Мда.

— И ещё я сегодня перенеслась с помощью портала, — добавляю я тихо.

— Вот как…, — задумчиво протягивает Аран. — У меня есть этому лишь одно объяснение: ты потомок этих древних правителей, но…

— Что «но»?

— Но этого быть не может, — лаконично отвечает воин.

— Почему это?

— Не может, и всё.

Призрак не желает больше обсуждать данную тему и вновь прикладывает палец к губам. С раздражением поворачиваю кольцо. Как всегда, на самом интересном месте.

Аэрт бесшумно отворяет дверь. Ничего не говоря, проходит через комнату, сумку бросает на стул у стола, а флягу протягивает мне. Порылся уже, значит. Но я не возражаю. Не в том положении.

Выпив немного больше положенного, я с благодарностью смотрю на Ивеса. Он тяжело вздыхает и спешит покинуть мою комнату.

— Аэрт, подожди, — прошу я.

Ивес недовольно оборачивается.

— Спасибо тебе, — я пытаюсь улыбнуться, но вижу на его лице скептическое выражение. — Нет, правда, спасибо.

Кажется, он теряется. Словно хочет что-то сказать, но меняет своё решение в последнее мгновение. Кадет Ивес лишь кивает и бесшумно уходит, также тихо закрывая за собой дверь.

Сил на разговоры с призраком не остаётся, но я всё равно поворачиваю кольцо. Хочу его видеть, когда проснусь. Так спокойнее. Боль, вымотавшая меня, проходит постепенно, и я вскоре засыпаю крепким сном, чувствуя, как меня обнимает пуховое облако.

Мне снятся темно-серые глаза. И голубая вода. Я стою перед ней и бездумно вглядываюсь в глубину. На мои плечи накинут струящийся халат. Алый, как кровь. Обнажённый по пояс мужчина с тёмно-серыми глазами, как у Арана стоит у меня за спиной, подцепляет пальцем петлю пояса и тянет. Халат скользит по моим плечам, кровавой лужей растекается у ног. Мужчина становится рядом со мной, берёт меня за руку и шагает в воду. Я ступаю одновременно с ним.

В двух шагах от берега уже глубоко. Мы погружаемся с головой в удивительную воду, парим друг напротив друга. Не могу разобрать черт лица мужчины, не вижу ничего, кроме глаз. Но мне хватает и их. Он наклоняется ко мне, будто хочет поцеловать прямо в воде. Я тянусь к нему навстречу, но в последний момент перестаю видеть даже его глаза. Вместо мужчины надо мной склоняется тёмный силуэт. Я дёргаюсь, пытаюсь вырваться. Мой кошмар держит крепко, не сбежать. Я кричу и чувствую, как через глотку заливается вода, заполняет внутренности. Хочу вздохнуть — и вода теперь в лёгких. Больно. Настолько больно, что это даже становится приятным. Я кричу вновь и вновь.

— Тише, тише, девочка.

Хватаю воздух ртом. Он кажется таким сладким и желанным, словно я действительно только что захлёбывалась голубой водой.

— Это всего лишь сон, — голос Арана звучит гипнотически. — Только сон, принцесска.

— Не хочу таких снов, — выдыхаю я, всё ещё пытаясь восстановить дыхание.

— Сны не спрашивают нас, чего мы хотим. Они просто снятся.

— Тебе тоже снятся? — отдышавшись, я устраиваюсь поудобнее, подкладываю под голову руку, и с удовлетворением замечаю, что сейчас рёбра не болят.

В комнате светло. Свет я так и не выключила. Но сейчас мне и не хочется спать в темноте.

— Порой, — воин ложится напротив меня в такой же позе.

— Я думала, ты не спишь.

— Я и не сплю, но это не мешает мне видеть сны, — он пожимает плечами.

— И что тебе снится?

— То, чего я не хочу, — грустно улыбается Аран. — Спи, Мари, тебе нужно отдохнуть.

.

40

Принимаю душ, просто промывая полученные раны. Отправляться в лазарет нет нужды — на мне всё заживёт, как на собаке. Жёсткие струи успокаивают, возвращают былую стабильность чувств и ясность мысли. Из ванной комнаты выхожу уже абсолютно спокойным. Поспешно надеваю свободные штаны, в которых обычно отправляюсь спать. Тянусь к рубашке, но вовремя отдёргиваю руку. Кровь ещё слегка сочится, так что могу вымазать белую ткань. Зачёсываю назад влажные волосы.

Все эти действия оттягивают момент принятия важного решения: сообщать ли её отцу о происходящем или нет. Усмехаюсь, потому что после сегодняшнего я и сам совершенно не понимаю, что происходит. Что, если эта штука — действительно семейная реликвия? «Не дарили ли вы своей дочери кольцо с призраком? Нет? Странно». Действительно, страннее не придумаешь. К тому же непонятно, на что настроена эта «семейная реликвия». От чего он защищает Мари? Почему он напал на меня? Что конкретно из моих действий вызвало такую реакцию этого… существа?

Я отодвигаю от себя приготовленный заранее лист бумаги. Нет, я слишком мало знаю, чтобы что-то предпринимать.

Покачиваясь на стуле, достаю свой блокнот для записей и пробегаюсь взглядом по последним страницам. Почти возле каждого абзаца стоят особые пометки. Они значат, что я не верю тому, что там написано, что никто из тех, кого я опрашивал, не был со мной до конца честен. С чем это связано? Думаю, с самой Мари. К ней слишком неравнодушны все. Кто-то её ненавидит, кто-то любит, но вот оставшихся в стороне точно нет. А тем, кто не в стороне, всегда есть что скрывать. Теперь нужно отсеять ложь от крупиц правды.

Так некстати в памяти всплывает ощущение сбитого дыхания на своих губах. Вместо того чтобы отмахнуться от него, я пытаюсь всмотреться в воспоминание, разглядеть, будто под увеличительным стеклом. Урок получился на славу. Я кожей почувствовал, что, наконец, достучался до Мари. Но я почувствовал и кое-что иное. То, что мне не понравилось. Когда она не ответила, я вдруг понял, что часть меня надеялась на ответ. Это, конечно, вполне логично. Она красивая девушка, а я ещё не настолько стар, чтобы не обращать на это внимание. Но это может помешать моей работе, поэтому подобное нужно пресекать на корню.

Я пытаюсь представить другую женщину на месте Мари. Ту, что я прижимал к себе двенадцать лет назад, когда был в таком же возрасте, как и моя подопечная сейчас. Конечно, у меня были и другие женщины до неё и после, но только она способна вытеснить из моей головы всё ненужное. Я вспоминаю, как её руки скользят по моему телу, как я нахожу её губы, на которые так похожи губы Мариис, как я помогаю ей обхватить себя ногами… Вспоминаю глаза, которые так страстно смотрели на меня. Точно такие же, как у Мари, лишь цвет другой. В моей голове цвет глаз той самой женщины стремительно меняется, и я уже гляжу в глаза сумасшедшей девчонки.

Демоны… Одним жестом сметаю всё со стола. Затея согласиться охранять дочь той, из-за которой однажды чуть не рухнула жизнь, — глупейшая из всех, что когда-либо меня посещали.

Поднимаю с пола бумагу, письменные принадлежности. Из этой Крепости пора уезжать, пока ещё не поздно. Я пишу обращение её отцу о том, что отказываюсь от работы, и что лучшее решение для сохранения безопасности Мари — это забрать её домой, когда в мою дверь настойчиво стучат.

На пороге всё тот же мальчонка.

— Вам письмо, мастер Ирэ, — рапортует он, когда я приглашаю его войти, протягивая мне запечатанный конверт.

— Ректор знает о нём? — спрашиваю на всякий случай.

— Нет, мастер. Всё, как вы просили.

— Хорошо, спасибо.

Даю мальчишке деньжат за службу и спешу вскрыть конверт.

Письмо с форпоста, на котором якобы служил Аэрт Ивес. Прочитав, отклоняюсь на спинку стула, раздумывая, что делать с этой информацией. С учётом того, что в этой истории уже слишком много интриг, я не спешу с выводами. Возможно, это просто ещё одна нянька для Мариис, нанятая её отцом. Как знать. У кадета Ивеса была масса возможностей убить девчонку, если бы он этого хотел. Так что будем исходить из того, что он не хочет её убивать. Или же ждёт какого-то особенного момента. В любом случае к нему стоит присмотреться.

Добавляю в письмо только что полученную информацию и запечатываю конверт. До тех пор, пока отец Мари не ответит, я останусь здесь и присмотрю за девочкой. Это кажется мне самым верным шагом.

Словно из ниоткуда всплывшая перед глазами картинка заставляет яростно мотнуть головой. Нет. Мне просто нужно держаться подальше от дочери Изабеллы Арос. Всё дело в их схожести. И ни в чём более.