– Угрожал. Но не человек. То есть, с ее слов, не человек.

Он снова замолчал, ожидая реакции Марины. Но она выдержала лицо: не удивилась, не выразила недоверия. И Тимур, с облегчением вздохнув, продолжил:

– В такое никто, конечно, не поверит. Сказали, что у Василисы случился сердечный приступ. Но она постоянно проходила обследования, и никаких патологий выявлено не было. Вася вообще вела здоровый образ жизни: правильно питалась, много спала, гуляла, занималась в зале. Она была абсолютно здорова! Так что…

Тимур осекся, потому что к ним подошел Макс. Поздоровался и тут же торопливо распрощался.

Макс перекинул через плечо ремень своей спортивной сумки, взял чемодан Марины и первым отправился к стеклянным дверям. Марина еще раз оглянулась на замершего, будто потерявшегося среди холла Тимура и решилась.

– Запишите или запомните название. Потом по поисковику найдете контакты.

Тимур удивленно на нее взглянул. Не уверенная в том, что он вообще что-то услышал, Марина кивнула ему и бросилась нагонять Макса.

Квартира встретила тишиной, которая показалась не успокаивающей, а зловещей, как в склепе. Может, стоит завести кота, чтобы кто-то встречал ее по вечерам? Да и ведьме по статусу полагается фамильяр.

Лида горько усмехнулась, понимая, что домашнее животное не заменит ей того, чего на самом деле хотела. Скинув сапожки, она с дорожной сумкой в руках прошла в ванную, выкрутила до упора оба крана и вылила в воду четверть флакона дорогой пены. Затем вытряхнула из сумки в стиральную машину грязное белье и выбрала нужную программу. Ей казалось, что ее кожа, волосы, одежда впитали в себя запахи детского дома. А может, этот ненавистный запах сиротства и одиночества на самом деле впечатался в ее душу?

Она всего лишь хотела семью и думала, что встретила человека, с которым могла бы получить желаемое. Но, похоже, Гера на самом деле не разделял ее стремления узаконить отношения, предложение сделал скорее под давлением заждавшейся Лиды, чем искренне того желая. Что ж, и ведьмы, бывает, крупно ошибаются, принимая желаемое за действительное. Может, Лида бы и смирилась с неожиданно изменившимися обстоятельствами, приняла бы, что у Геры есть дочь-подросток, если бы он сам не бросился с головой в эти новые «обстоятельства». Будто ждал удобной возможности расторгнуть свадьбу. «Лида, давай перенесем дату? Понимаешь…»

Нет, она не понимала. Не понимала, почему два года отношений оказались менее весомыми, чем воспоминания о давней, очень давней интрижке с замужней дамой-иностранкой старше Геры на несколько лет. Не понимала, почему он выбрал не свою невесту – красивую, молодую, талантливую, верную, а сорокатрехлетнюю Мари, о которой ничего не слышал четырнадцать лет. Значит, все эти годы думал о той, которая когда-то вычеркнула его из своей жизни? Иначе как объяснить то, что Гера отодвинул в сторону Лиду, стоило лишь Мари появиться на пороге агентства.

Конечно, прямо ее никто не «отодвигал». Но Лида чувствовала, понимала, что все пошло не по тем рельсам. Вначале Гера попросил перенести дату свадьбы, потом взял отпуск и уехал с Мари и дочерью Лайей в родной город. Непоправимые ошибки он творил не в прошлом, а в настоящем. Например, до сих пор не представил Лиду как невесту своим родителям, тогда как Мари повез уже через неделю после встречи.

Ванна почти наполнилась. Лида закрутила краны и прошла в комнату за чистой одеждой.

Взяв из шкафа удобный домашний костюм, она невольно задержалась перед полкой, на которой хранила необходимые для работы атрибуты: коробочки с бусинами, лентами, серебряными пластинками. А может… вступить в игру? Не как проигравшая девушка, брошенная невеста, а как не сдающая позиций сильная ведьма? На лице Лиды даже заиграла улыбка, когда она коснулась коробочки со своими сокровищами. На кухне у нее был шкафчик, в котором она хранила в банках сушеные травы. Навести остуду, мужское бессилие, отвращение к другой женщине – все это она может. Но…

Но она хотела искренних чувств, а не наведенных приворотом. Да и подобное вмешательство – палка о двух концах. Может, сейчас она и расплачивается одиночеством за то, что однажды совершила?

Лида задвинула вглубь коробку, оберегая себя от соблазна, и вздрогнула от неожиданного звонка. Ее адрес знал только Гера. Пригладив растрепанную косу и нервно облизнув губы, Лида пошла открывать.

На площадке никого не было, только белел брошенный на коврик бумажный конверт. Она неуверенно подняла его и закрыла дверь.

Из конверта выпали фотография того места, которое Лида посетила перед визитом в детский дом, и записка.

«Я знаю, что ты ищешь. Хочешь, чтобы я вернулся?»

– Это случилось один раз? – спросил шаман, разливая по чашкам напитки: Максу – черный кофе, себе – чай такого же ярко-синего цвета, как его шелковый домашний костюм. На столе громоздились тарелочки с мини-бутербродами и тарталетками. Хозяин принимал гостя в большом обеденном зале, похожем на музейный из-за размера, красной обивки мягкой мебели и натертого до блеска пола. Пожалуй, музейность портила лишь похожая на напольную вешалку позолоченная штуковина, к которой крепилась клетка с канарейкой. Кажется, раньше этой подставки не было, как и самой птички.

– Насколько мне известно, да, – подтвердил Макс и кивком поблагодарил за кофе. – Я попросил Марину не скрывать от меня подобные происшествия, а в ответ пообещал тоже не замалчивать, гм, проблемы.

Шаман откинулся на спинку стула и воздел руки:

– Слава небесам!

Широкие рукава рубашки задрались, обнажив обвитые кожаными и нитяными фенечками запястья.

– Наконец-то вы решили разговаривать словами, как взрослые!

– Хм… От замалчивания и недопониманий – все проблемы, – сказал Макс и с намеком поднял брови, имея в виду не только себя с Мариной, но и Арсения тоже.

Шаман намек понял и шкодливо улыбнулся:

– Увы, это были не мои тайны. Угощайся! – он широким жестом обвел стол. – Соврал бы, что сам все приготовил, но не буду. Это заслуга повара Виктора Заливая, который временно перешел на службу ко мне. Виктор решил продлить свое путешествие по Латинской Америке до лета. Ну и правильно, что ему в нашей зиме делать!

– Как он? – спросил Макс. Похоже, бизнесмен умудрился загнать смертельную болезнь в долгую ремиссию.

– Пока помирать не собирается, – счастливо рассмеялся шаман и закинул в рот тарталетку с икрой. – Вернемся к Марине. Она знает о нашей встрече?

– Пока нет. Но если нужно, приедем вместе.

– Да я как бы… мало чем помочь могу, – шаман задумчиво пощипал выбритый подбородок. – Разве что мыслей накидаю, а ты их передашь Марине. Думаешь, что у нее открываются способности к предвидению?

– Сергей Степанович считал, что у Марины сильно развита интуиция. Да еще однажды она увидела вещий сон.

– Этого мало, – возразил Арсений.

– Мало даже того, что Марина узнала примерное время смерти погибшей девушки?

– А вот это плохо, – помрачнел Арсений и подвинул к Максу тарелку с бутербродами. Гость машинально взял один, поднес ко рту, но так и не откусил.

– Если у нее и открывается дар, то не предвидения, как ты предположил. Точнее, предвидения, но не хаотичных событий, а определенных.

Последнее слово шаман произнес с насторожившей еще больше Макса аккуратностью – будто бережно положил на стол очень хрупкий предмет.

– Марина умирала. Она успела побывать за чертой, и мы ее оттуда вернули. Ты сам понимаешь, чем чревато такое вмешательство. К тому же мы частично поделились с ней силами. Сергей Степанович – рунолога, ты, через данное на ритуал разрешение, даром медиума, я же, как тот, кто ритуал и совершил, больше всех «вложился» в нее.

– Ты – шаман, целитель. Не вижу проблемы.

– Да, но мои способности появились у меня не просто так, а достались от бабушки. А моя бабушка была не только целительницей.

Шаман побарабанил пальцами, вызвав ненужной паузой у гостя прилив раздражения. Макс понял, что услышит сейчас нечто неприятное, сложное, с чем не будет знать, как справиться.