Следующий день получился таким же хорошим. Теплый ветер обдувал нас, пока мы ехали на север к российской границе через золотую пустыню, вдоль которой на востоке тянулись четырехтысячные тянь-шаньские горы. К вечеру мы добрались до озера Капчагай – водохранилища длиной в шестьдесят миль, которое обеспечивало водой Алма-Ату, и пыльной дорогой поехали к поющим дюнам. Эван и Клаудио впереди, почти невидимые в тучах пыли, и заходящее солнце снова отбрасывало вперед наши длинные тени. Мы решили забраться на эти дюны высотой в 80 метров. Они возникли посреди каменистой казахской пустыни, как маленькая Сахара, и подняться на них оказалось труднее, чем мы думали. Подъем был очень крутым, песок скользким, да еще сказывалась усталость после целого дня в седле. Эван забрался наверх первым, на время исчезнув из вида, потом снова появился на изгибе дюны. Я не прошел и половины пути наверх, как пришлось вернуться. Солнце уже садилось, когда Эван спустился с дюны; мы разбили лагерь поблизости. Наш день сегодня начался в шесть утра, так что он получился очень длинным.

Ранним утром следующего дня мы попрощались с Эриком и Эдди, его водителем, которые остановились в гостинице километрах тридцати от места стоянки, и поехали в сторону России. До границы было еще больше полутора тысяч километров, и мы понимали: чтобы пересечь ее на этой неделе, нужно устроить себе несколько дней долгой езды. Мы все еще отставали от графика, но надеялись наверстать упущенное в Монголии. На обед мы остановились в одной деревне. Там был маленький мальчик, лет восьми-девяти, на огромной лошади – я таких лошадей в жизни всего пару раз видел. «Давай, пришпорь ее!» – крикнул я. Мальчик тут же все понял и пустил лошадь вскачь через невысокий кустарник – невероятно умелый маленький наездник. За столом нам помогал еще один малыш. Мы выбрали блюда из меню с фотографиями, и он принес нам фантастический обед. Даже в небольшой, забытой богом деревеньке казахское гостеприимство не знало границ. В тот день снова была ночевка под открытым небом: мы с Эваном улеглись в спальные мешки, поленившись даже поставить палатку. Клаудио спал в своей одноместке прямо на голом полу, без всякого матраса – но это его не беспокоило.

«Берегитесь скорпионов, – заявил Клаудио, – один у меня только что под палаткой пробежал».

Мне это предупреждение весь вечер испортило. «Но когда мы застегнем мешки, в них же никто не залезет, правда ведь, Эван?» – спросил я.

«Ну, разумеется, – ответил он. – Уверен, что если ты их не тронешь, то и они тебя не тронут. Только когда вставать будешь, смотри внимательнее вокруг себя. А вообще, со спальниками так хорошо – и быстро, и никаких хлопот. Расстилаешь на земле, готовишь себе чего-нибудь поесть и лезешь спать. Утром просыпаешься – ветерок в лицо дует, ты встаешь, сворачиваешь его и едешь дальше. И еще мне так нравится быть здесь, посреди этого широкого открытого пространства».

Я не очень успокоился, но делать нечего – залез в мешок и задремал, но скоро проснулся от какого-то шебуршания и трепыхания вокруг. Это ветер гулял по верхнему слою спальника, хотя я был уверен: меня со всех сторон окружают скорпионы. Было предчувствие, что утром я проснусь и услышу, как Эван кричит: «Чарли! Не двигайся! На твоем спальнике везде скорпионы!» Так я и лежал, понимая всю нелепость ситуации и все равно стараясь не шевелиться. Наверное, я слишком много плохих фильмов смотрел. Уснуть мне удалось только в полвторого ночи. В полчетвертого я снова проснулся – захотелось в туалет. Я выбрался из мешка и отошел от лагеря на приличное расстояние. И только присел на корточки, как мимо прополз паук размером с тарелку – я чуть не умер от страха. Господи, боже мой! Некоторые созданы для походной жизни, а другие – нет, и все тут.

ЭВАН: Решив добраться до российской границы за 36 часов, мы ехали по разбитым дорогам от рассвета до заката. В наших планах, придуманных на Шепердс-Буш, ничего не говорилось о бешено шпарящем полуденном казахском солнце. Мы пили воду литрами, чтобы не допустить обезвоживания организма и не заснуть. К шести часам вечера перед нами возник Учарал, место предполагаемой стоянки. Но вместо этого мы решили ехать дальше до Аягуза, города к востоку от Учарала, и снова погнались за собственными тенями. Это было прекрасно, я словно впал в транс. В такие моменты езда через Центральную Азию казалась очень легкой. «Эван, ты куда?» – звучал у меня в голове голос.

«Да вот хочу на мотоцикле попутешествовать».

«Это надолго?»

«Нет».

«А куда ты поедешь?»

«Подумываю вот насчет Центральной Азии».

Было здорово, и я совсем забывался. Мысли улетали, и только через какое-то время мне в голову приходило, что тут пустыня и мы едем на больших мотоциклах к российской границе. Я чувствовал себя в своей стихии, словно был рожден специально для того, чтобы ехать на этом BMW вокруг света. В Аягуз мы прибыли в десять вечера, когда солнце уже давно село. Еще в начале дня Клаудио на полном ходу заехал в огромную яму и погнул переднее колесо. После этого колесо намотало 750 км, и я боялся, как бы оно совсем не поломалось. Но времени останавливаться и переживать не было. Отчаянно желая получить, наконец, постель и душ, мы сдуру позволили нашим старым добрым друзьям-полицейским проводить нас до места. «Следуйте за нами», – сказали они, а мы слишком устали и не нашли сил спорить. Показав, что нам надо поспать, мы попросили показать гостиницу. Вместо этого нас привели на городскую площадь, где была установлена сцена и готовились какие-то развлекательные мероприятия. Мы снова столкнулись с проблемой излишнего гостеприимства. Люди столько всего организовали! Это было очень приятно и любезно с их стороны, но больше всего нам все же хотелось путешествовать спокойно и анонимно. Чтобы никто не дергал в конце долгого дня за рулем, когда больше всего хочется отдохнуть. Это была наша последняя ночь в Казахстане, и отказываться от концерта было невежливо. Пришлось остаться. Сначала парень с балалайкой спел пару песен в стиле, чем-то напоминающем Билли Брагга или какого-то революционного певца, потом вышли две сестры в длинных платьях, потом молодой человек в сером костюме исполнил что-то вроде казахского техно, и потом выступил еще один человек в тюрбане. Пока шел концерт, вокруг собралась небольшая толпа, и все закончилось раздачей автографов и фотографированием со всеми желающими.

После этого началась беготня по городу в поисках места, где можно заночевать. В конце концов мы оказались в доме, который, по нашим подозрениям, принадлежал местному губернатору, хотя наверняка мы этого не узнали. Изо всех сил мы старались дать понять четырем полненьким казахским женщинам, которые хлопотали вокруг, что хотим только переодеться и лечь спать. Но пока нас водили из одной комнаты в другую, в дом приходило все больше и больше людей, желающих на нас посмотреть.

«Где мы будем спать? – спросил Чарли у одной из этих женщин. – Если можно, мы хотели бы переодеться и помыться».

«Одежда?» – переспросила женщина.

«Да. Мы ее весь день не снимали, – ответил Чарли нерешительно. – Не знаю, правильно ли я вас понимаю».

«Подождите, пожалуйста». Женщина ушла, потом вернулась. «Хотите спать здесь? За сумки не волнуйтесь».

«Но где именно мы будем спать?» – еще раз попытался уточнить Чарли. Я был восхищен тем, как терпеливо он не дает этим женщинам забыть о том, что мы ищем местечко для ночлега.

«Ты молодец, Чарли, – сказал я. – Настоящий дипломат. Вылитый принц Чарльз». Женщины переговорили о чем-то по-казахски. «Вот ваша комната», – сказала одна из них.

«О'кей, отлично, большое вам спасибо» – сказал Чарли, энергично кивая и кланяясь. «Спасибо вам, – ответила женщина. – А теперь пойдемте в сауну». Шел уже первый час ночи, но мы не осмелились возражать. Мы переоделись, после чего дали отвести себя в сауну, где нас поджидали еще три казахские женщины. Все было совершенно невинно, это просто местные законы гостеприимства, но мы не мылись уже три дня и хотели обойтись без наблюдателей.