Амели не говорила мне этого, но я прочла в ее синих глаза это еще в ту ночь, когда она спасла меня от Виктора. Я знала, что она поддержит меня с любыми идеями. Ее интригующий взгляд заставлял меня задумываться о смысле жизни, словно она была тем, кто уже давным-давно в ней разобрался.

Когда я и Амели, наконец, приблизились к общине, солнце уже почти скрылось за далекими холмами. Тусклый свет выделял контуры разрушенных зданий и обломков, которые когда-то были частью цивилизации. В этом мире апокалипсиса, где зараженные теснили немногих уцелевших людей, лишь самые жестокие и хитрые могли выжить. Мы двигались тенью, стараясь не привлекать внимания мужчин, что курили возле лесополосы. Зловонный ветер, проносящийся сквозь проржавевшие трубы, доносил до нас смутные звуки – эхом несущиеся голоса, смех и пьяные крики. Все это было частью зловещего фона, что становился нашим секретным планом мести.

Я вмиг вспомнила пьяные рожи мужиков и блевотную отрыжку Фриды, которая вылетала из ее пасти во время сна, когда она опрокинула стул своим весом и валялась на гнилом деревянном полу. Вмиг мне захотелось убить ее еще больше, словно она была слишком противна, чтобы хотя бы просто существовать.

Я забыла день, когда мои мысли стали такими грязными, будто я воспитывалась этой самой Фридой, но каждая новая темная идея освобождала меня от оков покорности, которые в этом мире были никому не нужны.

– Будь осторожна, – обратилась ко мне Амели.

Ее глаза полыхали холодной решимостью, она не выпускала из рук металлический карабин. Что она собиралась с ним делать? Но он был наготове в ее руках, словно самое главное оружие в этой непростой схватке.

Мы ждали восхода луны, готовясь к финальному столкновению. Мы знали, что каждая секунда приближает нас к свершению мести. Фрида вряд ли бы догадалась, почему мы пришли за ее душой, хотя души у этой гнилой женщины как раз и не было. Но, возможно, наша месть стала бы добром для будущих гостей общины, которые сохранят свою честь и достоинство без наглой Фриды Эйдис.

– Фрида заплатит, – шепнула Амели сквозь стиснутые зубы.

Я молча кивнула, ощутив, как адреналин пробегает по венам, заставляя сердце биться быстрее в ожидании решающего момента. Мы начали свой путь сквозь гниющий город мимо разбитых витрин и пустых рам окон. Под ногами хрустели осколки и кости, напоминая о том, что в этом мире нет места жалости и слабости. Мы были подобны хищникам, выжидая удобного случая для удара.

Время шло медленно, как будто само пространство затягивалось в болото бурных эмоций. Ночь накрыла пустошь своим черным полотном, лунный свет бросал длинные тени, придавая всему окружающему вид кошмара. Мы продолжали свой путь, чувствуя, что развязка уже близка.

– Ты еще можешь отказаться от этой затеи, – пыталась оставить меня позади Амели, – я все сделаю сама.

– Ни за что! – прокричала я.

Я до конца еще не решила, хотела ли бы взять такой большой грех на душу. Возможно, я отдам право решить судьбу Фриды в руки Амели, но я точно хотела увидеть это своими собственными глазами.

Я шла уверенно, не отставая от Амели ни на шаг, чтобы она знала мою решительность. Когда мы достигли центральной площади, где возвышалась ржавая платформа, на которой сидел Андерс Картер со своими приспешниками, я почувствовала, как внутреннее напряжение достигает предела.

Андерс – добрый человек. Я совсем забыла подумать о нем, когда возвращалась сюда забрать жизнь его хорошей знакомой. Для этого ли он привел меня в укрытие, представил своим людям, чтобы позже я поступила так подло с его друзьями?

– Не думай о плохом, – словно прочла мои мысли Амели. – Мы сделаем все быстро.

– Ты уверена, что она заслуживает смерти? – спросила я с сомнением, которое вдруг возникло в моем сознании.

Но вмиг мои слова перебили агрессивные эмоции, когда я увидела Фриду.

На полуразрушенной платформе появилась фигура. Это была Фрида Эйдис. Ее тяжелые шаги эхом отдавались по металлическим листам под ее ногами. Слова о ее появлении передавались шепотом, и мужчины невольно отступали, уступая ей дорогу. Ее жирное тело едва помещалось в лохмотья одежды, которые когда-то, возможно, были приличными. При каждом шаге из трещин на полу вылетали куски гнилой пыли, смешанные с ощущением отвращения от ее присутствия.

Запах перегара обволакивал ее, как омерзительное облако, напоминая о долгих ночах, проведенных в пьяном угаре и никотиновом дыму. В зубах у Фриды торчала сигарета, дым от которой змеился вверх и казался еще одним проявлением ее сущности, столь же отталкивающей, как и она сама. Из уголка рта сочилась слюна, она стекала по подбородку и оставляла блестящие следы на ее грязной коже. Этот мутировавший кошмар был одним из самых психологически разрушительных видов опасности в этом жестоком мире. Фрида была словно олицетворением духа постапокалиптической реальности, изуродованной никотином и пьянством.

Мерзкая усмешка играла на ее искаженном лице, когда она осматривала своих старых знакомых, думая, у кого отобрать банку пива на этот раз.

– Сегодня ее циничный смех прервется навсегда, – вслух произнесла Амели, совершенно не беспокоясь о том, что зараженные мужчины могут ее услышать своим особенным слухом.

На платформе Андерс, Фрида и Грегор в компании еще трех пьяниц вновь играли в покер. Эта платформа была странной и гнилой, и почему только она нравилась Андерсу?

На ней одиноко расположился деревянный стол и табуреты, которые Картер таскал с собой в повозках. Похоже, Андерс пришел в себя после страданий о покойной жене, сегодня он не пил и был в хорошем настроении.

– Ходи, Фрида! – прокричал он громко, явно в добром расположении духа, ударив Фриду по плечу, словно товарища.

– Отвали, придурок! – грубо пошутила она, всадив ему свой жирный кулак между ребер.

Ее мерзкий смех раздавался по всей платформе, мне даже казалось, что за два квартала я улавливаю своим нюхом вонь ее отрыжки с перегаром.

– Сегодня ночью снова к тебе? – подмигнул Фриде незнакомый мне мужчина, такой же старый и неприятный.

– Конечно, Майк! – заржала Эйдис, нащупывая руками яйца Майка в штанах. – Надо расшевелить твои бубенцы, пока они не слиплись от старости.

Ее ржание раздавалось по улице, и, казалось, что даже в соседний город доносится это дикое эхо. Мужикам Фрида казалась забавной, она умело смешила этих олухов, которым явно не хватало женского внимания в мире постапокалипсиса.

– Есть идеи насчет Фриды? – тихо спросила я у Амели.

– Дождемся, когда она будет одна. Нам не нужны свидетели, – ответила мне она, словно была детективом в сериале.

Амели выждала момент, когда пьяные тела мужиков разошлись по койкам, и Фрида, одиноко покуривая, осталась на платформе одна.

Я не знала, какая искра первой зажжет жаркий пожар бунта, или будет ли это разрушительное пламя делом рук самой Фриды, но подобное я ожидала.

– Выходите, дуры! – крикнула она нам, заметив нас еще пару часов назад. – Так и будете скрываться за деревьями?

Эйдис сидела далеко, но мы с Амели прекрасно слышали ее мерзкий низкий голос, призывающий нас подойти ближе.

Я обернулась к Амели, и в темном свете ночи наши глаза встретились. В них было столько же решительности, сколько и сомнения. Мы подошли ближе, но остановились на расстоянии. Фрида словно наблюдала за нами, залезая глазами в самую глубь души, сканируя каждый наш шаг.

– Что, так и будете прятаться? – вновь прозвучал ее голос, сочащийся ядом. – Идите сюда, у меня для вас новости.

Амели шагнула вперед первая, и я последовала за ней. Мы оказались на краю платформы, где ламповый желтый фонарь качался от легкого ветра, отбрасывая длинные тени. Фрида, сбросив пепел с сигареты, уперлась взглядом на нас. Я почувствовала, как от напряжения леденеет кровь.

– Я вас видела, – продолжала Фрида, прищурив глаза. – Вы думаете, что можете обхитрить меня? Ха! Здесь не место для героев.

Мгновение тянулось вечностью, перед тем как Амели нашла в себе смелость ответить.