Число особей, которые сторонники библейской версии согласились поместить в ковчег, составило 50 000. Это было больше, чем у оппонентов, зато включало вымерших, не существующих в нашей сегодняшней действительности животных. Для того чтобы понять, мог ли разместится такой огромный и разношерстный зверинец в отведенном ему пространстве, приняли для расчетов такую странную единицу, как ОДИН ВАГОН.

Полезный объем одного вагона принято считать равным 76 м³. Учитывая нюансы в длине библейского локтя, подсчитали, что ковчег мог бы вместить до 800 вагонов. В качестве животного средней величины оппоненты взяли овцу, и получилось, что в один вагон можно загнать 240 штук блеющих, покрытых колечками шерсти созданий. Если эти расчеты выполнены корректно, то становится ясно, что на борт могло быть поднято около 190 000 среднестатистических животных вместо необходимых 50 000. Иными словами, большая часть объема ковчега оставалась бы свободной и в ней могли разместиться всевозможные насекомые, а также амбары с запасами пищи.

– Минуточку, – сказали те, кто упорно отрицал одиссею праведного Ноя, – если не обращать внимание на такие мелочи, как сама возможность постройки сложного в техническом отношении трехпалубного лайнера, устойчивость его при гигантских цунами, или, например, на систему вентиляции (одно окно), то не потрудились бы сторонники библейской версии разъяснить, как могла команда всего из восьми человек в течение года справляться с таким количеством не всегда покладистых пассажиров.

– Ну, это совсем просто, – снисходительно улыбались непонятливости оппонентов приверженцы канонического текста, – понижение атмосферного давления почти в два раза сказывалось таким образом, что погружало большую часть животных в анабиоз, а посему уход за ними требовался минимальный.

– А почему тогда в анабиоз не впадала команда ковчега? – спрашивали любознательные противники.

– А потому… – отвечали им и приводили очередную порцию аргументов.

Все эти «почему» и «потому» можно приводить еще очень долго. Обе стороны равным образом не в состоянии воспроизвести в современных условиях все то, что случилось в глубокой древности, а следовательно, единственно реальным подтверждением описанного в Библии события могло бы стать обнаружение останков самого ковчега.

Но в истории его поиска оказалось много странных и таинственных моментов.

Владимир Росковицкий, капитан российского воздушного флота, поправил лямки давящего на плечи парашюта и прекратил набор высоты. Новый двигатель, который ему было поручено испытать, работал ровно, без перебоев.

Небо поражало своей хрустальной голубизной. Вершина горы, покрытая снегом, выглядела огромным искрящимся пятном на фоне буйной зелени, оставшейся далеко внизу. В такие минуты, когда самолет спокойно и уверенно преодолевал пространство, Владимиру Росковицкому почему-то всегда хотелось петь. Он замурлыкал какой-то новомодный фокстрот и начал плавный спуск к южному склону горы. Мелодию пришлось внезапно прервать.

То, что он увидел, было так же неожиданно, как если бы вместо обозначенной в полетном задании гористой местности под ним образовались вдруг бескрайние просторы океана. Самолет летел над кораблем – огромным, словно городской квартал в Петрограде. Солнце светило ярко, и судно, наполовину вмерзшее в лед, виделось совершенно отчетливо вплоть до коротких и толстых мачт.

Едва приземлившись на расположенном в долине аэродроме, капитан Росковицкий бросился с докладом к командиру отряда. Через несколько дней в ставку Николая Второго ушло секретное донесение о возможном обнаружении Ноева ковчега.

Экспедиция, немедленно отправленная по указанным координатам, будто бы нашла и описала огромное судно, чья внутренность была разделена на множество перегородок с высокими потолками и оградами из толстых бревен дерева, которое очень напоминало олеандр.

Почему «будто бы нашла и описала», да потому, что шел 1917 год и в разворошенной, как муравейник, России следов от записей экспедиции нигде и никому разыскать не удалось.

Если бы не интервью иммигрировавшего в Америку капитана Росковицкого одному из калифорнийских журналов, мир никогда бы не узнал о том, что происходило жарким августом 1917 года в районе горы Арарат, недалеко от которой располагался авиаотряд летчиков-испытателей.

После сенсационных признаний летчика – а было это накануне Второй мировой войны – интерес к библейской истории вспыхнул с новой силой. Множество человек в эти дни перечитали восьмую главу книги «Бытие», где сказано: «И остановился ковчег в седьмом месяце, в семнадцатый день месяца, на горах Араратских» (8:4).

Капитан Росковицкий еще раз подтвердил предположение, что между двумя пиками знаменитой горы создался естественный холодильник, и любой предмет, однажды туда попавший (тем более ковчег, сложенный из прочных просмоленных бревен), мог спокойно дожидаться, когда кто-нибудь из искателей-смельчаков найдет к нему дорогу.

Снова заговорили обо всех упоминаниях горы Арарат, связанных с пребыванием на ней таинственного судна. Своеобразную хронику «доверили открыть» историку иудейских древностей Иосифу Флавию, писавшему свои труды в первом столетии нашей эры. Это он привел слова халдейского жреца по имени Беросс, который родился за три века до иудейского летописца и считался автором вавилонской истории.

По словам Беросса, выходило, что на некой горе в Армении сохранился остаток ковчега и что местные люди берут от него смолу, из которой делают снадобья от всяких болезней.

Скрупулезный Иосиф Флавий нашел подобные высказывания и у современника Александра Великого Иеронима из Кардии, и у человека по имени Мнасей из города Патр, который жил около 150 г. от Рождества Христова.

Но, вероятно, самым большим авторитетом для Флавия был ближайший друг царя Ирода Великого, историк Николай Дамасский, написавший аж 144 тома Всеобщей истории. Этот плодовитый автор тоже не обошел стороной сюжет о Потопе, раздобыв сведения о том, что в Армении есть гора и что «некто в ковчеге» остановился на ее вершине, где долгое время сохранялись остатки судна. «Быть может, это тот самый человек, – замечает Николай Дамасский, – о котором писал и Моисей, иудейский законодатель».

В конце XV века в хронологии поиска ковчега запечатлел свое имя и знаменитый Марко Поло. Маршрут его поездки в Китай проходил в окрестностях Арарата, и в своих путевых заметках он записал о том, что в стране Армения есть гора, на которой нашел пристанище Ноев ковчег, но к нему никто не может подобраться, потому что покрыто это место вечными снегами, а новые снегопады только увеличивают толщину снежного покрова.

В ХIХ веке на Арарат уже начались целенаправленные паломничества. Правда, все, что тогда удалось обнаружить, были лишь вмерзшие в лед предметы, похожие на огромные деревянные балки, обтесанные вручную. Вывод исследователей той поры оказался неутешительным: ковчег, посчитали они, скорее всего, сполз с горы и развалился на отдельные фрагменты.

Сухопутные экспедиции более позднего времени пестрели периодическими сенсациями о находках на склонах Арарата различных фрагментов лодки Ноя. Последующий радиоуглеродный анализ якобы определял их возраст в районе 4000–5000 лет. Некто Том Кротсер даже клялся на созванной пресс-конференции, потрясая обломком почерневшей доски, что такого дерева в одном из горных ущелий он нашел примерно 70 тысяч тонн.

Но никто из искателей не мог подтвердить, что видел Ноев ковчег таким, каким описывал свою находку капитан Росковицкий.

Возможно Владимиру Росковицкому так и было бы суждено завершить собой хронику упоминаний о ковчеге, обнаруженном с воздуха, если бы не возобновившиеся во время Второй мировой полеты над Араратом.

В 1943 году два американских пилота, направлявшиеся в Тегеран, засекли на вершине горы Арарат очертания огромного судна, проступавшие из снега. Пролетая тем же маршрутом несколькими днями позже, они взяли фотоаппарат и сделали несколько снимков, которые затем были опубликованы в газете американских ВВС.