Вздохнув, сестра всё же согласилась оставить меня в покое. Проскандировав мне заранее приготовленное поздравление с пожеланием всего самого хорошего, долгих лет жизни и большой и светлой любви, она умудрилась даже осыпать меня конфетти, которое оказалось припрятано у неё в кармане.

В результате, когда она ушла заниматься подготовкой к вечеринке, я долго и ревностно вытряхивала из волос разноцветные кружочки бумаги, думая между тем об ещё одной чашке кофе. Радовало, что Анна не стала лезть ко мне с расспросами насчёт недосыпа. Пришлось бы вспоминать какой-нибудь сериал, который был бы настолько мне интересен, что можно было бы гробить своё здоровье месяц подряд, лишь бы узнать, что происходило с героями серия за серией. Довольно распространённая причина образования синяков под глазами у современных подростков. И главное – ничего противозаконного.

Когда с очередной чашкой дрянного кофеина было покончено, и я начала заправлять кровать, на пол упала книга, взятая в библиотеке. Раньше я много читала, Роберт то и дело подбрасывал мне что-то интересное: это могли быть и современные писатели, и классика. Удивительно, как он умудрился разгадать мой вкус. Сейчас же меня больше интересует музыка. Иногда я даже беру в руки электрогитару и пытаюсь разучить какую-нибудь сложную композицию. К счастью для соседей, я делаю это в наушниках, и они практически не слышат, чем я занимаюсь в свободное от учёбы время. Но учитывая, что это школьное общежитие, навряд ли кто-то различит тихую фальшивую мелодию в общем подростковом гаме.

Десять месяцев из двенадцати мы с семьёй живём в общежитии при школе. Дэвисы уже пять поколений занимаются своей гордостью, что дало свои плоды – их частная старшая школа считается одной из лучших в стране и совершенно точно лучшей в штате: у нас даже свои договорённости с Лигой плюща. За несколько десятилетий имение расширилось, достроилось и, наконец, превратилось в крупный комплекс, состоящий из главного корпуса, в котором находится библиотека, столовая и администрация, двух корпусов, состоящих из лабораторий, спортивного зала, бейсбольной площадки и учебных классов. Завершает всё четырёхэтажное общежитие, в котором живут студенты, приехавшие с другого конца страны, из-за границы, и преподаватели, у которых нет возможности ездить каждый день из города. Страшно подумать, каких денег стоит всё, что стоит на этой земле. Возможно, и к счастью, что не всем доступна учёба здесь: у нас всего по паре классов на каждый год обучения и не больше десяти детей в каждом классе. Мало того, что это дорого, так ещё и вступительные испытания не всем по зубам. Роберт натаскивал меня больше года и, кажется, нервничал больше меня, когда я отправилась к приёмной комиссии. Несмотря на то, что я была членом семьи владельцев, требования ко мне были такие же, как и к остальным. Но всё это спасает от хаоса, которым обычно грешат государственные школы. Раньше, когда я была младше, я спрашивала у тёти, почему та не добавит ещё по одному классу на каждый год, некоторые кабинеты пустовали, но Маргарет отвечала, что ей и так хватает работы. За малым количеством подопечных легче уследить и проще дать ученикам знания – можно уделить больше времени каждому. Хотя даже эти двести пятьдесят детей, собранные под одной крышей, – это порой слишком, особенно по праздникам и на экскурсиях.

Покрутив в руках книгу, на обложке которой торжественно значилось «Бестселлер „New York Times“», я вспомнила, что срок сдачи прошёл неделю как. Роберт, наверное, не особо обрадуется, если обнаружит такой промах с моей стороны. Впрочем, упрекнуть мне его не в чем – это его работа.