Мы совсем друг друга не знали, но сплетали языки и губы так, будто на наших плечах десятилетия вместе – таким правильным все казалось.

Пальцы легли на бедра девушки, она слегка развела ноги в стороны, позволяя устроиться между острых коленей, а затем и вовсе стянула с себя вязаный топ, обнажая точеную фигуру.

Ладони поднялись, очерчивая талию, несильно сжимая бронзовую кожу, проводя по ребрам и останавливаясь на груди.

Элизабет из-под полуопущенных ресниц наблюдала за тем, как мои губы проделали тот же путь, что и руки, как язык обвел торчащий сосок, прочертил дорожку до шеи.

Тихий стон разлетелся по каюте, теплые пальцы Элизабет обхватили мои щеки, она несколько секунд вглядывалась в мое лицо, может быть, хотела передумать, может быть, пыталась прочитать мысли. Я не знал. Но в конце концов, ее губы снова коснулись моих. Так, будто мы остались одни на дрейфующей яхте в океане.

Элизабет потянула с меня футболку, ловко расстегнула ремень на брюках, пока я расправлялся с пуговицей на коротких джинсовых шортах. Девчонка явно была фанаткой хиппи. Может быть, поэтому казалась немного безумной. И я бы не сказал, что это пугало. Кажется, она жила ярче, чем любой существующий человек. Хотелось бы и мне иметь такую свободу, выбирать, кем хочешь стать, что делать, но у меня была только эта ночь. Ночь, когда мир еще не содрогался от событий.

Мы избавились от одежды, я потянулся к тумбочке за презервативом. Элизабет опустилась на кровать поверх одеяла, совершенно обнаженная, ни капли не стесняясь своей наготы. Она любила себя. Это виделось в каждом взгляде, в каждом движении.

И сейчас, когда она касалась себя, игриво закусив губу и не отводя взгляда от меня, я был готов сойти с ума от желания. Хотелось стать частью ее свободы. И я сделал это – устроился между стройных ног, тягуче медленно поцеловал, убеждаясь в том, что ее поцелуи походили на пьяную вишню. Она вся была пьянящей. Иначе и не объяснялся этот безумный секс с первой встречной девушкой.

Я толкнулся вперед, Элизабет тихо застонала, ухватившись за мои плечи и сцепив ноги за спиной. Кажется, ее уже совсем не беспокоила царапина.

И я наблюдал за приоткрывшимися губами, за тем, как Элизабет втягивала воздух сквозь сжатые зубы, как закатывала глаза и как крупные бисеринки пота скатывались по бронзовой коже. А она не стеснялась помогать себе, несдержанно стонала и оставляла смазанные поцелуи.

Вдруг Элизабет приподнялась, положила ладонь на мою грудь и посмотрела снизу-вверх.

– Хочу быть сверху, красавчик, – кто я такой, чтобы отказать?

Я легко перевернулся, устраивая Элизабет на своих бедрах. Она плавно опустилась. Тонкая ручка обвела грудь, слегка сжала.

Элизабет двигала бедрами, опускалась и поднималась, касалась чувствительных мест, наклонялась ко мне, чтобы оставить легкий поцелуй на губах, дурманящий рассудок и уносящий в наслаждение.

Руки блуждали повсюду, по телу разносились легкие волны, а по комнате летали стоны, перемешивающиеся с самыми разными оттенками звуков.

Элизабет замерла, а затем задвигалась быстрее, закатывая глаза от удовольствия и прикусив губу. И за ее наслаждением можно было наблюдать вечно, но я не мог больше сдерживаться.

Движения становились развязнее, резче, глубже. Стоны громче, протяжнее. Вдохи короче, чаще, сплетая в воздухе страсть, желание и наслаждение.

Элизабет замерла, коснулась моего лба своим. Я поймал ее губы, сжал кожу на бедрах, шумно выдохнул и откинулся на подушки. Элизабет опустилась рядом, прикрыв глаза и пытаясь выровнять дыхание. Я повернулся к девушке, разглядывая темные волосы, бусины и кольца, веснушки на щеках, россыпь сережек на ухе, тонкую шею и ключицы.

– Я все еще не хочу знать, как тебя зовут, – пробурчала Элизабет, открыв глаза. Я усмехнулся, нависнув сверху.

– Ну если все было плохо, то почему твои глаза так закатывались?

– Было хорошо, – усмехнулась она, приподнявшись на локтях, хлопнула ресницами. – Но на один раз.

– Ты очаровательна, – рассмеялся я, упав рядом. И пусть это совершенно неожиданный секс на одну ночь, Элизабет все равно придвинулась ближе, закинула на меня ногу и положила голову на плечо. Казалось, что время замедлило свой ход, а осень не торопилась обнять холодом.

Конечно, утром я убежала. Не знаю, чем думала, когда отдавалась буквально первому встречному на какой-то непонятной яхте. Когда-нибудь тяга к безумствам приведет меня в ситуацию, из которой сбежать будет намного труднее. Хотя я надеялась, что этого никогда не произойдет.

Сейчас же я сидела в первой попавшейся кофейне, на столике передо мной стоял айс-латте с карамелью, а в открытую дверь задувал легкий солнечный ветер.

Пожалуй, в этом городе было даже слишком хорошо. Но я все равно хотела вернуться домой. Как назло, телефон молчал. Я никак не могла дождаться ответа от отца. Когда я уже вернусь домой? Когда смогу встретиться с подругой, занять свою комнату? Хотелось бы мне знать.

Правильно говорят, скука толкает людей на необдуманные поступки. Иначе с чего я бы оказалась вчера в порту, а затем и на яхте в объятиях красавчика блондина.

Блондины никогда не были в моем вкусе.

После этой ночи ничего не изменилось.

Я покрутила высокий стакан, лед в кофе звякнул, ударившись о стекло.

Скорее бы приехал Адам. Да, я попросила брата приехать за мной. Признаться, не знаю, как объяснить ему то, что я оказалась на другом конце города и не ночевала дома. Он не Томас, который закроет глаза на любую оплошность и безумность. Наверное, Томас и научил меня свободе, которую многие видят в моем образе.

– Матиас, – я вздрогнула от низкого голоса, высокая фигура загородила свет. Черт побери. – Так меня зовут, – проговорил парень, со скрипом отодвинув стул напротив. Несколько человек повернулось в нашу сторону.

Я стиснула стакан с кофе в руках с такой силой, что казалось, еще немного, и осколки посыпятся в разные стороны. Скорее всего, лицо залила краска, потому что сердце забилось в груди с такой силой, что я думала, оно хочет выпрыгнуть.

Меня бесила едкая усмешка, растекшаяся по его лицу. Будто он загнал меня в ловушку, поймал с поличным на чем-то незаконном и неправильном. Наверное, так и было.

Его светлые волосы оказались растрепаны, белая футболка помята в нескольких местах, будто он только что поднялся с кровати. Я тяжело сглотнула, нахмурилась, делая вид, что все в порядке.

– Ты пришел только для того, чтобы сказать, как тебя зовут? – улыбка слетела с его лица. Кажется, он и сам не знал, зачем приперся сюда. Хотя, может быть, он пришел случайно?

Матиас.

Интересно.

Хотя нет. Ни капли. По крайней мере, я пыталась убедить себя в том, что он не вызвал трепет маленьких искорок по телу. Те участки кожи, которых он касался прошлой ночью, все еще горели, жаждали поцелуев.

– Я пришел позавтракать, – Матиас пожал плечами, а затем с необычайной наглостью уселся на стул напротив меня. – И совершенно случайно увидел сбежавшую красавицу. У тебя проблемы с отцом?

– А ты перечитал книг по психологии? – выгнула бровь я. Он начинал раздражать своей навязчивостью. Я осталась на яхте на ночь просто потому, что мне нечего терять. Мне не нужно бороться и переживать за свою честь, совсем скоро я уеду из этого города, все секреты и грязные ночи останутся в прошлом. В будущем же, вероятно, я стану отличным вариантом для сделки или укрепления связей.

– Ты милая.

– Видимо, словарь прилагательных – единственное, что ты читал в своей жизни.

– Судя по всему, твоя любимая книга «остроумные ответы для людей за сорок»? – хмыкнул Матиас, подавшись вперед, когда официантка поставила на столик целую тарелку картошки фри. Неужели существуют люди, которые завтракают картошкой фри? Он точно ненормальный!

– Что тебе нужно? – с вызовом спросила я, потеряв терпение. Еще никогда ни один парень не преследовал меня из-за секса. Ни разу в жизни. И я ничего не хотела менять.