Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Запах торжества он чувствовал уже сейчас — оставалось подождать, пока его не ощутят самки.

20

Дома, на Западе, вычислить засаду было бы просто. В Джаггернауте хватило бы простого Познания, чтобы разглядеть таинственные контуры Фэа и выявить конкретное местонахождение узелков, в которые завязалась человеческая злоба. Таррант смог бы поддерживать Познание на таком уровне в течение нескольких часов подряд. И даже Дэмьену удалось бы то же самое, тверди он без конца словесные конструкции, придающие ему Видение. Но здесь, где то и дело происходят землетрясения, продолжительное Познание очень опасно, поскольку источник земной Фэа в ходе толчков забил бы с такой силой, что непременно сжег бы мозг Охотнику прежде, чем тот успел бы что-нибудь почувствовать, не говоря уж о том, чтобы предпринять. Так что им пришлось положиться на кратковременные Творения, приносящие лишь короткие вспышки информации, да и это они могли себе позволить лишь в самую спокойную пору.

Охотника это крайне раздражало, и Дэмьен прекрасно понимал почему. Будучи посвященным, Таррант погрузился в земное Фэа с первых минут сознательной жизни; овладевать этой энергией и подчинять ее своей воле было для него так же естественно, как для самого Дэмьена — дышать. И ему стоило немалых трудов удерживать себя от Творения — и эти труды бесконечно злили его. Время от времени священник видел, как Охотник весь подбирается в седле или что-то злобно бурчит себе под нос, борясь с труднопреодолимой жаждой войти в процесс Познания.

«Интересно, как бы он справился в детском возрасте, если бы ему случилось родиться в здешних краях», — подумал Дэмьен. И пришел к выводу, что здесь Таррант не дотянул бы и до отроческого возраста. Ничего удивительного в том, что здесь совсем нет посвященных и, следовательно, способных на истинное колдовство…

Но тут он вспомнил истинную причину, по которой здесь нет посвященных, и лицо его потемнело от гнева и стыда, и он погнал лошадь еще быстрее. Даже не отягощенный своей особой миссией, он все равно стремился бы добраться до юга, лишь бы отомстить за всех этих детей. Из поколения в поколение беспомощные невинные создания приносятся в жертву на алтарь нетерпимости… и в этом виноваты все здешние, подумал он. Каждый из здешних людей — и тот, кто перерезает тонкое горло, и тот, кто выставляет испуганную девочку в качестве приманки для демонов, и даже тот, кто остается дома, никак не протестуя против происходящего и предоставляя другим делать за него грязную работу, — все они виноваты и все до единого ответят перед Господом за страшное прегрешение. И он, Дэмьен Килканнон Райс, лично проследит за тем, чтобы чудовище, несущее ответственность за все это, попало в ад и было обречено на вечные муки. И если даже ему в жизни не удастся совершить более ничего достойного, одно это будет славной службой Господу.

Когда рассвело и Таррант покинул их, Дэмьен и Хессет устроили привал, но ни раскидывать палатку, ни разводить костра не стали. Взяли из мешков еду, расседлали лошадей, напоили и накормили их, расчесали им гривы, затем вновь оседлали. Хотя они и не разговаривали друг с другом, было ясно, что обоим хочется быть готовыми к немедленному отъезду, если возникнет такая надобность. Даже лошади уловили, казалось, внутреннее напряжение, овладевшее человеком и ракханкой, и безропотно приняли на круп тяжелые седла. Быть может, опасность просто витала здесь в воздухе. Быть может, лошади чувствовали ее запах.

Спали они по очереди — и весьма беспокойно, — готовые проснуться при первом же тревожном шорохе. Сколько Дэмьен потерял сна, нервно отзываясь на каждый птичий щебет, на каждый треск сломанной ветром ветки, — этого он не знал и сам. Но хотя его нервы походили сейчас на часовую пружину, он так и не увидел и не услышал ничего, что сказало бы о приближении реальной опасности, и когда, расхрабрившись, он начал считывать информацию с потоков Фэа, там тоже не нашлось ничего тревожного. Что ж, отлично. Земная энергия распространяла какой-то странный запах, но он был слишком слаб, чтобы сфокусировать на нем Познание; источник запаха они распознают не раньше, чем вернется Таррант.

Они подыскали хорошее место для привала — на берегу реки, но с воды не просматривающееся, на твердом скальном обнажении, на котором лошади не оставляли следов, к тому же там легко было бы обороняться, — и решили остаться здесь до темноты. Дэмьену не хотелось идти на риск дальнейшей поездки в отсутствие Тарранта, и хотя Хессет внешне не разделяла подобных чувств, он был уверен, что и красти в глубине души настроена аналогичным образом. Какое бы личное отвращение ни питала она к Охотнику, это чувство, как и отвращение, испытываемое самим Дэмьеном, перевешивалось чисто прагматичными соображениями по поводу его могущества.

«Богу ведомо: если они выйдут на наш след, нам понадобится вся помощь, какая только найдется».

Точно на закате Охотник присоединился к ним. Его превращение прошло быстро и деловито — и как только холодное пламя схлынуло, он опустился на одно колено и положил ладонь наземь, словно промеряя температуру почвы. Тонкие ноздри трепетали подобно кошачьим. Затем он поднялся во весь рост, но глядел по-прежнему наземь.

— Очень странные потоки, — пробормотал он. — Я заметил это, едва проснувшись, но решил, что мы имеем дело с временной аномалией… однако, судя по всему, это не так. — Он посмотрел на Дэмьена. — А вы ничего не почувствовали?

— Кое-что, — ответил священник. — Только не смог определить, что это такое.

— Как будто в этом потоке имеется нечто чужеродное… но и ничего более. Я применил Познание, впервые столкнувшись с этим феноменом, и все равно не смог зафиксировать его. Конечно, это может и не означать ничего важного; некое естественное явление, не имеющее особого смысла…

— Или результат примененного Затемнения, — мрачно предположил Дэмьен.

— Именно так.

Таррант жестом призвал своих спутников к молчанию. Бледные глаза вновь сузились от напряжения, и Дэмьен чуть было не почувствовал заклубившуюся вокруг Охотника мощь. Священник и сам применил Творение и трепетно вгляделся в серебряно-синие потоки Фэа, собравшиеся у ног Охотника в столь плотное и бурлящее облако, что под ним не было видно земли. Фэа подчинялось Охотнику, как какой-нибудь домашний зверек, припадая к нему по первому зову. Но и этого было недостаточно для того, чтобы разрешить возникшую задачу. Таррант стоял, раскинув руки, пока Фэа сгущалось, разогревалось и поднималось у его ног, сине-серебряные сгустки витали сейчас уже на уровне коленей. Тут и пришло Познание. Дэмьен увидел, как оно возникает в воздухе, в пространстве между раскинутыми в сторону руками Тарранта, подобное привидению. Познание приобрело некие — более чем смутные — очертания. Какой-то намек на смысл. А затем… исчезло. Привидение растаяло, а субстанция, из которой оно состояло, схлынула в Фэа к ногам Тарранта; Потом исчезло и само Фэа, точнее, не исчезло, а слилось с остальными потоками. И теперь поток Фэа, который привлек к себе Таррант, заставив пениться и пузыриться, вновь нормализовался. А сам он разочарованно покачал головой, признаваясь — и себе, и своим спутникам — в том, что потерпел неудачу.

— Если что-то от нас и впрямь Затемнили, то сделали это мастерски, — вздохнул Дэмьен.

И сам же расслышал в собственном голосе раздражение и что-то еще. Что? Может быть, страх? Если что-то подверглось настолько мощному Затемнению, что его не сумел преодолеть и Охотник, это подразумевало Творение чрезвычайной эффективности. И разве это не свидетельство того, что враг оказался, самое меньшее, столь же могущественным, как и сам Таррант?

Мысль не из приятных. На самом деле чертовски неприятная мысль.

— Ну и что? — вмешалась Хессет. — Что нам теперь делать?

Таррант какое-то время помолчал. Дэмьен приблизительно представлял себе, что происходит в голове Охотника. Их преследуют враги, а теперь и впереди их поджидает нечто загадочное… Даже Охотник, при всей своей вызывающей самоуверенности, отнесся к сложившейся ситуации достаточно серьезно. И начал рассматривать те немногие возможности, которыми путники еще обладали.

65
{"b":"9184","o":1}