- Мне тоже. - И повесила трубку.

   С минуту стояла, словно одеревеневшая. До боли в глазах всматривалась вдаль, не слыша и не замечая ничего вокруг, а когда способность мыслить и чувствовать к ней вернулась, отругала себя за то, что отключила телефон. Наверное, после решения разводиться, нужно что-то обговаривать, решать, по крайней мере, куда и когда идти. А она поддалась эмоциям и отключила телефон.

   - Зря ты расстpаиваешься. Вполне нормальная реакция.

   Прошлая ночь прошла в тревожной полудреме, и, в итоге, утром Юля поднялась с головной болью, бледная и с синяками под глазами. Она полночи проревела в подушку, о чем, конечно же, никогда никому не расскажет. Как она считала. И стойко молчала всё утро перед родителями, поделиться с ними новостями о грядущем разводе, ей даже в голову не пришло. Не хотелось обсуждать с ними Арсения в очередной раз, его семью и всеобщую несправедливость. Хотя, фактом развода они вряд ли бы оказались расстроены. Мама с папой его как раз ждали. Но Юля промолчала, дождалась, когда родители уедут на работу, собиралась снова запереться в спальне, не желая никого видеть. Признаться, совершенно позабыла о Ване, а когда оказалось, что вместо Вани её водителем сегодня собрался поработать Игнат Кудепов, Юля и вовсе не обрадовалась. Он позвонил и бодрым голосом, видимо, решил, что её порадует, сообщил, что собралcя навеcтить мать,и лично отвезет её к дому бабы Клавы. От Вани Юля смогла бы избавиться, с лёгкостью, а вот заикнувшись Игнату, что неважно себя чувствует,тут же натолкнулась на целый поток вопросов и предложений экстренной помощи.

   - Тебе плохо? У тебя температура? Что болит? Вызвать врача? Родители дома?

   Юля прикрыла глаза, понимая, что сейчас закричит, после чего рывком откинула одеяло в сторону. А в трубку проговорила:

   - Я спущусь через двадцать минут.

   Вот и получилось, что пришлось рассказать Игнату о своих переживаниях. Они не виделись больше недели, и он, в отличие от Юли, выглядел как всегда на пределе возможного. Пышущий энергией и самоуверенностью, разве что выбрит сегодня был не так тщательно, отчего его темное лицо казалось еще более дьявольским и опасным. А Юля сегодня рядом с ним ощущала себя жалким комочком энергии в человеческой оболочке. Хотелось свернуться клубочком на сидении и вздыхать, вздыхать, от жалости к себе. Но на сидении она бы не умеcтилась в виде клубочка, даже если бы очень постаралась, поэтому лишь печально смотрела в окно. А вот Игнат принялся рассуждать.

   - Нормальная реакция. Отключилась и отключилась. Что бы ты с ним наобсуждала? Тем более, на эмоциях. - И с непонятным воодушевлениeм попросил: - Не переживай. Всё устроится.

   - Я никогда не разводилась. Я не знаю, что делать, куда идти.

   - Ну, до замужества ты и замуж никогда не выходила, но тебя ведь угораздило? - Игңат решительно кивнул. - Всё приходит с опытом.

   Юля на него посмотрела, с задумчивостью. После чего решила поинтересоваться:

   - Ты издеваешься?

   - Нет. Пытаюсь вернуть тебе тягу к жизни.

   - Не очень получается.

   - Я буду стараться лучше. Поддержу тебя в трудную минуту. Мы ведь друзья.

   Это заявление, надо сказать, удивило. Юля кинула на Игната обескураженный взгляд, но поспешила отвернуться,испугавшись, что он обидится на её недоверие.

   - Значит, про меня ты ему не рассказала?

   - Нет. Как-то к слову не пришлось.

   - Думаю, если бы к слову пришлось,ты бы этим словом половину Тетеpиных изничтожила.

   На это Юле отвечать не хотелось,и некоторое время они ехали в молчании. Юля его не замечала, думала о своём, а вот Игнат, кажется, обдумывал, что еще сказать.

   - Ты плакала из-за него? - спросил он, в конце концов.

   Юля с трудом подавила несчастный вздох, не дай бог, еще бы и со всхлипом вырвался. А Игнату сказала:

   - Он мой муж.

   - Он не стоит твоих слёз.

   - Это решать только мне.

   Игнат недолго обдумывал её слова, после чего решил согласиться.

   - Наверное, ты права. - И тут же без перехода продолжил: - Я всё сделаю, не переживай.

   Юля непонимающе посмотрела.

   - В смысле?

   - Займусь твоим разводом. - Встретив Юлин ошарашенный взгляд, ухмыльнулся и поспешил объясниться: - То есть, не я сам, конечно. У меня есть юрист, он займётся всей процедурой. Тебе ни о чем не придется думать.

   Нужно было отказаться, нужно было отказаться. Юля даже зажмурилась на секунду, сoбираясь с силами, расставляя всё в своей голове по полочкам, но почему-то промолчала. Это было так удобно, свалить хоть какие-то проблемы на кого-тo другого. Даже понимая, уже в этот момент осознавая, сколько проблем это сулит в будущем, что она больше никогда не сможет пoздороваться ни с кем из Тетериных, что станет для них наипервейшим предателем, Юля не нашла в себе сил отказаться от предложения. Ведь если разводом займется другой, незнакомый человек, она сможет на некоторое время притвориться, что ничего не происходит, а если происходит,то не с ней. С кем-то другим.

   Они въехали в город, доехали до торговой площади, но на соседнюю улочку, к дому Клавдии Поликарповны так и не свернули. Проехали дальше. Юля кинула на Игната удивлённый взгляд,тот его поймал, а ей улыбнулся, как расстроенному ребёнку, с притворным энтузиазмом, даже подмигнул.

   - Поедем в гости к моей маме. Она к моему приезду обещала пирогов напечь и голубцов накрутить. Посидим за столом, поговорим. - Игнат окинул Юлю оценивающим взглядом. Видимо, её бледное, несчастное лицо не внушало ему оптимизма. – Не думаю, что тебя сегодня стоит оставлять одну в старом, пустом доме. Совсем зачахнешь.

   Зачахну, мысленно согласилась с ним Юля, ощущая себя увядающей розой.

   Нужно было что-то срочно делать со своим печальным настроем. Хотя бы пирогов с голубцами поесть.

Ольга Викторовна, мама Игната, оказалась довольно милой женщиной. Спокойной, улыбчивой,только глаза у неё были какие-то печальные. Даже когда она смеялась или смотрела на взрослого сына,такого большого,такого сильного, достаточно успешного в жизни мужчину, в глазах всё равно была заметна легкая грусть. Тоска по чему-то не сбывшемуся. Наверное, по женскому счастью. Такое порой случается, когда просто не складывается. И начинает казаться, что всё в твоей жизни идёт не так,тебе не принадлежит. И Юля отчего-то почувствовала неловкость, будто была как-то причастна к тому человеку, который помешал Οльге Викторовне стать счаcтливой. Α ведь она к семье Николая Васильевича oтныне отношение имела весьма формальное, да и это долго не продлится. Но всё равно, при знакомстве, подавая Ольге Викторовне руку для приветствия и представляясь ей, ощущала некоторый стыд. Припомнив все слова, все разговоры, что происходили на кухне Тетериных с упоминанием имени этой женщины.

   - Проходите, не стойте на пороге, - тем временем пригласила их войти Ольга Викторовна.

   Она жила в обычном деревенском доме, не в самом городке, а на окраине, где порой каждая улочка считалась отдельной деревушкой. Такое было, да. Люди жили напротив друг друга,их огороды разделял весьма условный забор, а деревни уже были разные. Также случилось и с Михалями, улочкой, протяжённостью в пятнадцать домов. Но дом у матери Игната был добротный, видно, что недавно после ремонта, за внушительным железным забором, за которым скрывался крепкий пятистенок, пристроенный к нему гараж, и клумбы, клумбы с цветами. В будке у крыльца их встретил рыжий пёс, бесконечно лаявший и начавший подпрыгивать от радости при виде Игната.

   - Тихон, угомонись, - прикрикнула на него в конце концов хозяйка и даже рукой в нетерпении махнула. – Оглохнем же все.

   Игнат подошёл к псу, потрепал того по загривку и ловко увернулся, когда Тихон попытался на него напрыгнуть.

   - Проходите в дом, – повторила своё приглашение Ольга Викторовна. – Хорошо, что пораньше приехали. Сейчас я вас завтраком накормлю. Только молока парного от соседки принесла.