Потом ветеран хотел подойти ко мне, но НаБом махнула мне рукой, и я, сняв гитару, положив ее на стул, вскоре оказался около Ли МиРеу. Тот обнял меня и прошептал едва слышно.
- Спасибо тебе, внучка! Спасибо!
После чего расцеловал в обе щеки. Надо же, а щеки то у меня мокрые, но это не от моих слез. Герой войны с несметным количеством медалей, один из самых уважаемых и известных ветеранов в Южной Корее … плакал! Так потрясла его эта песня. Но я смог найти в себе силы ответить:
- Это вам спасибо, уважаемый МиРеу. Спасибо за все, что Вы для нас сделали!
А про себя поблагодарил еще и Алексея Глызина за эту песню, песню про ребят на Чеченской войне в той России.
После я размышлял и анализировал: почему же у этой песни оказался такой мощный эффект при первом ее прослушивании? Почему она так всех поразила и понравилась услышавшим ее впервые? В моем мире она не была так популярна, хотя я могу и ошибаться, конечно. Я сам впервые ее услышал от соседа-ветерана той войны. И пришел к таким вот выводам:
Во-первых, сама песня, что ни говори, очень неплоха, по смыслу, по исполнению, музыка и слова – все в ней на хорошем уровне!
Во-вторых, она исполнена, скажем так, от лица погибшего солдата, оставшегося на войне, что несколько неожиданно для корейских песен, поэтому априори привлекла своей необычностью.
Ну, а в-третьих, песня была исполнена после интересного и грустного рассказа Ли МиРеу, который очень сильно впечатлил всех присутствующих, и моя песня про то, что недавно рассказал ветеран войны залу, очень сильно наложилась на восприятие еще не отошедших от его рассказа зрителей.
Отсюда я думаю и был такой эффект. Этакий эффект внезапности.
Возможно, было что-то еще и в-четвертых, и в-пятых, но думаю, что все-таки именно эти три фактора стали основными в такой бурной реакции зрителей на песню «19 лет».
Уже позже, как во сне я исполнил на концерте еще песню «Группа крови». Потом были выступления других участников концерта: кто-то танцевал, кто-то читал стихи, потом опять был мой «Остров…», которому тоже бурно аплодировали, но конечно не так, как в первый раз. После снова выступления прочих участников концерта. И вот, наконец, НаБом благодарит ветерана, приглашенных гостей и всех принявших участие в концерте Памяти...
Потом снова выступил МиРеу: сказал хорошую речь, а после нее поблагодарил всех, кто выступил на концерте, невзначай так выделив и мою скромную персону.
Наконец концерт закончился, и мы все дружно двинули на праздничный обед.
Тюрьма Анян. Кабинет начальницы тюрьмы госпожи НаБом. Кроме нее присутствуют ее заместительница и ветеран войны Ли МиРеу.
Ли МиРеу, сидя за столом у кресла начальницы, ведет беседу:
- Удивительные вещи Вы рассказываете мне про ЮнМи, госпожа НаБом. Говорите, что она служила в дивизии «Голубые драконы»? И что она осуждена за … гхм … дезертирство? Но как это вообще может быть, она же несовершеннолетняя?
НаБом молча кивает в его сторону, как бы подтверждая, что да, есть такое дело, а Ли МиРеу продолжает:
- Я, похоже, чего-то уже совсем не понимаю в системе корейского правосудия. Пять лет несовершеннолетней! Мне кажется, это какая-то страшная ошибка или хуже того - преднамеренная ошибка. Я бы хотел лично поговорить с Пак ЮнМи. Вы это позволите, госпожа НаБом?
- Ну как я могу вам отказать? – несколько натужно отвечает НаБом, добавив: - Просто вы имейте ввиду, что ЮнМи… она, как бы Вам лучше сказать, девушка непростая. Она очень известный не только в Корее, но и в мире человек! Автор многих современных молодежных песен в Корее, а также разных популярных песен на иностранном языке, известных в других странах. Например, ее очень любят во Франции и Японии. Причем пишет она на родных языках этих государств сама, так как в совершенстве, владеет семью иностранными языками. Кроме этого, она написала и ряд известных классических музыкальных произведений.
Не обращая внимание на нарастающее удивление заслуженного ветерана НаБом продолжает:
- Еще она получила ранение на линии соприкосновения, за что награждена медалью. Ну, а также имеет и другие награды как корейские, так и мировые. В Корее она к тому же единственная, чей талант в музыке и литературе был признан мировым сообществом. Пак ЮнМи лауреат премий Грэмми и Хьюго! Они считаются высшими в мире наградами в области музыки и литературы. Более того, эти награды ей вручили здесь … в тюрьме Анян, и она подарила их нашему тюремному музею. Такая вот она интересная девушка Пак ЮнМи! – закончила свой спич НаБом.
Все это время удивление Ли МиРеу шло вверх, а когда НаБом закончила, он возмущённо произнес:
- Вы хотите сказать, что человека, который так много сделал для нашей страны, посадили в тюрьму толком при этом не разобравшись, что с ней произошло? Я в недоумении и сильном негодовании от этого! Как так можно было с ней так поступить? Знаете, после перечисления Вами ее достижений, мне еще больше захотелось с ней пообщаться.
- Давайте ее приведут в мой кабинет, и вы с ней здесь поговорите, - предлагает НаБом. - Вас устроит такой вариант уважаемый, Ли МиРеу?
- Вполне устроит, спасибо, госпожа НаБом, – отвечает ветеран. - Но только пусть ее … пригласят сюда, а не приведут, – скорректировал немного ветеран слова НаБом.
- Разумеется. - кивнула НаБом и, посмотрев на свою заместительницу ДаХе, сказала:
- ЮнМи сейчас в столовой, я полагаю? Пригласите ее в мой кабинет … лично пригласите…
Заместительница кивает головой и выходит, остальные молча ждут.
Тюрьма Анян. Столовая. Стол ЮнМи и компании.
Все-таки Ли МиРеу красавчик!
Когда после концерта он сказал о небольшом подарке лучшему исполнителю на этом концерте, я почему-то подумал о почетной грамоте от ассоциации ветеранов Кореи. Но ошибся!
Мы сидели за столом, где в честь праздничного обеда был опять только подслащенный чай, ну а остальное меню практически ничем не отличалось от утреннего, та же возможность взять добавки без ограничений, правда утренние булочки отсутствовали, а обеденных как я понимаю не подвезли.
Ни фига себе! Я ошибся … подвезли! В обеденный зал открылась дверь из кухни, и все замерли! Причем некоторые так, словно встретились с взглядом с Медузой Горгоной, застыв с поднесёнными палочками ко рту. Потому что оттуда, из этой самой кухни, в зал на кухонной тележке въехал нет, нет, не существо из мифов древних греков, а то, что в Корее я меньше всего ожидал увидеть! А именно - огромный белый торт!
Право слово, Медуза Горгона, сидящая верхом на тележке, смотрелась бы здесь более уместно чем … это белое великолепие!
Почему я удивлен? Так корейские сладости в корне отличаются от русских и европейских. Этот торт выглядел бы намного уместнее где-нибудь на дне рождении, именинах, свадьбе или еще каком-нибудь празднике в России, Франции, Италии, Чехии или другой европейской стране, но никак не в Корее.
И вся эта красота приближается к нашему столику … ко мне что-ли?
Везли тележку с этим великолепием работники кухни, рядом шел смутно знакомый молодой человек. Баа... да это же тот самый чувак, что сопровождал ветерана! Внук или просто сопровождающий, я еще тогда так и не определился в его статусе. Тем временем в полной тишине, где даже палочка, упав вызвала бы невообразимый грохот, тележка как белоснежный лайнер подплыла и причалила к нашему порту, точнее произвела швартовку к нашему столику. Ну, а чувак двинул речь.
- Уважаемая ЮнМи! Господину Ли МиРеу очень понравилось твое выступление, он дарит тебе этот скромный торт, чтобы ты и твои подруги смогли отметить сегодня этот день более празднично.
- Ооооохх! – это рядом со мной не выдержала пыток видом торта наша обжорка Пак ЧэИн.
Парень, на секунду запнувшись, продолжил.
- Ему будет очень приятно, если вы отметите этот праздник более по-домашнему!
Ну, это он загнул. - думаю я про себя. Что-то сильно сомневаюсь, что дома на празднике у ЧэИн, да и у других моих сокамерниц, было подобное угощение. Во-первых, это слишком дорого, а во-вторых, в Корее такого просто не делают. Кстати, а вот это интересно!
