«Хорошо, что у Вовки бензина вдоволь», – думал я, греясь в кабине и жуя старый сухарь, найденный в бардачке.

Сторож, местный старик, удрал уже через час после нашего приезда. «Тебе всё равно тут сидеть, посмотришь? За мной не пропадёт. А к утру я приду». – «Да валите вы все», – с горечью крикнул я.

Радио в машине не было. Сухарь кончился. И я всё-таки уснул. Очнулся от грохота в железные ворота. «Кого там несёт?» – спросил я и, выглянув в щелку ворот, радостно открыл калитку. «С голоду ведь помрёшь, с утра не евши». За воротами с пакетом и сумкой стоял Вовка. Он принёс поесть и «попить»… «У меня жена понятливая, – продолжал он, – разве я могу бросить товарища! Ведь мы метростроевцы!» И, расположившись в кабине, мы начали провожать Старый год. В пакете оказался транзистор – стало много веселее. Минут за пятнадцать до Нового года пришёл сторож. И тоже с двумя сумками. «Бабка меня прогнала, – сказал он, – чего, говорит, парня одного оставил. Вдвоём-то веселее». В одной из его сумок виднелась большая светлая бутыль с мутной жидкостью…

Нас не покидала мысль, что первого числа никто не придёт. И мы, во всяком случае я, все праздники будем торчать на «голой» базе. Но, к удивлению, в половине девятого пришли все. И грузчики, и кладовщица. Нас с Вовкой она обходила стороной. И правильно, в общем-то.

Командировки… Тебя, как десантника, «выбрасывают в чистое поле» – в место, где ты ни разу не был. Приехав в чужой, незнакомый город или посёлок, главное – не растеряться: сначала найти гостиницу, и хорошо, если она вообще есть. Привести себя в порядок: помыться, побриться, сменить с дороги рубашку, надеть галстук, причесаться, и можно выдвигаться по делам, если это первая половина дня и нет усталости на лице. В противном случае лучше отложить до утра следующего дня. И народ на месте, и всё можно успеть.

Если едешь более чем на один день, надо взять две-три рубашки и пять-шесть галстуков. Каждый день меняя галстуки и рубашки, всегда будешь выглядеть свежим, элегантным, чистым и опрятным. И при этом всегда нарядным и разным. Мятый, неряшливый вид отрицательно сказывается на работе. Опрятный человек вызывает уважение и симпатию с первых моментов знакомства, запоминается как отличный от других, заурядных и одинаковых, своих работников. Такой облик работника ОМТС придаёт ему уверенность и надежду на успех. И даже если у тебя нет времени, и вопрос срочный, и надо решать вопросы немедленно – ты обязан выглядеть элегантно, потому что ты – лицо фирмы.

Кто бывал в командировках по снабжению, знает, что это такое. Для всех других, кто не бывал, – это возможность посмотреть мир или отдых с приключениями на стороне от второй половины. Так думают многие. На самом деле это далеко не так. Это неординарный труд, требующий от человека невероятной собранности, находчивости, абсолютной, острой, быстродействующей памяти. Необходимо уметь печатать на машинке (теперь – знать компьютер) и общаться с людьми, быть тонким психологом, иметь большой словарный запас, смекалку, чувство юмора и хорошо использовать их, другими словами – иметь хорошо подвешенный язык и не лезть за словом в карман. Иметь стальные нервы, огромное терпение, выдержку, выносливость. А также быть крепким, сильным, уверенным в себе, элегантным и даже, если хотите, красивым.

Прочитав написанное, сам удивляюсь – все эти качества можно причислить и Джеймсу Бонду. Но и нашему советско-российскому работнику ОМТС, равно как разведчику, следопыту-добытчику, они так же необходимы.

…От Абакана, куда прилетел самолётом, до Шушенского надо было ехать автобусом. Восемь часов – как оказалось потом, в обычном городском автобусе, с обычными городскими дерматиновыми полужёсткими сиденьями. Степь, начавшаяся сразу после выезда из города, расстилалась впереди. И ничего, на чём можно остановить глаз.

В Шушенское я ехал за двумя вагонами шпал, выделенных Москвой. Ближе, видимо, просто не было. В Москве мне сказали: «Если очень надо, возьмите там». А нам было очень надо. Но Шушенский леспромхоз на наряды не реагировал. На телеграммы отвечал непонятным текстом, вроде: «Ввиду неурожая огурцов не солим». Почти как у Райкина. Но потребности у нас были государственные, шутки не принимались. Надо было ехать. И вот я еду.

«Интересно, – думал я, глядя на эту бесконечную степь, – где же тут лес? До самого горизонта степи, степи и степи. Наверно где-нибудь за поворотом», – подумал я и попробовал уснуть. Очнувшись, увидел сереющий свет уходящего дня и всё те же степи. Только к вечеру, когда начало темнеть, на горизонте появились горы. Но и они, неспешно увеличиваясь в размерах, приближались своими синими макушками очень медленно… Саяны.

…К моему удивлению, контора, куда я приехал за шпалами, работала, несмотря на поздний час. Вокруг стояло человек десять людей, два КамАЗа с прицепом и три самосвала КрАЗ. Люди нервно кричали, на что очень спокойно реагировал невысокий паренёк лет двадцати восьми, в казачьей фуражке, с курчавым чубом из-под неё. Он стоял немного выше, на ступенях крыльца конторы, и курил папиросу. «Ребята – сказал он, – всех отгружу, но завтра вечером или послезавтра». «Если, – добавил он, – поможете мне. Передали, идут дожди, а у меня сено в горах – надо убрать». От наглости парня, от безысходности у людей поникли головы. Машины стояли с номерами далеко не местными. Из Тувы, Абакана, ещё откуда-то издалека. В основном приехали за пиломатериалами. «Сена много, и без машин его не вывезти, помогите, ребята!» – ещё раз попросил парень. Но куда же в горы с прицепом?! «Всё нормально, не в первый раз, там есть место для разворота, а прицепы оставим по пути на делянках». Дело было добровольно-принудительное, никому не хотелось возвращаться порожняком. Я присоединился к ним. «А как насчёт шпал?» – спросил я, зайдя за парнем в его кабинетик.

«Видишь, стоят как раз два загруженных шпалой вагона? Не тебе. Но, если поможешь убрать сено, переделаю накладные. А теперь все на сеновал – спать! Завтра рано утром вставать». Встали действительно рано. Раньше птиц. Затемно доехали до гор и начали подъём. Стоял густой туман, и видно было лишь края дороги и впередиидущую машину. Мы шли последними. «Куда-а едем? – протяжно сокрушался водитель КамАЗа, к которому я пристроился. – Где-е будем разворачиваться? Кругом круча – вверх круча, вниз круча. Три часа едем. Уже облака под нами, куда выше?» Рассвело, но мы по-прежнему ползли вверх, туман остался внизу, под нами. Но и солнца не было видно. Высоченные ели и кедры частоколом вертикально росли по склонам, за которыми только облака. Вот он – Лес. Вдруг передняя машина остановилась, и из неё выскочил наш «казак». «Всё, приехали». Впереди виден был пологий съезд и небольшая почти горизонтальная поляна. На ней отцепили прицеп и вручную развернули его дышлом назад. КамАЗ ушёл дальше вверх, а мы вдвоём с каким-то парнем начали вилами грузить два стога, что стояли с краю леса. Я с интересом глядел на растительность и деревья. «Две с половиной тысячи метров», – на мой немой вопрос ответил незнакомец, видимо местный. Тишина стояла звенящая. Сильно и вкусно пахло свежим сеном. Трава, что осталась нескошенной, по краям была высокой и сочной. «Удалась нынче травка-то, покушают наши коровки, а мы молочка попьём». Парень радостно махал вилами. За двумя стогами стояли ещё два, с другой стороны поляны… Когда вернулись передние машины, уже темнело – в горах день проходит быстро. Домой доехали уже ночью. Всех ждал неординарный ужин в благодарность за работу, но только после выгрузки. В конторе меня ждали новенькие накладные в адрес нашей организации. Выписанные ранее накладные порвали. Ждать застолья я не стал – билеты были только на проходящий поезд, успеть бы на станцию. «Не беспокойся, вагоны отправлю с утренним „сборным“, а тебе ещё вышлю мешочек кедровых орехов», – сказал «казак», и мы с ним распрощались. Спрашивать про огурцы я не стал. До станции меня подбросил на мотоцикле парень, с которым грузили сено.