Сделав несколько эффектных взмахов, Троекуров долбанул набалдашником трости оземь. Голубое пламя пробежало по всей поверхности, сопровождаясь землетрясением. Я расставил руки, удерживая равновесие.

Н-да. Первые минуты боя принесли нам пищу для размышлений. Давайте проанализируем.

Во-первых, Троекуров херачит магией, как пьяная выпускница — харчами: обильно, весело и беззастенчиво. Но и то, и другое не может литься бесконечно. Чем интенсивнее поток — тем ближе финал. Троекуров явно сделал ставку на блицкриг. Значит, надо навязать ему длительные серьёзные отношения. Этого он не вытянет, иссякнет и будет только злобно лупать глазами. Тут-то мы его и оприходуем. Как пьяную выпускницу.

Во-вторых, какого-то хрена развалился наш ка-тет… Тьфу, в смысле, наша полусотня. Это значит, кого-то вынесло. Причём, в самом начале боя, когда даже ни один медведь не успел приземлиться.

Ну и в-третьих. Вокруг кипит бойня. Твари нападают буквально со всех сторон. С неба — ящеры, с остальных направлений — медведи и волкодлаки. Хорошо, хоть из-под земли никто не лезет. Пока.

Вроде ясно всё. Хватит рассуждать, надо действовать. Задача номер один — выяснить, кого вынесло, и починить. Мне полусотня нужна, а не сорок девять разрозненных охотников, которых Троекуров перещёлкает поодиночке.

— Вах, баюс! — крикнул я, чтобы Троекуров с его тростью порадовался — и бросился бежать.

Вслед мне понёсся раскатистый хохот. Н-да. Поржать любит, а шуток не понимает. Ну да ладно, пускай себе.

Сражались все, даже поговорить не с кем. Дорогу мне преградил волкодлак. Я, на пару секунд остановившись, загнал ему в пасть меч и усилил его встроенной Костомолкой. Чудовище выпучило глаза и сдулось, как будто кто-то выпустил воздух из воздушного шарика. Хрустнули все кости одновременно, выпученные глаза остекленели, и я получил свои родии. Прошли те времена, когда волкодлаки были для меня серьёзными соперниками. Теперь они — не особо напрягающая помеха, только и всего.

Я побежал дальше. Увидел дерущихся плечом к плечу пореченского Никодима и полоцкого Глеба. Чуть дальше Харисим и Прохор стояли спиной к спине, защищаясь от медведей. Сам я кастанул Красного петуха, чтобы распугать стаю ящеров, задумавших на меня напасть.

Тут моему взгляду предстала Тварь. Лошадь действовала в формате like a boss. На неё никто особо не реагировал, потому что твари принимали её за одну из них. Лошадь же шла среди всей этой вакханалии степенно, с достоинством. Время от времени поймав волкодлака в удобной позиции, передним копытом била его в голову. Волкодлаку этого, как правило, хватало — он падал в бессознанку. К медведям кобыла не лезла — видимо, чуяла существенную разницу в весовых категориях.

— Тварь! — крикнул я. — Доложи обстановку!

Тварь выдала копытом по хребтине очередному волкодлаку, который с воем переломился, и обратилась ко мне спокойным голосом:

— Докладываю: почти сразу, как этот, с палкой, появился, бледная немочь в обморок рухнула.

— Какая немочь? Где⁈

— Там, — мотнула головой Тварь.

— Ясно. Давай, план Б!

— Фр! Уже?

— Выполнять!

И Сивка-Бурка, вещая каурка, долбанув копытами по земле, совершила великолепный скачок, в ходе которого, считай, исчезла. А я бросился в указанном направлении. И там обнаружил лежащего на земле Алёшеньку.

Одного его не оставили. Земляна и Захар яростно обороняли его, как ахеяне — тело Патрокла от жадных и тупых троянцев.

— Владимир! — завопил Захар. — Он упал и не двигается!

— Не, ну ты точно в капитаны метишь! Спасибо за информацию.

Я подскочил к Алексею. Опустился рядом с ним на колени, нащупал пульс. Тюкает что-то — это хорошо. Будем развивать. Восстановление сил.

Веки Алексея дрогнули. Да ладно! Мало, что ли? Чего тебе — кофе, какао, ванну? Охренел совсем. А ну-ка, встать!

Ещё одно Восстановление сил вкупе с пощёчиной возымело действие. Алексей открыл глаза и уставился на меня.

— Доброе утро, — поздоровался я. — А у нас тут — всякое. Помочь не хочешь? Ты хрен с тобой, сиди на жопе ровно. Главное в сознании будь, чтобы цепочка не рвалась!

— Этот человек… — просипел Алексей. — Его сила меня просто размазывает!

С самим Троекуровым Алексей никаких дел напрямую не имел. Максимум — с братьями Головиными, и то через посредника. Но, как выяснилось, хватило и этого, чтобы признать хозяина. Хозяйской власти Троекуров над ним уже не имел, так что не подчинил. Но вырубить — сумел.

— Держи, — сунул я амулет в руку Алексею. — Это поможет. Стисни что есть мочи и держи. Я сейчас снова буду полусотню объединять.

Алексей кивнул, сжав амулет. Я понятия не имел, поможет ли он в такой ситуации. Амулет был обычный, от морока. Если Троекуров воздействовал именно мороком, поможет. Если обморок — чистая психосоматика, тоже должен помочь. А вот если тут какое-то иное колдунство, которого я не знаю — тогда хрена лысого. Но уж что не помешает, так это точно.

Я встал, помог подняться Алексею. Тот быстро приходил в себя, в лице даже какая-то решительность появилась. Ну, авось, выстоит.

В следующую секунду Алексей кастанул самый настоящий Удар. Обернувшись, я увидел получившего по морде медведя. Зверь застыл, почему-то обескураженный таким простым ломовым подходом. Я немедленно перехватил инициативу и шарахнул Костомолкой.

Медведь не успел даже крякнуть. Его сломало пополам, а потом обе половины расплющило, и мне досталась молния. Родии я пока даже не считал, и не смотрел в ту половину сознания, где они складировались. Дефицита нет, срочных прокачек не требуется. Отобьёмся — разберёмся. Время разбрасывать камни и время собирать камни. Смешивать два этих ремесла тоже тьма охотников, но я не из их числа.

Я изобразил мечом на земле нужный Знак. Вспыхнуло алым, марево разлетелось — не хуже, чем голубое пламя у Троекурова. Только не голубое, а красное, пролетарское, почётное. Ну да, без землетрясений. Ну и хрен с ним, мы выше этих кривых понтов.

Вернулось волшебное чувство — во мне снова кипела сила пятидесяти человек. Ну, даже пятидесяти одного, если считать с собой. А как себя не посчитать, я по силе-то тут нихрена не последний. Последние — Алексей и Захар. Но если Захар хотя бы с амулетами исполняет всякое, то Алексей откровенно не боец. Старается — это я сейчас чувствовал — но весь его реальный боевой опыт до сих пор ограничивался лишь крысами да парой волкодлаков. И всё это с наставником, одиночных вылетов почитай что не было. Так что боевое крещение парню досталось — мама не горюй. В таком апокалипсисе даже я впервые оказался.

С переобъединением пришло и кристальное понимание того, что нужно делать. Я предоставил охотникам сдерживать натиск тварей — они с этим прекрасно справлялись — а сам бросился к Троекурову. Охотники согласованно перемещались, создавая вокруг нас кольцо. Используя Защитные круги, какие-то энергетические щиты, о которых я до сих пор знал только, что у кого-то они есть, ребята не позволяли тварям прорываться.

Тех тварей, что уже были в круге, убивал я, двигаясь к своей основной цели. Грохну Троекурова — и вся эта звездобратия превратится в обычную толпу плохо скоординированных тварей. С которыми мы разберёмся буквально на раз-два-три.

Вот он, хрен с палкой! Идёт, гордо вскинув голову, с презрением окидывая взглядом царящее вокруг безобразие. Увидел меня.

— Вы все умрёте здесь! — загрохотал его голос, явно усиленный ещё какой-то приблудой. — Отступись, Владимир!

— Не могу, позади Москва!

— Ка… какая Москва⁈ — обалдел совершенно Троекуров. — При чём тут Москва⁈

— Ты, дядь, либо пафос верни, либо громкую связь выруби, — посоветовал я. — А то когда тупишь на таких децибелах — идиотически звучит.

Троекуров взял себя в руки и попытался вернуть пафос.

— Мне нужна твоя усадьба! Отдай её мне — и все останутся в живых! Я отзову тварей!

— А мне нужно твоё сердце. Отдай его мне — и все останутся в живых. Кроме тебя и тварей.

Заорав от тупорылой ярости, Троекуров взмахнул тростью. Я подставил вспыхнувший меч.