ЭВАН: В последний день перед отъездом я отправился в порт. Встал в тот день поздно, позавтракал в одиночестве и отправился погулять. Хотелось увидеть Тихий океан. Дороги я не знал, так что наугад брел вниз по склону холма, мимо жилых домов, кивая, улыбаясь и махая рукой людям, встречавшимся мне на пути. Я дошел до берега, огляделся вокруг, достал фотоаппарат и сделал снимок. Вот он – сибирский город Магадан. Место, о котором я думал и мечтал два года как о мифическом городе, находящемся где-то далеко-далеко, куда невозможно добраться. Мне хотелось ухватиться за него, подержать в руках и взять кусочек на память, когда мы отправимся в долгий путь домой.

Я пошел дальше. Дорога привела к пляжу. Хотя на дворе стоял уже последний день июня, это был первый день в году, когда в Магадане выглянуло солнце. Всего три недели назад здесь шел снег, но в тот удивительный день было тепло, на небе ни облачка. Женщины надели купальники, а маленькие дети бегали голышом по песку. Люди приходили сюда семьями, приносили еду и жарили шашлыки. Я прошел мимо них, до самого конца пляжа, и вышел к гавани. Забрался на пристань и сел на швартовную тумбу, напоминающую гриб. Подошла овчарка и уселась рядом. Я чесал ей за ухом, глядя на океан и вспоминая тот день, когда мы с Чарли сидели в нашем маленьком гараже в западной части Лондона, в окружении мотоциклов, и мечтали о вольных странствиях. Единственное, чего нам тогда хотелось, – это просто проехать от Лондона до Магадана. Мы обложились со всех сторон картами и чертили маршрут, прикидывая, сколько миль получится пройти в тот или другой день, не имея ни малейшего представления о состоянии тамошних дорог. Чисто наугад мы строили путь с запада на восток, через два континента, от Атлантики до Тихого океана, выбирая места, которые можно проехать на мотоцикле более-менее по прямой. Время от времени опытные путешественники говорили нам, что планы наши слишком уж радужные и что мы сами не знаем, во что ввязываемся. До этого я никогда не ездил по бездорожью, а у Чарли походного опыта почти совсем не было. Нам говорили, что шансов на успех у нашего предприятия совсем немного. И, тем не менее – вот мы здесь, в Магадане, на другом конце света, и оказаться дальше от дома уже невозможно. Причем приехали мы сюда на день раньше установленного срока.

Я вспомнил один момент, бывший примерно за месяц до сегодняшнего дня, когда мы еще были в Монголии. Середина дня, мы пересекали красивую долину. Вдруг я остановился и слез с мотоцикла. Чарли, ехавший впереди, тоже прекратил движение. Он развернулся и подъехал ко мне. Уже издали я понял, что он в недоумении: в чем дело? Бензин не кончился, есть еще рано, так почему же стоим?

Я отошел в сторону. У меня не было желания объяснять, что причиной остановки стало ТО место – мы его уже почти проехали. Место, о котором я так долго мечтал, которое представлял себе за много месяцев до того, как мы покинули Лондон. Место, где течет холодная белая река, а рядом с ней поле, на котором можно поставить палатки. Место, где мы должны были остановиться, чтобы поболтать уставшими ногами в прохладной воде и наловить рыбы, которую потом зажарим на костре под ночным небом, усыпанным звездами.

Реку я увидел полчаса назад. Было совершенно ясно: это то самое место – прекрасная, большая белая река, и ни души на сотни миль вокруг. А сейчас мы просто проезжаем мимо.

Я присел на пять минут, чтобы осмотреться. Мы так спешили угнаться за графиком, что часто не успевали замечать окружающие нас места.

Потом мы двинулись дальше. Несколько недель спустя выехали к первой большой сибирской реке на нашем пути – широкой, быстрой и глубокой, пересечь которую на мотоцикле совершенно не представлялось возможным. Когда-то здесь был мост, но он давно обрушился. Я думал, что Чарли эта задержка будет сильно раздражать – ему всегда хочется ехать только вперед. Но нет, здесь он оказался в своей стихии. Чарли знал: что-нибудь или кто-нибудь обязательно подвернется и поможет. Из таких препятствий и состоит путешествие. Рано или поздно преграда окажется позади.

Сейчас я понимаю: на самом деле не важно, что мы не остановились тогда у той холодной и быстрой монгольской реки. Именно такие вот недостатки и несоответствия сделали наше путешествие замечательным. К тому же, если бы не постоянное стремление ехать дальше, мы бы могли так и не попасть в Магадан. В конце концов, река никуда не денется. Сейчас, зная о ее существовании, я всегда смогу к ней вернуться.

ЭВАН: Каждое путешествие начинается с малого. Восемь лет назад Чарли подошел ко мне в пабе «У Кейси», больше похожем на чью-то гостиную, чем на бар. Было это в городке Сиксмайл-бридж, что в графстве Клэр в Ирландии. Официально он представляться не стал, вместо этого широко и по-дружески улыбнулся.

«На мотоцикле ездишь», – сказал он.

«Ага», – не сразу ответил я, несколько ошарашенный видом странного длинноволосого парня, стоящего передо мной.

Мы с Чарли вместе с семьями (с женами и дочерьми) заселились в коттеджные домики в одном местечке в Ирландии, где шли съемки фильма «Поцелуй змея». (Фильм особенно дорог мне множеством долгих ночей, когда мы вместе с моим новым приятелем выпивали, веселились и говорили о мотоциклах). В тот день состоялась вечеринка по поводу начала съемок. У нас с Чарли было много общего, но это выяснилось потом. Мы оба были женаты, оба довольно успешно снимались в кино, у нас обоих были грудные дочери, и на протяжении долгих недель нам предстояло работать вместе. Мы могли бы говорить о чем угодно, но у Чарли есть одна замечательная черта: он умеет очень ловко обходить общие светские темы и сразу переходить к предмету, наиболее интересному для его собеседника. Этот раз не стал исключением. Открытость и приветливость Чарли сразу заставили меня забыть о собственной сдержанности.

«Ага… я езжу на Moto Guzzi 78-го года», – ответил я, упомянув свой первый большой мотоцикл – тяжелую итальянскую машину, конструкцией смахивающую на трактор. И понеслось. Вечер плавно перетек в ночь байкерских историй и обмена впечатлениями о радостях отцовства.

В следующие дни и недели я понял, что наша первая встреча была типичной для Чарли: он с ходу вступал в разговор с кем угодно – эта примечательная черта помогала разбить лед и быстро завязать приятельские отношения. Съемки шли очень долго, промедлений и задержек на площадке было даже больше, чем обычно. Дело часто заканчивалось тем, что мы отправлялись в бар «У Кейси», где вместе с Питом Постлетвейтом и другими членами съемочной группы играли в покер, пили «Гиннес» или «Харп» и болтали. Мы отлично проводили время – других способов развлечься и расслабиться в этом тихом уголке сельской Ирландии не было. Чем мы с Чарли лучше узнавали друг друга, тем больше находилось между нами общего. Например, одинаковые взгляды на воспитание детей: они – часть нашей жизни и должны в ней участвовать. В детстве Чарли, сыну известного кинорежиссера, пришлось немало помотаться с отцом с одной съемочной площадки на другую, меняя школы каждые несколько месяцев. Он знает не понаслышке то, что, как мне кажется, предстоит и моим детям. Мы очень сдружились, и к концу съемок я попросил Чарли стать крестным отцом моей дочери Клары.

Во время съемок дружеские отношения завязываются часто, потом съемки заканчиваются, и дорожки обычно расходятся. Иногда такое общение перерастает в довольно долгую дружбу, когда вы видитесь и без умолку болтаете – но лишь изредка. Впрочем, с Чарли все было совсем по-другому: мы не теряли связи и постоянно встречались семьями. А вскоре произошедшие события связали нас даже больше, чем общее увлечение мотоциклами и вечеринками.