Амьет Олсун очень любил вечернюю рыбалку. Он мечтал порыбачить на родной планете с тех самых пор, как покинул ее сорок четыре года назад. Тогда он успел на последний космолет, покинувший атмосферу Земли ровно за два часа до тотального блэкаута. В тот печальный момент дикие повстанцы, ненавидящие прогресс, взорвали все главные энергетические станции одновременно, вызвав тем самым повсеместное отключение электричества. Они сумели захватить власть на планете на пару десятилетий, но в итоге не смогли наладить связь между своими же подразделениями, все их изначальные договоренности пошли прахом, они перегрызлись и перерезали друг друга. Последующие годы земляне пытались восстановить хоть что-нибудь, благо не всех инженеров повстанцы успели расстрелять. Спустя тридцать девять лет первый космолет из марсианской колонии снова приземлился в отреставрированном космопорте, и делегация ученых и техников осталась приводить в порядок земные дела. Уже через год туристические компании стали продавать двухнедельные путевки к историческим местам, и слабый ручеек рисковых отдыхающих и ностальгирующих стариков потянулся к планете.

Амьет Олсун принадлежал ко второй группе. Все эти годы он с грустью вспоминал о своем деревянном домике на побережье Средиземного моря, о розах в саду и о беседке, увитой виноградными лозами. Амьет был известным археологом, он никогда бы не оставил Землю и свой сад, если бы случайно не оказался в тот момент в составе экспедиции на Марс, призванной исследовать самый высокий в солнечной системе вулкан Олимп в поисках памятников древне-фаэтонской цивилизации. Экспедиция в итоге получилась удачной, археологи обнаружили несколько архаичных межзвездных порталов, занесенных песками времени, а Амьет Олсун, как и его коллеги, построил успешную карьеру в университетах ближнего сектора галактики, давая лекции о своих открытиях и перемещаясь с одной планеты на другую. Но все эти годы ему снился его розовый сад и мягкий соленый воздух, такой густой, будто можно его съесть, как пирожное. Поэтому Амьет одним из первых приобрел себе двухнедельный тур на Землю, с тайной надеждой найти свой домик с садом в целости и сохранности и остаться там доживать свою старость.

Домик оказался неразрушенным, правда, в нем перегорели почти все электроприборы, которые были подключены к сети во время блэкаута. Уцелел только симулятор миров с очками виртуальной реальности производства компании InnerVoice, который пылился в углу с тех пор, как дочь Амьета выросла и уехала учиться межзвездной экономике в университет Альфа-Центавры. Правда, ящик с флешками для симулятора миров стоял прямо в том углу, где в крыше образовалась протечка, ящик наполовину заполнился водой и все флешки оказались безнадежно испорчены. Амьет решил при случае раздобыть парочку, чтобы окунуться в воспоминания своей молодости, и задвинул установку поглубже.

Сад Амьета густо зарос, пришлось достать ручные инструменты – пилу, косу и садовые ножницы, чтобы привести его в порядок. Старик был даже доволен, что газонокосилка и робот-садовник сломались, ведь пришлось все делать собственными руками – трогать каждую веточку, каждый отросток, и персонально решать их судьбу, что безусловно напитывало смыслом все его действия. Он даже немного понял повстанцев, которые хотели избавиться от всего роботического и вернуться к естественной жизни в гармонии с природой. Только повстанцы были, похоже, довольно тупыми, если решили, что с помощью взрывов и разрушений они вернутся к диалогу с планетой. Они были, прямо скажем, вопиющими идиотами. Поэтому понять он их, конечно, смог, но вот простить – нет. Глупость не может быть оправданием злодеяния. Впрочем, закон кармы никто не отменял, а с этими недоумками вселенная справилась довольно споро.

Приморская жизнь оказалась хороша, как он и ожидал. Лето шло на убыль, виноград созревал, соседи с удовольствием обменивали овощи со своих огородов и сыр из молока домашних овец на универсальные микроаккумуляторы, благо Амьет привез с Марса запас лет на сто. Он даже завел пару курочек и петушка, так что у него всегда было свежее яйцо и песня на завтрак. По вечерам Амьет ходил на рыбалку, и на закате его высокую фигуру в длинной белой тобе можно было заметить издалека на небольшом утесе, выступавшем в море.

Раз в месяц в город приезжал передвижной блошиный рынок. Тут среди гор мелкой бытовой электроники, уцелевшей после блэкаута, можно было найти действительно удивительные образцы. Однажды Амьету попалась портативная астролябия для межгалактических путешествий. В другой раз ему удалось добыть вполне рабочего робота-чистильщика обуви и радиопередатчик с инфра- и ультра-спектром. Когда среди снова входящих в моду ретро-дисков с документальными all-around-фильмами с других планет он увидел небольшой ящичек с флешками для симулятора миров, то с азартом стал просматривать наклейки с аннотациями на каждой. В основном это были игровые миры – «Кубомир», «Создай питомца», «Путешествие Сомнамбулы», а так же научные обучалки «Квантовые поля и поляны», «К Альфа-Центавре и обратно», «Мир дерева». Все это наполнило Амьета нежной грустью – напомнило ему о детстве его дочери. Вот почему она выбрала именно Альфа-Центавру, подумал он. Амьет решил взять для себя небольшой приключенческий мир «Арджуна в джунглях» и романтический «Летающий остров тающего мороженого». «Летающий остров» был разлоченый, запиленный в домашних условиях на микрорезке, и в довесок к нему была дописана какая-то «Антология инсталляций воображаемых миров культового художника К-48», о котором Амьет никогда не слышал. Домашние записи порой дарили неожиданные сюрпризы, так как микрорезчики прошлого считали делом своей чести культурно просвещать игроманов и добивали игровые флешки весьма любопытными раритетами, хакнутыми из личных криптоколлекций богачей, тем самым давали жизнь произведениям, существовавшим до того в единственном экземпляре.

Так было и в этом случае: из хаккерского предисловия к мирам Амьет узнал, что художник с псевдонимом К-48 создал свою «Антологию» на заре развития технологии интерактивых симуляций 3D-миров. Тогда только появились домашние станции с очками и перчатками виртуальной реальности. Инженеры молодой перспективной фирмы Quand смогли построить такую систему на основе квантовых технологий, которая оказалась достаточно компактной для домашнего использования, достаточно мощной для поддерживания качественной интерактивной анимации, при этом стоимость станции удалось уменьшить до цены хорошей кофеварки.

Художник Кунай Син был к этому времени известным художником-мультиинструменталистом с пухлым CV. За свою карьеру он успел наваять несколько тонн графики, пару сотен живописных холстов в разных техниках, записал три альбома авторской музыки, снял четырнадцать фильмов и анимаций, поставил четыре спектакля, три оперы и несколько мультимедийных меппинг-шоу. Но больше всего он любил инсталляции. Несколько инсталляций ему удалось воплотить в жизнь, к тому же в каждой его выставке присутствовал элемент интерактивности, но получавшийся масштаб его не устраивал. У него скопилось несколько тысяч эскизов гигантских проектов, каждый из которых был рассчитан на одного или нескольких зрителей, а стоимость их производства улетала бы в космос. Поэтому когда он однажды впервые надел очки виртуальной реальности и огляделся, он сразу понял, что это его шанс реализовать все свои задумки. К тому же в виртуальном мире соблюдалось очень важное для него условие: погружение было всегда очень персональное, диалог со зрителем оказывался максимально прямой: личное путешествие вглубь самого художника. Кунай Син решил, что такая возможность должна стать вершиной его творческой карьеры и художественной самореализации. Для этой лебединой песни он придумал себе специальный псевдоним – К-48, где К было первой буквой его имени, а 48 – наименованием состояния «плато просветления» из классификации состояний сознания Джона Лилли – состояние устойчивого равновесия. Кунай Син провел несколько лет, создавая один мир за другим. Наконец, ему удалось реализовать свои основные идеи и образы и довести каждый из миров до технического совершенства – и он решил выпустить в мир свою «Антологию воображаемых миров К-48». Но как и в случае с реальными инсталляциями, оказалось, что все это произведение рассчитано на некого очень конкретного ценителя, но отнюдь не на массового зрителя. Корпорации, издававшие игры и фильмы для станций виртуальной реальности, отказывались сотрудничать с К-48, творчество художника казалось им чересчур претензиозным, странным и неприбыльным. Кунай Син впал в депрессию, порвал все связи с внешним миром и уехал доживать свой век в меленькую деревню на берегу Индийского океана. Там и нашел его спустя несколько лет тот самый его личный зритель.