– Ничего не получится, и Калиста даром просидит всю ночь и сожжёт дорогие свечи.

– Возникнут технические сложности: немые духи, почти не видимые духи, неустойчивые видения.

– На призыв явится более одного духа.

– Медиум окажется одержим.

Четвёртый вариант пугал Калисту больше всего. Одержимость случалась редко; духи, как правило, сами не желают овладевать живыми людьми, что бы там ни показывали в кино. Но несколько зафиксированных случаев всё-таки было.

Однажды это случилось даже с бабушкой Джози. Незадолго до смерти, когда бабуля уже была прикована к постели и Калиста составляла ей компанию, та рассказала внучке поучительную историю. В детстве бабушке попался разгневанный дух, который вселился в неё, пока она проводила спиритический сеанс для его жены. Бабушка толком не могла объяснить, что произошло; она лишь знала, что понадобился второй медиум, чтобы выгнать незваного постояльца. Бабушка Джози больше не проводила сеансов для незнакомых людей, хоть и уверяла Калисту, что это вполне безопасно.

– Времена меняются, – сказала она. – Нынешние духи редко бывают в такой ярости. И потом, мы с папой уж проследим за тем, чтобы ты помогала только добрым духам.

Калиста закрыла дверь, поставила тарелку на комод и выдвинула из угла маленький круглый столик. В подвале находилась специальная комната для спиритических сеансов – в бордовых и золотых тонах, особо обставленная, чтобы клиенты чувствовали себя уютно и раскованно. В этой комнате им должно было казаться, что всё возможно. Хотя медиум вовсе не нуждается в особой обстановке, чтобы вызывать духов. Это чисто работа на публику.

Калиста подумала: если она пойдёт в подвал, мама заподозрит неладное. Придётся устроить сеанс в своей комнате. Калиста достала из комода свечи, расставила их на столе и неторопливо зажгла. В комнате появились папа и бабушка, и Калиста поставила для них стулья рядом с собой, оставив пустое место для Томаса.

– Теперь внимательно слушай, – велела бабушка Джози. – Используй конфигурацию номер четыре.

– Четыре? – переспросила Калиста. – Не слишком много ограничений?

– Это ради твоей безопасности, – коротко ответила бабушка Джози и велела приступать.

Калиста, хоть и смущённая, сделала, как ей сказали. Взяв кусок мела, она начертила круг в центре стола, поскольку рисунок с прошлого раза стёрся. Минуло уже самое малое три месяца с тех пор, как она вызывала дух мальчика, потерявшего ботинок. Калиста надеялась, что сегодняшний сеанс будет таким же простым и безопасным. Но чутьё подсказывало, что вряд ли. Она упрекнула себя за эгоизм – в конце концов, парнишку ведь убили. Если делаешь то, что должно, нечего бояться.

Рисунок был сложный; Калиста знала конфигурацию номер четыре, но никогда ею не пользовалась. Она включала несколько замысловатых петель, и только с третьей попытки Калисте удалось соблюсти все пропорции. Закончив с рисунком, Калиста поставила в центр стола тарелку с печеньем.

Когда всё было готово и Мак с бабушкой Джози заняли свои места, Калиста выключила свет и села.

Бабушка Джози вполголоса подсказывала ей, какие движения делать пальцами и какие слова произносить. Калиста слушала внимательно, стараясь не раздумывать над инструкциями слишком долго: это затуманило бы её намерения и помешало духам. Для духа медиум похож на яркий маяк; он – как огонь, притягивающий мотыльков. Калиста знала, что должна сиять. Но на сей раз бабушка предложила ей другое заклинание. Обычно Калиста напоминала открытое окно, в которое мог пролезть дух. Но заклинание бабушки Джози сужало его до размеров игольного ушка, предназначенного для того, чтобы впустить один конкретный призрак. Это усложняло процесс, но Калиста не сомневалась, что у бабушки есть на то свои причины.

Готовясь начинать, Калиста чувствовала на щеках тепло свечей. Она посмотрела на бабушку Джози, которая нервно перебирала пальцами на столе – от этой привычки она никогда не могла избавиться. Мак положил руку поверх руки матери, чтобы её успокоить. Затем он улыбнулся Калисте, предлагая ей приступить. Калиста опустила ладони плашмя на стол, сделала глубокий вдох и закрыла глаза.

– Наш возлюбленный Томас Хассел, мы принесли тебе дары из жизни в смерть. Приди к нам и поговори с нами, – сказала Калиста.

Затем она произнесла на латыни слова, которым её научила бабушка. Каждый звук должен был источать уверенность. Силу.

Закончив, Камилла ощутила прохладный ветерок, от которого заколебались огоньки свечей. Она открыла глаза и добродушно сказала сидевшему напротив мальчику:

– Привет, Томас.

– Привет, – с улыбкой ответил тот, и его голос отозвался эхом, словно доносился издалека.

Он был не таким растерянным, как утром, и в то же время казался более далёким. Так действовало призывающее заклинание. Тем не менее это был самый простой способ с ним поговорить. Когда духи появляются сами, они не всегда отвечают за то, сколько времени могут пробыть видимыми. Прямо сейчас Томас был прикован к Калисте.

– Ты мне поможешь? – с надеждой спросил мальчик.

– Я попробую, – ответила Калиста. – Надеюсь, ты тоже мне поможешь. Начнём?

Он энергично закивал.

– Я хочу увидеть маму, – поспешно сказал Томас. – Мне нужна мама.

Мак вздрогнул; бабушка Джози не отрывала взгляда от стола. Работать с духами зачастую было мучительно. Впрочем, Калиста подавила болезненное ощущение. Следовало сохранять спокойствие. Любой прилив чувств мог разорвать связь между мирами.

– Ты помнишь свою маму, Томас? – спросила Калиста.

Мальчик перестал улыбаться и задумчиво сдвинул брови.

– Да-а… – начал он и замолчал.

Калиста поняла, что ему трудно вспомнить. Тогда она села поудобнее и попросила:

– Опиши её.

Если она поможет мальчику припомнить подробности, возможно, у него включится память. Лучше начать с мамы и постепенно двигаться дальше.

Томас задумался.

– Моя мама очень красивая. У неё… тёмные волосы. Или… рыжие? – неуверенно спросил он.

Калиста понятия не имела, как выглядела его мама, однако кивком попросила Томаса продолжать, внимательно наблюдая за ним, по мере того как воспоминания постепенно возвращались на место.

– Да, у неё вьющиеся рыжие волосы, – подтвердил Томас. – Но… но я похож на папу.

– Ты помнишь, когда в последний раз видел родителей?

– Э… – Томас явно смешался, и Калиста отступила, стараясь его не волновать. Дух, которому неуютно, становится неуправляемым. Главное для медиума – удерживать контроль.

– У тебя есть братья и сёстры? – как можно беззаботнее спросила Калиста, меняя тему.

Томас ненадолго задумался и кивнул:

– Да. Два младших брата.

Он улыбнулся, и Калисту вновь кольнуло в сердце. Братишки наверняка скучали по Томасу…

– Как их зовут? – спросила Калиста.

– Энтони и Майкл, – сказал Томас. – Энтони в пятом классе…

Воспоминания становились всё отчетливей, и Калиста слегка подалась вперёд, стараясь не отрывать руки от стола. Томас говорил о братьях, о маме, о друзьях. Воспоминания текли рекой, и это был очевидный прогресс. Призрак сделался отчётливым и плотным. Когда у мальчика истощились рассказы, Калиста стала задавать вопросы, подбираясь ближе к событиям, которые её интересовали. В новостях говорили, что Томас пропал прямо из спальни. Нужно было направить его туда.

– Опиши свою комнату, – попросила Калиста.

Томас задумался.

– Она маленькая… очень маленькая. Но на стенах висят постеры, и у меня есть стол, чтоб делать уроки, и собственный телик. – Он улыбнулся. – И приставка. И…

Томас внезапно замолчал. Он и без того был бледен – он ведь умер, – но тут с его щёк полностью сбежала краска. У Калисты заколотилось сердце.

– И что, Томас? – спросила она. – Что случилось в твоей комнате? Куда ты пошёл?

Нижняя губа у него задрожала, голубые глаза наполнились слезами.

– Я… я увидел её, – прошептал он.

Калисту замутило. Температура в комнате начала падать, дыхание белыми клубами вырывалось изо рта. Калисте хотелось посмотреть на папу, но она боялась отвести взгляд от Томаса. Он был в отчаянии. В ужасе. Отвернувшись, Калиста рисковала потерять связь.