- Скажите, уважаемый, – обращаюсь я парню.
- Ли ЧанМи, – с готовностью представляется тот.
Ли, - мелькает в голове мысль, все-таки внук, хотя, не факт! Мало ли этих Ли в Корее, тут же их почти как Педро в Бразилии!
Я продолжаю.
- Скажите, уважаемый ЧанМи, а кто сделал такой прекрасный торт? Это же явно изделие европейских мастеров?
- Ооо, Вы удивительно проницательны, аегусси ЮнМи. – тянет в ответ парень. - Действительно, сейчас у моего дедушки гостят его французские друзья.Господин Дюпье с супругой. Они уже давно на пенсии, путешествуют по миру, у них во Франции семейный бизнес - сеть пекарен, которыми сейчас занимаются их дети и внуки. Мадам Дюпье, узнав о нашей поездке в тюрьму для девочек, решила сделать этот сладкий подарок: «Сладкий подарок в таких горьких днях!» - так она, кажется, сказала. Дедушка попросил знакомого пекаря, тот отдал свою пекарню на сутки этой парочке. И вот это все - результат их трудов. Но это, так сказать, главный и самый большой приз. Есть и поменьше.
С этими словами он кивнул на тележку, я присмотрелся повнимательней, а там … Боже мой! На нижнем ярусе тележки лежали подносы, а на них различные пирожные, эклеры, трубочки все очень похоже на те, что мы покупали в торгующем сладким хорошем кафе еще в той Москве. А я их даже не заметил, поглощенный тортом. В дверях тем временем показались еще несколько тележек с подобными подносами, правда, тортов больше не было.
- Это для всех остальных. - кивнул на въезжающее изобилие ЧанМи. - А вот эта тележка со всем содержимым лично Вам. Скромный дар за Вашу прекрасную песню. И это не мои слова, а слова дедушки, но я с ним полностью согласен!
Чинно благодарю в ответ:
- Спасибо Вам, уважаемый ЧанМи. Передайте нашу ну просто огромную благодарность Вашему героическому деду!
- Тебе спасибо, ЮнМи! – просто ответил парень, и добавил после небольшой паузы.
- Твоя песня… она … она произвела большое впечатление на него, на меня, да и на всех, кто был в зале. Очень сильная и … трогательная песня. Спасибо тебе за нее еще раз, спасибо от меня и от дедушки! – парень низко поклонился мне и, наконец, ушел.
Смотрю я на притихших рядом со мной за столом БонСу энд компани…улыбаюсь и говорю … на русском.
- Как говорят в одной большой стране - «Все, что есть в печи - все на стол мечи!»
И, посмотрев на не понявших русскую поговорку дев, добавляю для них на более понятном корейском.
- Берите торт и все, что под, ним тоже, и накрывайте наш стол.
Радостный визг был мне ответом…
Тюрьма Анян. Столовая. Некоторое время спустя. Стол и праздничный торт на нем, вокруг все свои.
Что ж, натюрморт получился, что надо. Огромный белоснежный торт в окружении мелких товарок. Хотя, натюрморт — это же не живая еда в переводе с немецкого? А у нас тут вполне себе живой торт и разные вкусные пироженки. И даже эклеры! Хорошо, что додумались принести стопку одноразовой посуды, в том числе и пластиковые ложки. Хотя, наверное, ложки французы положили, корейцы бы точно не включили их в комплект.
И вот все с замиранием смотрят на сие великолепие…Только что с кухни вернулась пронырливая БонСу и притащила с Хван ХэСук, еще одной своей подругой, два чайника со свежим чаем и стопку одноразовых стаканчики. Но пока на стол не ставят, а БонСу ещё шушукаются о чем-то с охраной.
У одной из охраниц в руках огромный длинный нож, но это не оружие, это то, чем сейчас будут резать это великолепие. Мне даже жалко немного такую красоту.
- Так, девочки садимся все на одну сторону стола! ЮнМи, я тебе здесь в центре место заняла! – это ко мне обращается БонСу.
Небольшая заминка, связанная с тем, что Шарбья, пытаясь сесть с краю лавки, чуть эту самую лавку не перевернула, при этом чудом не запулив в потолок девах, сидящих на другом конце этой деревянной мебели. В конце концов после некоторой возни, она встает за спинами остальных сидящих. Я недоумеваю, но сажусь, как просит БонСу.
- Скажите чиизз … – это снова БонСу.
Вижу что у одной из охраниц, с которой до этого что-то «терла» БонСу, небольшой телефон с встроенным фотоаппаратом. Понятно, о чем они договаривалась. Коррупция, о которой мы промолчим.
- Только быстро! – говорит фотоохранница.
Мы все улыбаемся, запечатлев исторический торт со свитой пирожных, впервые посетивший тюрьму Анян, ну и себя на его фоне. Мелкие радости моих товарок по несчастью, ну не портить же им этот праздник! Да и вряд ли, когда-то это у них повторится. Что ж, торт запечатлён, теперь можно его и того ... оприходовать по назначению. Охрана бодро режет торт, раскладываются куски в тарелки, часть девчонок уже пересела после этой фотофиксации на другую сторону.
Слышен звук легкого удара и недовольный голос БонСу что-то выговаривающий ЧэИн. Понятно. Наша обжорка полезла опять впереди всех и заслуженно получила по рукам.
- Ну, ладно, - потираю я руки, - сейчас наконец-то пожрем нормальных европейских сладостей. Ощущение взгляда сзади, поворачиваюсь, да это же на меня смотрит та самая Ким ЁнГю, что задала «неутвержденный» вопрос ветерану! Увидев мой взгляд, она быстро утыкается в одноразовую тарелку перед собой, где осталось процентов пять от того, что раньше было, по-моему, эклером.
Ну а что? Каждой из осужденных досталось по какому-то одному типу французского лакомства, вот ей, судя по всему, эклер, кому-то пирожное или трубочка, но четко каждому по одной штуке в руки. Это только наш стол сегодня шикует. Кроме огромного белоснежного торта нам-то отвалили еще пару подносов с другим угощением, и тут на каждую из нас, сидящей за этим счастливым столом, придется как бы не пять, а то и поболее штук этих разных пирожных, и это, не считая торта!
Так что не удивительно, что большинство других столов, быстро расправившись со своим угощением, периодически бросают завистливые и голодные взгляды на наш стол. Ловлю себя на мысли, что это именно с ЁнГю, задавшей вопрос ветерану, и началось мое сочинительство «новой» старой песни.
Так что, как ни крути, но именно ей я в какой-то степени обязан новым музыкальным шедевром, который произвел на всех такое впечатление.
- БонСу, – обращаюсь я к командующей разделом белой глыбы, называемой тортом. Киваю в сторону соседнего стола говоря при этом.
- Пусть ЁнГю пригласят к нам за стол, ее надо угостить.
БонСу замирает, но потом понимающе кивает головой.
- Вот надо нам тут кого-то еще угощать, здесь самим мало! – ну понятно, это говорит жадная и вечно голодная жаба, что живет в ЧэИн.
- Тебя забыли спросить! – отвечает БонСу недовольной обжоре.
Одна из девчонок, сидящих с краю, срывается с места и вскоре приходит вместе со смущенной ЁнГю. Ту сажают за стол, и вскоре начинается раздача белых слонов, в смысле кусков торта.
Мне первой положили огромный кусок красивого белого, ммм… пахнет одуряюще, а на вкус…Ооо! … это же просто божественно! Нет слов! Хотя …как там говорил один старый матрос про изысканное старое вино из бочки после свадьбы капитана Грэя и Ассоль, из «Алых парусов»?
По-моему – «Улей и сад!» Типа того, что в его рот впихнули что-непередаваемое по вкусу, ближайшая ассоциация для него это были одномоментно улей и сад. Так что я сейчас практически как тот самый матрос «Секрета», только добавил бы улей, сад и что-то еще ароматное, и невообразимо вкусное.
Да уж, если на меня, который в принципе ожидал подобной феерии вкуса от продукции французских кондитеров, этот торт произвел такое впечатление, то что говорить о слабых вкусовых рецепторах аборигенов, которые только мычали, выражая свой восторг под общую зависть зала.
Но не долго музыка играла, не долго кушала я торт! В столовую вошла заместитель НаБом и подойдя к нашему столу официально заявила.
- Пак ЮнМи, вас приглашают в кабинет директора госпожи НаБом, это срочно…
Вот же блин! – это первые мои мысли. Обломали весь кайф … демоны корейские. Но начальство нельзя заставлять ждать. Встаю, и с сожалением окидываю вкусовое великолепие и довольные лица корейских девушек, впервые попробовавшие изысканные французские десерты. Мимоходом замечаю, что у Пак ЧэИн, порция походу двойная, а лицо человека, который всего в жизни добился, и о большем мечтать уже не будет, потому что просто не о чем. Ладно пусть наслаждается, может она хоть раз в жизни наесться?
