– Замолчите, Чижов! – властно приказал Андрей Петрович. – Борис, голубчик, проверьте комнату господина нотариуса на предмет склянки и письма.

– Не имеете права! – пискнул нотариус, но скис под надменным взглядом.

Секретарь удалился и вскоре вернулся, неся пустой пузырек с этикеткой «Tinctura Belladonnae» [19] и конверт, адресованный университетскому преподавателю Платона. Андрей Петрович распечатал письмо, прочел и утвердительно кивнул сыщику. Тогда Платон подал знак лакею, и тот ввел в гостиную вызванного телеграммой урядника – здоровенного усатого дядьку с пудовыми кулаками, который без лишних церемоний объявил нотариуса арестованным и выволок за шкирку.

– Чижова направят в Москву для дальнейшего разбирательства, – пояснил Платон.

– А что Сиена? – тихо спросила вдова. – Он подлинный?

– Увы, – покачал головой сыскной надзиратель. – Миниатюра подделка, хотя, возможно, весьма древняя.

– Почему вы так уверены? – уточнила вдова.

– Потому что да Сиена не мог написать цитату Матфея швабахером, – тоном студента-отличника отчеканил Платон. – Швабахер – готическое письмо, придуманное германскими книгопечатниками в пятнадцатом веке, то есть через двести лет после да Сиена. Я телеграммой запросил консультацию у того профессора, которому писал Литке, и он все подтвердил.

Лица вдовы и красавца-секретаря осветились счастьем, видимо, их порадовало, что многотысячное наследство больше не стоит между ними. Англичанин оставался бесстрастен. В остальных же лицах читалось крушение надежд.

– В телеграмме вы упоминали миниатюру? – осторожно спросил Бобриков.

– Нет, я только спросил про шрифт, – ответил сыщик.

– Тогда пусть история про фальшивку останется между нами! – предложила Варвара Альбертовна.

Лицо ее супруга вспыхнуло от гнева, но прежде чем он успел высказать свое негодование, вмешался Сергей:

– Не позволю порочить имя отца! – заорал он. – Еще не хватало, чтобы его сочли мошенником, подделывающим исторические раритеты!

– Тебе хорошо говорить, ты хотя бы имение получишь! – напустилась на брата Татьяна Ивановна.

Слушать продолжение семейного скандала Платон не желал и неприметно вышел из гостиной. За ним поспешил Андрей Петрович.

– Господин коллежский секретарь, подождите, – окликнул он сыщика. – Я хочу поблагодарить вас за то, что вы нашли убийцу моего брата и спасли честь нашей семьи.

– Благодарите Провидение, которому ваш брат доверился, – ответил Платон. – Он подозревал всех, кроме нотариуса, и ни одной из своих подсказок не указал на истинного убийцу. Так что без Божьего Промысла я бы точно не справился.

– Путь так, – согласился Андрей Петрович, – все равно мы перед вами в неоплатном долгу! – Немного помолчав, Литке смущенно прибавил: – Понимаю, что денег вы не возьмете, но отказаться от символического подарка будет с вашей стороны гордыней. Так что сделайте милость, выберите и примите в дар любую книгу из нашей библиотеки.

Платон на секунду задумался, а потом кивнул:

– Спасибо, я буду рад прочитать описанную мистером Стивенсоном историю доктора Джекила.

#колье_казненной_королевы

#убийство_на_аукционе

#Шерлок_Холмс_и_доктор_Ватсон_берутся_за_дело

«Сегодня казнили королеву.

Весь город вышел поглазеть на грубую деревянную повозку, сопровождаемую вооруженными республиканцами. На полу, застеленном грязной соломой, сидела женщина в простом белом платье и в чепчике, прикрывающем обритую голову. Накинутый платок из белого муслина скрывал ее шею и плечи. Повозку трясло на скользких камнях мостовой. Колеса срывались в глубокие рытвины, и грязной водой плескало на ноги конвоиров. Женщину бросало от одной решетки к другой, словно сломанную куклу.

В этой больной, измученной женщине было не узнать опальную королеву. Толпа выла в ожидании казни. Люди выкрикивали оскорбления, проталкивалисьв первые ряды, чтобы плюнуть ей в лицо. В повозку градом летели камни. Женщина склонила голову и плечом отерла со щеки жижу от попавшего в висок гнилого помидора. Зловоние, исходившее от толпы, накатывало волнами и сгущалось по мере приближения к площади.

Повозка остановилась на площади Революции. Гильотину на высоком помосте было видно отовсюду. Королеве освободили руки, и, потирая онемевшие запястья, она тяжело взошла на эшафот. На последней ступеньке она споткнулась и наступила на ногу поддержавшему ее палачу. „Простите, месье, я не нарочно“, – тихо произнесла она и шагнула к гильотине. Едва заметным движением королева коснулась груди. Тонкая ткань платка скрывала темно-красный рубин на золотой цепочке. Талисман, в спасительную силу которого королева верила безусловно. И он не помог. Все кончено.

В последний раз окинув взглядом беснующуюся толпу, Мария-Антуанетта опустилась на колени и положила голову под нож гильотины.

„Королевы больше нет!“ – выкрик глашатая взорвал замершую на мгновение площадь. Оглушительная волна криков и свиста приветствовала палача, поднявшего вверх отрубленную голову. Вдруг что-то скользнуло по его запястью и стукнулось о деревянный помост. Это был большой красный камень, залитый кровью казненной королевы. Рука в синей бархатной перчатке накрыла драгоценность. Палач поднял глаза и наткнулся на холодный взгляд Максимилиана Робеспьера.

„Теперь это принадлежит народу“, – произнес диктатор, убирая рубин в карман».

Женька закрыл ноутбук и обессиленно откинулся в кресле. Глаза нестерпимо жгло, спину ломило.

Лучи утреннего солнца пробивались сквозь тонкие шторы. Яркие зайчики скользили по фотографиям, постерам и страничкам из гламурных журналов, развешенным по стенам. Постеры отличались по качеству и размеру, но на всех была изображена одна и та же девушка. На одной из фотографий имя модели – Вероника Козлова – было зачеркнуто синим фломастером, а сверху большими буквами дописано: «Вероника Гутман».

Во Франции королевы не стало, но у Женьки Гутмана была своя королева. Подойдя к стене, он смахнул невидимые пылинки с «иконостаса». Вероника предпочитала мужчин состоявшихся и состоятельных. Для нее он был «младшенький», «сынок того самого Гутмана», двадцатилетний пацан. Что мог предложить ей сейчас Женька?

Он не зря просидел всю ночь за компьютером. Теперь он знал все о старинном рубиновом колье, которое его королева наденет завтра на вечерний показ. Младший Гутман был готов к встрече.

Белая с золотом дверь в Большую ротонду Юсуповского дворца гулко захлопнулась. Не оценив ее массивность и размеры, вошедший не догадался придержать за собой дверь. Он замер, тревожно прислушиваясь. Убедившись, что никакой реакции на вторжение не последовало, человек осторожно двинулся к длинной стойке с платьями, приготовленными для завтрашнего показа. Белый луч телефонного фонарика заметался по светло-голубым колоннам и массивным позолоченным канделябрам.

Аукцион «Меха и драгоценности» обещал стать заметным событием. Изюминка вечера – демонстрация знаменитого рубинового колье казненной королевы Марии-Антуанетты – предваряла аукцион. Поздний посетитель ротонды понимал: другого случая не будет, и только глупец не воспользовался бы им. Глупцом он себя не считал.

Секция с надписью «В. Козлова» обнаружилась в нише у окна. Мужчина осторожно погладил пальцами пышное муаровое платье, отделанное искусной вышивкой. Такой наряд могла себе позволить разве что княгиня.

Туфельки не уступали платью. Вышитые бисером, из тончайшей кожи, ни одна Золушка не променяла бы их на хрустальные башмачки. Мужчина внимательно осмотрел туфельку, затем вынул из кармана небольшой пластиковый пакет. Осторожно развернул его и высыпал кусочки битого стекла в носок туфли. Попытался засунуть как можно глубже. Резкая боль полоснула пальцы. От неожиданности человек вскрикнул, туфля полетела на пол – из глубокого пореза сочились алые капли.