Строки, сочиненные в ночи совсем недавно, сами срывались с губ. Впервые Моник Гобей исполняла пред аудиторией собственную музыку, не чувствуя себя при этом самозванкой, словно она имела полное право звучать наравне с известными хитами, но на деле девушку успокаивала мысль о том, что услышат песню только ее подруги и парочка незнакомцев, с которыми она видится в первый и последний раз. К тому же, все присутствующие были изрядно накачаны веществами и алкоголем, едва ли они вспомнят пик ее славы, когда на следующий день их головы станут разрываться от боли. Тонкая флейта мягко разбавила гитарные переходы, добавляя мелодии надежду на то, что маленькая девочка, в конце своего пути через лес, все же доберется до дома благополучно.

Зоэ-Моник закрыла глаза, произнося близкие сердцу строки о дьяволе, прячущемся в тенях, и ребенке, не имеющей столько силы для противостояния злу, а потому не видела, как слова роднили каждого, кому повезло их услышать. Печаль невидимыми пылинками переносилась от существа к существу, как если бы каждый присутствующий держал факел, передавая друг другу часть собственного вечного огня, поджигая ближний до тех пор, пока дом не облачился в полнейшую тишину. Существа ручейками стекались в зал, чтобы послушать историю, исполняемую нежным, но сильным женским меццо-сопрано*.

- Хватит...

Раздался рядом едва слышимый молящий голос незнакомца, но Моник даже не придала ему значения, переходя к не менее грустной развязке. Арлетт бросила на парня, безэмоционально уставившегося перед собой и сжимающего ткань своих брюк, недоуменный взгляд, не понимая, к кому конкретно обращалась мольба парня, но все же продолжила играть.

- Я сказал, прекрати!! Хватит петь!!!

С этими словами парень вскочил с места, выхватил гитару из рук Моник, игнорируя поднявшиеся в зале крики. Он замахнулся на девушку, отпрянувшую в испуге; красные глаза друга Флавьена были налиты кровью, испытываемой им злостью, можно было резать, будто пилой до самых костей. Однако после, гнев сменился сдавленными рыданиями, парень начал рьяно молотить инструментом об пол, стену, крушить вещи вокруг себя, выкрикивая ругательства.

- Анж, дружище, что ты делаешь, успокойся!

Флавьен осторожно вытянув дрожащую руку, двинулся к другу, будто стараясь усмирить раненого зверя, но Анж дернулся, с криком бросившись в сторону Моник, отшвырнув прочь оставшийся в руках гриф, к остальным деревянным ошметкам, валяющимся на полу. Если бы не плечо Флавьена, он бы добрался до девушки и последствия могли бы быть неутешительными. От напряжения, вены вздулись на его шее под кожей, даже гладко выбритая голова Анжа покраснела и пошла пятнами.

- Я говорил ей, просил перестать, но эта чертова девка не захотела слушать!

Зоэ-Моник по инерции сделала несколько шагов назад, пока не уперлась спиной в шкаф; озираясь по сторонам, девушка ловила на себе чужие взгляды полные негодования, смешавшегося с ужасом, казалось, они отражают то, что она сама испытывала сейчас. На глаза набежали слезы, Моник в панике заметалась на месте, не зная, как вырваться из плотной стены тел, когда вдруг почувствовала чью-то тень, укрывшую ее ото всех.

- Эй, кажется Анж перебрал, вытащите его проветриться на задний двор. А мы выйдем через центральный выход, подышим воздухом, да, Зоэ-Моник?

Эрве Дюшарм развернулся к девушке, подняв ее лицо за подбородок, чтобы она сконцентрировала все свое внимание лишь на его лице и голосе. Слезы душили, сдавливая грудь кандалами, Зоэ-Моник тяжело дышала, но ей все же удалось кивнуть, переставляя ноги за парнем, взявшим ее за руку.

Во дворе никого не было, тусклый свет фонаря над входной дверью освещал небольшую территорию подле, ровно подстриженный газон и пару чистых мусорных баков. Тело Моник била мелкая дрожь, но теплые пальцы парня, переплетенные с ее, казалось, служили якорем, крепко удерживая от падения в бездну.

- Сильно испугалась? Прости, что не пришел раньше, помогал матери.

Зоэ-Моник замотала головой, чувствуя, как предательские слезы не желают останавливаться, размазывая по лицу старательно нанесенный макияж. Она совершенно не понимала, что произошло в зале, отчего Анж накинулся на нее, что именно заставило парня выйти из себя. Моник хотела было ответить Эрве, что все в порядке, ему не нужно извиняться, но вместо этого рыдания вырвались в холодный вечерний воздух.

- Иди сюда. Все хорошо, теперь я рядом. Я не дам тебя в обиду, слышишь?

Эрве притянул Моник к себе, поглаживая по волосам, пока слезы не высохли, впитавшись в белую футболку, оставив после себя грязные разводы – следы туши. Под ладонью явно чувствовалось биение его сердца, девушка вдруг поняла, что стоит с впервые понравившимся ей парнем наедине, в довольно интимной обстановке, слишком близко к его крепкому телу. Он мог бы поцеловать ее, если бы захотел. Моник была уверена, что не оттолкнула бы Эрве, от признания в этом факте самой себе, она подняла голову, разглядывая крупные родинки на шее парня, вдыхая его запах.

- Кажется, я испортила твою футболку, прости.

- Признайся, ты сказала это, чтобы я ее снял.

Шутливость Эрве прогнала страх и панику, а от короткого глубокого смешка парня у Моник в груди свернулся уж, упав камнем на дно желудка, извиваясь и крутясь внизу живота, он будто изрыгал сотню бабочек, сам их и пожирая. Девушка вытерла влажные капли со щек, тихо посмеиваясь.

- Видимо, мне лучше вернуться домой, в таком-то виде.

- Ты выглядишь прекрасно. Ни за что бы себе не простил, если бы не смог вырваться. Не уходи...

Последние слова прозвучали умоляюще, Зоэ-Моник закусила губу, сдерживая улыбку, что грозилась растянуть ее губы, и согласно кивнула. Подумаешь, вернется немного позже, ничего страшно, даже если родители будут ругаться, это того стоит. Эрве Дюшарм сделал шаг в сторону дома, мягко потянув за собой Моник.

- Ну что, готова вернуться?

- Иди, я хочу еще немного подышать. Приду чуть позже, обещаю.

- Уверена?

Во взгляде парня плескалось беспокойство, но Зоэ-Моник тепло улыбнулась, развеивая все сомнения, понемногу отпуская пальцы парня, вопреки желанию обратного.

- Да, иди. Со мной все будет в порядке.

- Найди меня, как вернешься, хорошо? Я буду ждать тебя в зале. Думаю, что Анжа уже отправили домой.

Проводив Эрве Дюшарма взглядом, девушка закрыла глаза и шумно выдохнула, наслаждаясь новыми для нее ощущениями. Она положила пальцы на грудь, ощущая, как отчаянно бьется в груди сердце, и не смогла сдержать улыбки, вспоминая, что точно так же мгновение назад колотилось сердце парня. Ни звезд, ни луны видно не было, однако Моник ощущала себя посреди этого пустого пространства чем-то большим, кем-то кто сможет сейчас противостоять любому злу, она бы смело прошла сквозь густой лес, освещая себе путь счастьем, выходящим за кромки души.

- Ты что, никогда раньше не была на тусовках? Серьезно купишься на этот развод, старее, чем мир?

Вздрогнув, услышав незнакомый голос, Зоэ-Моник принялась озираться по сторонам в поисках говорившего, пока чуть поодаль не заметила в темноте, на сокрытой от света фонаря скамейке, силуэт. Он наигрывал на гитаре короткий веселый мотивчик, знаменующий разочарование.

- О чем ты говоришь?

- О, выходит это твой первый опыт. Такие, как Эрве Дюшарм подговаривают друзей подыграть им, создать конфликтную ситуацию, а сами изображают отважного рыцаря, спасающего несчастную принцессу.

Моник вспомнила глаза Анжа, его гнев и замотала головой, отрицая все сказанное незнакомцем.

- Этого не может быть. Реакция была настоящей. Хочешь сказать, Анж учится на актерском?

Прозвучала очередная пара аккордов разочарования, что начинало раздражать девушку, она сделала шаг вперед, всматриваясь в темноту, но различила лишь мужские пальцы, обвивающие гриф; серебряные перстни сверкнули, подмигивая.

- Хочу сказать, что тебя всего-навсего пытались склеить. И судя по всему, план сработал.

Подобравшись от закипающего в крови гнева, сложив руки на груди, Моник сказала: