– А, – Аринов махнул рукой. – Это наша фирменная фишка нас подвела.

– Что ещё за фишка? – Андрей прищурил левый глаз.

Николай поспешно кинулся объяснять:

– Понимаешь, удаление информации из базы допусков у нас производится один раз в год, в ходе плановой корректировки. К этой дате и подгоняются все необходимые изменения. Делается это для минимизации каких-то там цифровых рисков. Не совсем моя епархия, поэтому в дебри не полезу. Организовано всё следующим образом. Добавить в базу данные – сведения о новом сотруднике, к примеру – очень просто. Любой инспектор-кадровик имеет на то полномочия. Но это, если нужно добавить. Чтобы что-то удалить, требуется опять-таки соблюсти сверхсложный протокол. К тому же такие изменения можно внести с одного единственного терминала в главном офисе. А на нём установлен таймер, который ведёт отсчёт времени. Изменить время плановой корректировки имеет право только Владелец, либо его полномочный представитель. Видишь, какой геморрой? Поэтому в случае смерти даже очень важного сотрудника, когда эта смерть не вызывает никаких сомнений, когда соблюдены все формальности и протоколы, в базу допусков не лезут. Зачем? Человек умер, тело его сгорело в крематории, и никто не сможет пройти биометрию вместо него. Вот если кто-то пропал при невыясненных обстоятельствах, тогда другое дело. Но подобного не случалось уже лет двадцать, насколько мне известно.

– Как-то не очень конструктивно, – покачал головой Андрей. – Человеку же не обязательно умирать, чтобы порвать с Корпорацией. Он может просто уволиться.

– От нас практически не увольняются. Но ты прав, такое может случиться. Поэтому допуска сотрудников, разорвавших связь с «Технологиями», блокируются до проведения плановой корректировки. И неважно, по какой причине произошёл разрыв – смерть, увольнение или выход на пенсию… ну, мы ведь тут нормальные люди, стареем, как и все. Я вот очень рассчитываю когда-нибудь уйти на заслуженный отдых. И желательно, с почётом.

– Так и будет, дядя Коля, не сомневайся… но почему допуск Храмова не заблокировали?

– А кто сказал, что его не заблокировали? Не, не, бабок не лепим, не фраера! Согласно документации, заметь, бумажной документации, которую никакими вирусами не уничтожить, допуск Храмова был заблокирован надлежащим образом. Непосредственно в день официального подтверждения его гибели. Акт об этом подписал ответственный сотрудник соответствующей службы. Мы тоже сначала подумали всякое, поэтому трясли этого парня как грушу. На полиграфе даже проверили… с его личного согласия, разумеется, – Аринов как-то немного смущённо отвёл глаза в сторону.

– И что полиграф? – Андрей сделал вид, что не заметил смущения крёстного.

– Да полный порядок. Этот крендель нам не врал, он действительно заблокировал допуск. Просто потом кто-то снял блокировку.

– Ты в этом уверен? – спросил Тараборов.

– Уверен, – кивнул Аринов. – Я же не просто так вспомнил про вирус. Думаю, в этом деле замешен высококлассный хакер. Видишь ли, мы так и не смогли установить, что конкретно искал наш Лёша в этих сверхсекретных базах.

Андрей даже присвистнул:

– Это как же так?

Аринов пожал плечами:

– Технари говорят, что Храмов запустил в систему какой-то супертроян. Эта дрянь всё и подчистила. Теоретически такое возможно – протокол «Прометей» допускает загрузку в сеть цифровых данных. Надо же яйцеголовым куда-то прятать важную инфу. Только как он сумел обойти антивирусную защиту… Она у нас очень мощная. Патлатые уверяют, что одна из лучших в мире.

– Значит, этот суперхакер – башковитый сукин сын.

– Походу так и есть, – согласился Аринов. – Но вирус всё-таки ни хрена не главная проблема. Корпоративные кодеры рано или поздно поймут, в чём там дело и залатают дыру. Идентификация – вот наша самая большая беда! Как он её прошёл, если Идентификатор был уничтожен три с половиной месяца тому назад?

Тараборов с сочувствием посмотрел на Аринова:

– Сильно вы влипли? Я имею в виду Корпорацию?

– Этот инцидент до икоты напугал наших больших боссов, – кивнул Аринов. – Полвека «Технологии» считались неуязвимыми в информационном плане. А теперь… в общем, начальники требуют срочно разрулить ситуацию. Им нужна полная ясность. Ведь если технология Радова взломана, нужно либо патчить её, либо придумывать что-то взамен… Но вот как раз на этот вопрос мы и не можем ответить!

– Ладно, дядя Коля, не кипишуй. Рано ещё голову пеплом посыпать, – Андрей ободряюще подмигнул крёстному. – Что там сейчас с допуском Храмова? Вы его снова заблокировали?

– Думаешь, это имело бы смысл? Нет, мы поступили лучше. Провели внеплановую корректировку. Под личным контролем Станислава. Теперь биометрический профиль Храмова полностью удалён из системы.

– Матрицу Алексея тоже удалили?

– А вот тут всё несколько сложнее. Обычно, после уничтожения Идентификатора Матрицу просто оставляют в хранилище. Извлекать её, сам подумай, особого смысла нет, а мороки с этим делом много. Но так было в «мирное время». Шухер в Екатеринбурге всё поставил с ног на голову. Много думали, много спорили. И всё же Матрицу Храмова решили пока не удалять из хранилища.

– Почему? – удивился Андрей.

– Мы же точно не знаем целей злодеев. Мелькнула шальная мысль, что эту аферу они могли провернуть как раз для того, чтобы заставить руководство Корпорации вскрыть хранилище Матриц. А в этот момент оно практически беззащитно.

– Ясно. Но это же риск? Пока Матрица в хранилище, доступ к двум нулям открыт?

– Не совсем так, – покачал головой Аринов. – Во-первых, без предварительной проверки биометрии запросить Идентификацию не получится.

– А если опять суперхакер?

– Поэтому я и сказал – «во-первых». А во-вторых, в контроллер хранилища встроили дополнительный блок. Теперь все запросы на Идентификацию отслеживаются в реальном времени. Пришлось даже человечка для этих целей выделить.

– Значит, полный порядок?

– Как можно такое утверждать, после того, что случилось? Но мы надеемся.

– Надеяться, это хорошо. Надеяться, это правильно…

Андрей поднялся из-за стола и попытался пройтись по кабинету, чтобы размять ноги. Ввиду размеров помещения, получилось не очень. В итоге Тараборов просто перебрался из кресла на диван. Несколько минут он сидел и молчал, разглядывая стены, потолок, мебель и свою собственную обувь. Потом повернул голову к Аринову.

– Я ведь не сильно ошибусь, – произнёс Андрей, глядя крёстному прямо в глаза, – если предположу, что взлом этой вашей драгоценной технологии – единственная версия, которую служба безопасности пыталась рассматривать всерьёз?

– Даже если и так, это проблема?

– А вот об этом давай поговорим завтра. Сейчас я хочу немного подумать.

Возвратившись с работы домой – всего лишь третий раз за последние две недели, Николай взял из холодильника банку пива, включил телевизор и плюхнулся в кресло. Потягивая пивко, и рассеяно наблюдая за картинками на экране, Аринов ещё раз прокрутил в голове свой разговор с Андреем. Вроде бы ничего существенного упущено не было. Как говориться, всё, что знали, рассказали.

После их беседы Тараборов заставил Аринова пойти отдыхать. Сам Андрей захотел остаться в офисе.

– Покопаюсь в деле, поразмышляю. Может, замечу детали, которым вы не придали значения, – объяснил он Николаю своё решение.

Аринов, конечно же, порывался остаться, но Тараборов категорично заявил, что крёстный должен немедленно отправиться к себе, принять душ, плотно поужинать и проспать в нормальной постели не менее семи часов.

– Здесь ты мне только мешать будешь, – добавил Андрей. – А завтра от тебя, выспавшегося, будет гораздо больше пользы.

По глазам крестника Аринов понял, что дальнейшие споры с ним совершенно бесполезны.

Так Николай и оказался в своей квартире, перед телевизором, с банкой «Сибирского светлого» в руке.

Аринов откинулся в кресле и постарался расслабиться. «Как он там?», – подумал Николай, нисколечко не сомневаясь, что Тараборов уже с головой погрузился в новую головоломку. Тайны всегда заставляли этого мальчишку бурлить как паровой котёл.