Больно. Как же мне больно… Следовательно, я жива. Болело все, каждая клеточка, казалось, даже волосы болели. Что произошло? Ничего не помню… Только боль, холод, о небо, сейчас мой череп взорвется и лопнут глаза, почему я не могу двинуть ни рукой, ни ногой? Воздух… Его нет! Нигде, ни в легких, ни вокруг! Организм пытается втянуть в себя хоть толику кислорода, но легкие вместо чистого воздуха вливают в себя ледяную холодную, и почему-то, очень соленую воду. Меня моментально захлестывает паника и тело начинает конвульсивно содрогаться. Я бьюсь в этой боли, как зверек в сетях и понимаю – это мои последние минуты. На краю сознания вдруг чувствую чужие прикосновения, отчего пугаюсь и бьюсь еще больше, и сознание, наконец-то, покидает меня.

Я качаюсь. Где? На волнах? Я что, плыву?! Воздух! Я дышу! Чистый прохладный, он глубоко ввинчивается в легкие, расправляя их, радостным потоком устремляя свои молекулы в уставший мозг и в голове потихоньку проясняется. Все еще очень холодно, но боли становится меньше, но почему я качаюсь? Пытаюсь проанализировать хотя бы положение тела. Мне холодно, но уже не так сильно, воздух есть, меня качает… стоп. Если я в медчасти, то почему качает? Я по-прежнему не могу открыть глаза и в теле такая слабость, что не двинуть ни рукой, ни ногой… Что это? Щекой чувствую мягкую ткань, ухо прижимается к теплому, твердому, и я слышу мощные удары чьего-то сильного сердца. Паника пробиться не успевает, так как я вдруг догадываюсь, что меня несут на руках, и держат очень бережно. Успеваемость по предмету «Выживаемость в условно нестабильных условиях» никогда не была у меня высокой, но первое правило «успокойся, оцени ситуацию, проанализируй вводные» я помнила хорошо. Думай, Ая, думай. Двигаться я не могу, оказывать сопротивление тоже, поэтому не дергаемся, бережем силы. Воздух есть, из воды меня вытащили, несут и согревают – это уже очень неплохо, значит острой опасности нет. Вспомнить бы, что произошло. При попытке сосредоточиться, в висках заныло. Вот бы прыснуть обезболивающего из моей аптечки. Аптечка… Отец! Золотой свет!! Аномалия!!!! Наверное, за нами пришли спасатели. Голова взорвалась тупой ноющей болью, и я не сдержала тихий стон. Движение моего «носильщика» замедлилось, легкие шумно выпустили воздух, и я почувствовала ухом, прижатым к чужой грудной клетке глубокий вибрирующий мужской голос.

– Очнулась? Потерпи, помощь скоро будет. Твой портал открылся прямо вводу. Тебе повезло, что я рядом рыбачил, говорят, таким как ты, сразу очень тяжело прийти в себя, могла и не выплыть.

Портал? Таким как я!? Я почувствовала, как обладатель красивого голоса аккуратно положил меня на мягкую землю (это что, мох?).

– Сейчас зажгу теплый камень, согреешься, одежду высушишь, а там и наши придут. Все будет хорошо.

Голос успокаивал, убаюкивал, гипнотизировал, я почти успокоилась. Попытавшись издать что-то вроде благодарности мое горло произнесло какое-то невнятное блеянье, на что голос ответил:

– Не говори пока, сейчас напою тебя. – послышались шорохи, затем тихие шаги, и я поняла, что обладатель гипнотического голоса ушел, но я почему-то не волновалась. Вместо этого подумала, а что такое теплый камень? Снова услышав шаги, поняла, что ненадолго отключилась и даже получилось немного приоткрыть глаза. Мой спаситель поднес ко рту емкость с водой, и я жадно стала глотать удивительно вкусную свежую воду, тихонько рассматривая его из-под ресниц.

Мужчина был молод, черноволос, широкоплеч, хотя в сумерках было трудно разглядеть лицо целиком, в свете пламени его фигура казалась необыкновенно крепкой (у нас на курсе просто мальчишки, по сравнению с ним), даже в скудном свете огня глаза были удивительно зелеными и на меня дохнуло чем-то очень знакомым, забытым, безопасно-приятным, но ощущение быстро исчезло, а напрягаться пока сил не было. В отблесках мягкого света была видна только половина лица, но было понятно, что мужчина довольно привлекателен, хотя все портил тяжелый пронзительный взгляд, который делал его значительно старше. И это несоответствие почему-то настораживало. Не все так просто было в моем случайном спасителе.

– Моргни один раз, если да, два – если нет. Болит что-нибудь? – я прикрыла глаза один раз.

– Голова? – моргнула один раз.

– Руки? – я покопалась в ощущениях, вроде нет, моргнула два раза.

– Ноги? – моргнула два раза.

– Хорошо. Тебя выкинуло с небольшой высоты, ты упала в воду, но я довольно быстро оказался рядом, захлебнуться ты не успела. Так что скорее всего ничего не сломала, а голова пройдет. Выпей еще, Тея тебя быстро излечит.

Что еще за Тея, где мой отец, и почему вода такая вкусная, что хочется проглотить ее вместе с языком я спросить не успела, так как в стороне послышался шум и мой спаситель резко повернул лицо налево. Я застыла (если можно вообще сказать такое о человеке, лежащем как бревно без возможности двигаться). Вся правая сторона его лица была изуродована ужасными рваными шрамами, словно его протащило лицом по колючей проволоке, завязанной узлом… Они пересекали снизу вверх всю щеку, чудом не затронув глаз и заканчивались на высоком лбу, прямо над бровью.

– Вот и помощь пришла. – Он очень медленно повернул ко мне лицо и изучающе посмотрел прямо в глаза. Но к этому моменту я уже оправилась от шока и старалась смотреть на него с благодарностью и даже попыталась улыбнуться. Он медленно, с усилием поднялся и с высоты своего огромного, как мне показалось, роста, кивнул мне. – Бывай.

Единственное, что я хотела спросить, если бы я могла говорить, это его имя, но внезапно глаза потяжелели, навалилась такая усталость и безразличие, стало все равно. И я, в который уже раз, провалилась в тяжелый восстанавливающий сон.

Двумя неделями раньше.

«Прошу выйти для ответа студентку Аю Альруна. Вам осталось ответить лишь на последний экзаменационный вопрос». – громкий голос декана вырвал меня из тревожной задумчивости, характерной для атмосферы экзамена, в которой я находилась последние полтора часа, готовясь отвечать на выданные мне вопросы. Бодро поднявшись, пересекла экзаменационную аудиторию и вытянулась по струнке перед кафедрой.

– За последние полтора века человечество прямо или косвенно стало причиной вымирания восьмидесяти процентов видов, существующих на суше и на море, мусорные континенты, занимающие площадь в несколько миллионов квадратных километров, ядерные могильники, технологическое превосходство, возведшее человека к вершине пищевой цепи, бесконтрольная трата полезных ресурсов – это лишь вершина айсберга, покончившего в прямом смысле этого слова с прежним мировым укладом жизни. А также завершило эру царствования людей на Земле антропогенным кризисом всего человечества, начавшимся с нескольких тысяч извержений вулканов по всем континентам, следствием чего явилось огромное количество цунами, которые… – тараторила я, вытянувшись по струнке и задрав подбородок, который по уставу должен был быть выше линии горизонта при ответе на вопрос вышестоящего.

– Достаточно, студентка Альруна, высший балл, поздравляю, ваш отец может вами гордиться. Надеюсь, вы уже выбрали себе специализацию? – голос декана Елены Спаугот звенел в огромном зале цвета серого мрамора. – Я готова взять вас к себе, группа как раз набирается. Как вы относитесь к квантовой химии? У нас именно сейчас выпала прекрасная возможность изучить в новых условиях наноструктуры редких…

– Прошу прощения, декан Спаугот, но я уже выбрала область специализации, я еду стажироваться в группу к отцу, – поспешила я перебить деканшу, пока она не назначила мне свою практику. – Экспедиция уже через пару недель, все материалы готовы, тема исследования тоже, так что… – замялась я, при всем уважении к декану, я должна была отказать, а отказывать тем, кто к тебе был добр на протяжении всего обучения весьма некомфортно, но я твердо знала, чего хочу. А еще, я точно знала, чего я не хочу – попасть в группу с сыном Елены, который был, что называется, «на выданье», и я была уверена, что она уже ознакомилась с моими генетическими данными, наличие которых было обязательным для поступления. А значит, Елена, скорее всего уже обнаружила совместимость с данными своего сына. Потому что как только я появлялась на ее кафедре, то, как бы невзначай натыкалась на сына Спаугот, и она норовила либо оставить нас наедине, либо отправить вместе по общему поручению организовав совместное времяпрепровождение. Кирт, невысокий, узкоплечий, рыхлый юноша с реденькими тонкими волосами и прозрачными рыбьими глазами вызывал у меня сначала удивление, затем физическую неприязнь, особенно, когда пытался ненароком коснуться рукой, либо приобнять за плечи. Любой близкий контакт с ним для меня был дискомфортен. Даже в качестве друга, он вызывал желание поскорее завершить общение. Он был скучным, каким-то неопрятным, всегда и во всем следующим правилам айтишным занудой, поэтому было понятно, что шансы, его легко выберет девушка для создания семьи были неважными, независимо от его генетической карты. Но иногда я все же общалась с ним, так как парень был вполне талантлив в сфере компьютерных технологий.