– Да у него на лице все написано, – кричит с кухни Светка, – Тот еще бабник и кобель, сразу видно.

– Вот, смотри, – выхожу из спальни, опираясь одной рукой об косяк, и принимаю томную позу.

– Вау, отпад! – восхищенно осматривает меня подруга, – А шапочка?

Напяливаю шапку, откидывая волосы назад.

– Самая сексуальная Снегурочка в моей жизни, – хохочет Светка.

На мне белые ботфорты со шнуровкой, чулки с широкой кружевной резинкой, которые начинаются, чуть скрываясь под подолом шубки. Одно движение и их видно. Затем шортики, топик, сверху бархатная прелесть переливается блеском и белым мехом и завершение образа, шапка.

– Это … Короче, тебе идет, – перестает смеяться подруга.

– Ты в своем уме? – возмущаюсь я.

– В самом деле круто.

– Это пошло!

– Нисколько!

– Развратно!

– Эротично!

– Света! – гаркаю я, – Я в этом не пойду!

– Очень даже пойдешь, – поворачивает меня вокруг, осматривает, – Даже я завидую твоему Деду Морозу. Ух, какая Снегурочка!

– Я, вообще-то, как бы его внучка по сути, а не… – подбираю слова.

– Дочка? – подсказывает Светка.

– Еще хуже! Извращение какое-то.

– Да ладно тебе, это для взрослых корпоратив, а не в детском саду, – разглядывает блестки на мне, поддевая ногтем с идеальным френчем, – Супер! Стоит, наверное, кучу денег. Кстати, сказали, что костюм потом у тебя останется.

– И зачем он мне?

– Будущему мужу будешь на Новый год наряжаться, – снова смеется подруга.

– Вот сама и наряжайся, – сдергиваю шапочку, чуть не срывая скальп, – Я в этом не пойду, еще и перед людьми выступать в таком виде!

– Стоять! – кричит Светка, – Пойдешь и утрешь нос этому горячему деду, чтобы видел, какая девушка к нему на свидание торопится.

– Свет, – ною, понимая, что подругу не переубедить.

– Что Света? Идешь в таком виде и точка. Только губы надо красным, матовым. Чтобы прямо ах.

– Ты меня убиваешь, – говорю обреченно, понимая, что в моей судьбе что-то явно сломалось на этом свидании. Что-то уже пошло не так, однозначно.

– А вот и я, Дед Мороз! – стучу посохом по плиточному полу, борода лезет в рот и глаза, голос как труба позывная.

– Да не так, – морщится Кир, – Что ты как на подиуме, ногами вьешься. Ты мужик могучий, сила в тебе зимняя, метельная.

– Да иди ты, сам, – чертыхаюсь я, снимая с головы шапку-колпак. Кирыч заставил меня нарядиться в почти полную экипировку, хорошо, хоть без белых валенок. Стою в костюме Санта-Клауса и итальянских черных туфлях. Почему все называют меня Дед Мороз, когда костюм явно не наш, не русский. Штаны и куртка, а должна быть шуба. Ш-у-б-а! Ладно, хотя бы бороду дали, не сильно длинная, но пузо прикрывает. Я еще и булавками зацепил немного, чтобы куртка из красного бархата не расходилась, плюс свой черный пояс по самбо нацепил.

Мы с утра в ресторане, где будет проходить корпоратив. Кир притащил меня сюда, чтобы отрепетировать мою роль. Большим идиотизмом я в жизни не занимался.

– Я тебе помогу, буду за Снегурочку читать, – достает бумажку из кармана брюк Кир.

– Может не надо? – сомневаюсь я, снова натягивая колпак с бубенцами. Жарко в этом костюме, да еще борода, потом весь обливаюсь.

– Надо, чтобы все было идеально, – не соглашается друг и писклявым голосом кричит:

– А теперь, давайте все дружно, позовем нашего дедушку: Дед Моороз, Дед Моороз!

Я от хохота загибаюсь, роняя с грохотом посох. Ну не подходит Кир на роль моей внучки никак. А голос сделал, как бензопила визжит, что уши в трубочку.

– Че ржешь? – ругается Кир, – Ты выходишь такой, мешок на плече, посох в руке, машешь всем приветственно.

Изображает широкую поступь, чем вызывает еще больший смех.

– Чем машу? – смахиваю слезы от смеха.

– Рукой.

– Какой?

– Своей.

– Кирыч, у меня две руки, так? – сквозь смех начинаю объяснять.

– Ну…

– В одной посох, другой мешок держу, машу чем?

Минута тишины, у Кирыча перезагрузка:

– Я бы сказал, чем, но ты же не догадаешься, да и визгу будет от радости. Ну, не маши тогда, – обиженным тоном ребенка, наконец, произносит он, – Короче идешь такой, басишь «А вот и елочка, красавица!»

– А Снегурочка, побоку что ли?

– В смысле?

– Ну а что дед твой сразу к елке прицепился, внучку свою не заметил?

– Они раньше здоровались.

– Когда?

– Ну до этого…

– Так, дед только вошел.

– Да иди ты! – дуется Кир, а я снова ржу.

– Что-то у нас не складывается, – грустно произносит Кир, взрывая во мне еще больший смех, – Значит, будем репетировать дальше.

– Не могу я с тобой, логика у тебя ни к черту, – отбрыкиваюсь от актерской участи.

– Захочешь, сможешь, – зарывается в бумажку, – Так, теперь у нас елка, хотя нет. «Где ты был, Дед Мороз?!» – снова визжит.

– Так я тут уже вроде.

– А да. Тогда дальше, говори.

– Где ты моя внученька? – кричу я, не своим голосом, – снова смотрю в текст, – Он что, слепой и глухой дед?

– Почему? – удивляется Кир.

– Так Снегурочка только меня позвала, я пришел и спрашиваю, где она? Нелогично как-то.

– Нелогично, – соглашается друг.

Перечитываем свои тексты.

– Тут вообще хрень какая-то, – наконец, говорю я, – Такое ощущение, что с конца в начало идет. Вот, в конце я говорю: «Здравствуйте, дети». И это после всего, в том числе и подарков. Тем более, какие дети? Кто писал эту муть? Тут вообще последовательность не соблюдена. Вначале пришел, потом звать начали. Затем Снегурочку потерял, когда она рядом стоит, а в конце здороваюсь со всеми.

– Машка с логистики, – признается Кир.

– Вот пусть и переписывает. Как она вообще в логистике тогда работает с таким-то талантом?

– Давай, тогда просто пройдемся по тексту. Без твоего выхода.

– Если я не вышел, как тогда пришел?

Сидим, думаем, ничего не получается.

– Ладно, вот отсюда тогда «Давайте, ребятки встанем все дружно в круг и попросим «елочка, зажгись» – продолжает противным голосом Кир.

– Какие ребятки? – рычу я, – У нас солидная публика.

– Я тебя умоляю, к тому времени от солидности не останется ни следа, после вискаря и шампанского, – отмахивается Кир.

– Пусть так, ну а это «Выслушаю ваши стихи про Новый год, и каждый получит подарок из моего волшебного мешка». Какие стихи?

– Про Новый год, – подсказывает Кирыч.

– Смерти моей хотите, – прихожу к такому выводу, – А что это за конкурс такой, откровенный танец для Деда Мороза?

– Да шут его знает, надо Машку спросить.

– И насколько откровенный? – интересуюсь я.

– Как пойдет. Ладно, перепишем все опять, только вот речь Снегурочке я уже отправил. Придется подгонять под ее слова.

– Слушай, мне с мамой за продуктами нужно ехать, ты это, исправляй текст, а я поехал, – предлагаю Кирычу.

– Но, Дан? – возмущается он, – Потом поедете, че так рано?

– Маме моей скажи, – ворчу я и смываюсь под его ругательства.

Подъезжаю к дому родителей и звоню маме, чтобы выходила. Минут через пять появляются, вместе с подругой. Они дружат по-соседски.

– Ой, Данечка, как ты нас выручил, – радуется подруга мамы, да и сама мама, – А то у нас целые списки составлены, продукты, подарки.

– Какие подарки? – пугаюсь я, – Мне продукты были заявлены!

– Сынок, одно другому не мешает, – поджимает губы мама.

– Еще как мешает! – взвываю я. Продукты набирать мучение, а тут подарки, это на целый день! – Ээ, нет, давайте без меня за подарками.

– Даня, что за недовольство. Если папа не может, должен ты! Была бы у тебя жена, я бы ни слова не сказала! Семья – это святое!

– Мама, я, кажется, женюсь! – тут же выдаю на весь салон, встречая ошарашенные взгляды обеих, – Кажется, да…– прибавляю для уверенности, скорее себе.

Стою перед большим зеркалом на шкафу, крепко зажмурив глаза. Светка помогала мне с прической и макияжем, затем я влезла в этот идиотский костюм Снегурочки. Теперь мне не хватает смелости на себя посмотреть.