– Я уверена, что она просто дурачилась с тобой.

– Дурачилась? Яна, есть люди, которые пойдут на все чтобы навредить нашей семьей. Это как раз те люди, которые думают, что мы продажные. Они ненавидят нас, и их влияние растет.

– Почему они ненавидят вас?

– Из-за наших денег. И потому что дедушка строгий и властный.

– Ну, он такой и есть. Я его боюсь. Когда я у тебя, я стараюсь не смотреть ему в глаза. Мне кажется если я взгляну на него, он превратит меня в камень или лягушку.

Я улыбнулась. – Иногда я тоже себя так чувствую. Понимаешь, жизнь далась ему нелегко. Его жена (моя бабушка) умерла молодой, и Дедушка остался с младенцем (моей мамой) и двумя маленькими мальчиками. Ему пришлось выживать без поддержки. Это сделало его твердым и непреклонным, но это также сделало его умным и смелым. Он заслужил каждую копейку. И я это докажу, когда выиграю Сверхновую Звезду. Все узнают что Волковы заработали капитал собственными мозгами.

– Послушай, малышь, эти люди, которые вас ненавидят, они тупые. И Романова тупая. Забудь о ней.

– Есть еще кое-что.

– Что?

– Карина сказала, что ты со мной ради денег.

– Вот стерва.

– Яна скажи честно, если завтра я потеряю все и стану вонючим бомжем, ты меня бросишь?

Она покачала головой. – Малышь, если ты потеряешь всё, ты не станешь бомжем. Ты такая же умная и смелая как твой дед. Ты выкарабкаешься из любой ситуации. И за это я тебя люблю.

Этот ответ удивил меня. Я ожидала, что Яна отшутится, скажет что-нибудь вроде: “Дырявые тряпки и макияж из пепла только добавят тебе очарования.” Но она восприняла мой вопрос серьезно. У меня на душе отлегло.

Яна взяла меня за руку и сказала: “Спасибо, что пришла на МедТусу. И за то, что ты есть в моей жизни.”

В ее изумрудных глазах поблескивали фары проезжающих мимо машин. Ее влажные губы приоткрылись, всасывая судорожный глоток воздуха, и она наклонилась на миллиметр ближе ко мне. Я почувствовала к ней теплую нежность и захотела ее поцеловать. Не так как подругу, а так как я поцеловала бы парня, держа ее крошечное личико в своих ладонях. Это был идеальный момент, даже дыхание у меня было чистым (повезло, что я почистила зубы у Риты), но я этого не сделала. И Яна откинулась на спинку сиденья.

1:20

– Петрова, 233, – нарушил молчание таксист. – Какой подъезд?

Янин дом был так называемой Китайской стеной – длинным девятиэтажным зданием, протянувшимся на несколько сотен метров.

– Пятый. У синих скамеек, – ответила Яна.

Когда мы остановились, она быстро поцеловала меня в щеку.

– Увидимся, малышь. – Она закрыла дверцу такси и зазвенела ключами. Фонарик на ее брелке загорелся, освещая крошечное отверстие в металлической двери в которое она вставила свой заостренный ключ. Дверь открылась.

– Куда дальше? – спросил водитель.

– Подождите здесь, – сказала я, наблюдая, как Яна входит в подъезд и закрывает за собой дверь.

– Ты понимаешь, что я возьму с тебя за ожидание?

Не отрывая взгляда от темных окон дома, я достала из кошелька три банкноты и бросила их в сторону водителя. Я надеялась, что в комнате Яны зажжется свет и я увижу частичку ее жизни вне школы. Но все окна оставались темными.

– Дворцовая, 42, – сказала я. Водитель тронулся.

Он свернул на кольцевую дорогу, подальше от городских огней. В темном воздухе такси, рассеивая пьяный туман моего сознания, слова Карины вспыхнули, как неоновая вывеска: "Ты продажная, как и вся твоя семья". Сказала ли она это, чтобы отомстить мне, или кто-то промыл ей мозги? Дедушка говорит, что число ненавистников растет. Неужели они начали прорабатывать школы? Как же меня бесит, когда люди повторяют чушь один за другим, как гребаные попугаи (даже не пытаясь понять правду своими крошечными попугайскими мозгами).

Суббота

9 октября 1999

22 дня до областного конкурса

6:55 Я проспала.

Когда я открыла глаза, события прошлой ночи начали кипеть и шипеть в моем мозгу, как сода в уксусной кислоте. Вечерок оказался так себе. Во-первых, я узнала что враги нашей семьи промывают мозги моим одноклассникам, во-торых я начала подозревать что Яна тусуется со мной ради денег. И в третьих, что ранило больнее всего, загадочный незнакомец выбрал не меня.

Данил…

Я упустила его. Я больше никогда не услышу его глубокий бархатный голос; не поймаю его лукавую улыбку. Его окольцованные пальцы никогда не коснуться моей щеки, посылая электрические разряды по всему телу. Его мир не станет моим.

Внутри все сжалось.

Я обняла подушку обеими руками и промокнула шелковой тканью наволочки свои жалкие слезы. Вставать с кровати не было ни сил, ни желания.

7:00 Из коридора послышался Дедушкин хриплый бас, напевающий “Девочка Пай, мальчик Жиган”. Каждое слово как удар отбойного молотка раскалывало мой череп. Я накрылась подушкой, чтобы хоть как то заглушить этот шум.

Проходя мимо Борис Николаевич заметил что я все еще лежу в кровати. Он врубил свет в моей комнате и загорланил другую песню: “Вставай сртана народная…”

– Дедушка, хватит! – я перебила его, откидывая подушку. – Я заболела. В школу не еду.

– Заболела? Значит вечеринка прошла хорошо? – Спросил он и одним махом раскрыл шторы.

– Ничего хорошего, – сказала я, пряча голову под одеяло.

– Алёнушка! – сказал он, присев на кровать рядом. – Или ты едешь с нами в школу, или тебе придется провести весь день со своей рыдающей матерью.

Я откинула одеяло. – Что с ней опять случилось?

– Разве ей нужна причина чтобы порыдать? Жду тебя в машине через пять минут. – Сказав это Дедушка положил на мою тумбочку две таблетки.

Я закинула лекарсто в рот и разжевала. Вязкая кашица быстро всосалась в кровь и мой мозг резко перестал кипеть. Постепенно мое существование обрело прежний смысл, а мысли аккуратно выстроились вокруг главной цели моей жизни – победить в конкурсе Сверхновая Звезда.

Суббота была днем свободной формы, так что я не стала переживать о своей внешности. Я кое-как оделась, небрежно сунула ноги в белые кроссовки Кедс и аккуратно положила в сумку учебники и тетради по Астрономии, Математики и Английскому. Вопреки похмелью, я собиралась выложиться сегодня на двести процентов, а это значило ловить каждое слово учителя, отвечать на вопросы, быстро перерабатывать теорию и безупречно решать задачи.

8:00 Взлетев вверх по лестнице, я рванула вдоль школьного коридора обливаясь потом. Я не могла опоздать на Астрономию. Этот урок вел Андрей Алексеевич, от которого зависело мое участие в Сверхновой. Для него я должна быть образцом безупречного поведения и светилом обширных знаний. Ни что не может выдать моей вчерашней безумной ночки. Боже, как это на меня не похоже.

Тяжело дыша я вошла в класс, и плюхнулась на свой стул.

Яна выкатила на меня свои зеленые глазища.

– Я проспала, – объяснила я, расчесывая руками волосы.

– Тебе повезло что Сахарок опаздывает.

– А что звонок уже был?

– Ага.

– Эй, киска, – сказал Никитин, с задней парты. – Мы должны закончить то, что начали прошлой ночью. Не заставляй моего дружка долго ждать.

Яна встала так резко что ее стул чуть не опрокинулся. Она подошла к Косте и обращаясь к его паху, сказала: “Слушай меня внимательно, дружек! Скажи своему хозяину, что он придурок, поэтому, к сожалению, ты навсегда застрял в его штанах, или по крайней мере до тех пор пока он не научится уважать женщин (но, зная его, это не произойдет никогда). Так что мне жаль, дружек, но ты обречен.

Лина (которая все еще сидела с Костей, потому что новую парту до сих пор не привезли) сказала: “Есть! Дай пять.” Яна хлопнула ее по ладони.

– Не слушай ее, – промямлил Костя себе в штаны.