— Я прочитал несколько ваших статей. И не только научных. Вы действительно ненавидите славян?

— Да. Я считаю славяне — это низшая раса. Недочеловеки. Варвары. Например, русские. Они захватили огромные территории, которые даже не умеют обрабатывать. Россия отброшена он нас в развитии лет на сто. Да если бы не царь Петр, русские до сих пор ходили в лаптях и жили в избах с земляными полами. Впрочем, в России так и сейчас живет треть населения.

— Ну а как же остальные славяне. Поляки, сербы, болгары, македонцы?

— Эти народы — низшая раса. Скажите, кто крутит колесо прогресса и творит историю? Англичане, немцы, народы романской группы. Пожалуй, еще скандинавы. Славяне должны прислуживать нам. Думаю так наверняка и будет в будущем. Восточная война скоро расставит все по своим местам. Если бы британцы вступили в войну одновременно с турками, царская армия уже давно бы оставила Крым. Но эти безумцы русские отчаянно бьются за каждый клочок земли. Впрочем, им не привыкать к самопожертвованию.

— Я знаю, что два года назад вас приняли в Научный Совет Британии. Через неделю вас примет королева Виктория, чтобы одарить высоким титулом графа.

Профессор встрепенулся:

— А вы прекрасно осведомлены, молодой человек.

Разумовский покачал головой:

— Но этого к сожалению не будет, профессор.

— Чего не будет? — чуть слышно спросил Зинберг.

Разумовский откусил сразу пол кекса и сделал пару больших глотков кофе. Он заметил, что профессор слегка побагровел.

— Вы взволнованы. Но я вынужден вас разочаровать. Не будет у вас титула графа. Мало того, вас с позором выгонят из Научного Совета. А вскоре от вас отвернутся коллеги, ассистенты и ученики, даже боясь произносить ваше имя всуе, — Разумовский злобно усмехнулся. — Надо же, ваши приятели — Уильям Томсон, Джеймс Джоуль… вы могли бы тоже войти в историю науки, если бы не маленькая интрижка четыре года назад…

Зинберг еще сильнее побагровел и судорожно вцепился пальцами в подлокотники.

— Дышите глубже, профессор, вы взволнованы. Я не хочу чтобы с вами прямо здесь случился апоплексический удар. Вы ведь уже наверняка поняли о чем речь. Ваша племянница Бронхильда. Сколько ей тогда было? Двенадцать? Из-за нее вы покинули Пруссию?

Профессор заиграл желваками и нахмурился:

— Вы вздумали пугать меня? Я под защитой Особой Королевской Службы!

— Вряд ли королева Виктория одобрит надругательство над девочкой. У меня на руках имеется признание Бронхильды. Вы насиловали ее на протяжении месяца, пока не покинули Пруссию. У меня также имеется признание ее сестры Марты…

— Хватит! — вскрикнул профессор.– Что вы хотите? Денег?

— С завтрашнего дня вы перестаете работать на правительство Британии в сфере вооружения. И в течении десяти дней вовсе уезжаете их страны.

— Куда?

— Все равно. Средств у вас достаточно, чтобы безбедно прожить несколько лет. Можете заниматься наукой, но никаких военных кораблей и вооружения. Если вы не выполите эти условия, бумаги окажутся лично у королевы Виктории. А также в Парламенте у лорда Пальмерстона и королевского судьи Самюэла Китта. Кстати, в бумагах есть сведения и о ваших амурных приключениях уже в Лондоне… Боюсь королева и вышеозначенные лица вовсе не одобрят этих похождений. Вас будет ждать не только изгнание из Научного Совета… но скорее всего заключение в Тауэр, где есть особый подвал для насильников и педофилов…

— Да кто вы такой, черт бы вас побрал!– Зинбергу стало тяжело дышать, он расстегнул верхние пуговицы на камзоле.

Разумовский холодно посмотрел в глаза профессору.

— Была бы моя воля, я бы расстреливал таких как вы без всякого суда и следствия… Прощайте, профессор! — он допил кофе, привстал и быстро вышел на улицу.

Слегка встревоженный охранник тут же вошел в пирожковую и быстро приблизился к профессору, который будто сразу осунулся и постарел на десять лет.

— Мистер Зинберг, с вами все в порядке?

— Да пошел ты к черту…– устало выдохнул профессор.

В полдень мы с Хэмом вышли из усадьбы и медленно направились по лесной тропинке.

— Хэм, воздух здесь просто необыкновенный! Не сравнить с лондонским смогом.

— Сэр, обратите внимание, какая здесь удивительная растительность. Ближе к морю растут сосны и можжевельник, а за холмом густая дубовая роща, которая тянется до самого Роквиля. В лесном озере вода очень прозрачная, видно даже карпов на глубине восьми футов.

— Ты говорил, что в лесу можно даже поохотиться?

— Да, сэр. В лесу водятся дикие кабаны и олени, не говоря уже о мелкой дичи…

— Никогда на стал бы охотится на оленей…

— При всем уважении, но беднякам в голодный год приходится добывать в лесу любую дичь. Но в ваших владениях охотится точно никто не будет… –пожилой слуга задумался.

— В прошлом был какой-то прецедент?

— Очень давно. Тридцать восемь лет назад. Тогда я был еще совсем юношей. Два браконьера из Роквиля убили оленя в вашем лесу. Огромного резвого самца. Саймон, дедушка Элизабет, приказал отыскать браконьеров. После того как этих бедолаг отыскали и привезли в поместье, на них самих устроили настоящую охоту. Парням дали час форы. Если бы они успели пересечь лес — то спаслись бы. Одного из браконьеров нагнали и изрешетили

выстрелами из ружей и мушкетов, второй убегал от погони и прыгнул с обрыва, свернув шею.

— Похоже, старик Саймон был жестким малым.

— Он был законником, как и все Гамильтоны. За браконьерство парней ждала бесславная участь пожизненного заключения. Старый граф все же дал этим парням небольшой шанс…

Мы уже спускались по тропе к морю, когда встретили высокого красивого мужчину с шустрой девочкой-метиской. Мужчина нес в садке несколько небольших серебристых палтусов.

— Доброе день, сэр! — поздоровались одновременно мужчина и девочка.

Я чуть заметно кивнул, как и подобает важной особе.

Когда мы отдалились, Хэм недовольно проворчал:

— Это Ричард Шелтон. Живет в селении. Отличный мужик, вот только женился на цветной…

— Я еще не был в селении. Много там человек проживает?

— Что вы, сэр… Едва ли наберется сотня. Кстати, это селение, как и окрестные земли, тоже раньше принадлежало Гамильтонам.– Хэм задумался.– Мистер Мельбурн, вы говорили, что вам нужен новый грум. Возьмите моего племянника, он отлично управляется с лошадьми.

— Хорошо. Пусть приходит завтра утром.

Мы неторопливо спустились к морю. Старик ловко запрыгнул в небольшую лодку и поплыл к пирсу проверить сети.

Вскоре из зарослей вышел высокий человек. Он быстро приближался. Мистер Редклиф оказался как всегда пунктуален. Часы показывали ровно тринадцать ноль- ноль.

Куратор за последние месяцы похудел и слегка осунулся. На его щеках темнела трехдневная щетина.

— Мистер Мельбурн, вы выбрали отличное место для жилья,– улыбнулся Редклиф.– К тому же в Лондоне сейчас серьезная вспышка холеры.

Куратор присел на перевернутую лодку.

— Ваш Разумовский превзошел все мои ожидания. За считанные месяцы он собрал убойный компромат на профессора Зинберга. Думаю в ближайшее время профессор навсегда покинет Англию.

— Теряем такой талант…

— Зинберг ни за что не согласился бы работать на русских. К тому же он оказался подонком и растлителем малолетних…

— Может все же нужно было сдать его властям?

— Я верю в карму, мистер Мельбурн. Рано или поздно Зинберг точно получит свое…

— У вас есть для меня новости? Я имею в виду из Новореченска?

— С вашей семьей все хорошо. Сын растет. В усадьбе порядок. Вашей супруге сообщили, что вы пока работаете за границей с дипломатической миссией и по понятным причинам, у вас пока нет возможности приехать в отпуск или отправить письмо.

Я кивнул и после небольшой паузы поинтересовался:

— Если судить по газетам, дела на войне сейчас идут не очень.

— Англичане и французы готовят что-то серьезное. Нападение на Одессу было не просто так. Мало того, большая эскадра сейчас в Балтийском море. Думаю они хотят блокировать Кронштадт. Ну а Крым — наверняка их первоочередная задача.