– Открытая конфронтация ещё не произошла, – впервые подал басистый голос огромный спутник Наташи. – Если бы случилось иначе, то мы бы сейчас не летели поступать в Академию, а были мобилизованы на фронт.

Корабельная связь снова включилась:

– Обратите внимание, слева по борту можно заметить Военную Академию, мы заходим на посадку.

Абитуриенты, хоть до конца ещё не оправились от случившегося, всё же стали вглядываться в обзорные окна.

На их глазах с величавой грацией хищника плыл космический корабль огромного размера. Военная Академия Разведки и Терраформирования, названная в честь Сергея Павловича Королёва, одного из величайших конструкторов XX века, создателя ракетно-космической техники. Ребята знали, что под руководством Королёва состоялся запуск первого искусственного спутника Земли и полёт первого космонавта планеты Юрия Алексеевича Гагарина. Этот человек был Героем Советского Союза, благодаря ему страна стала передовой ракетно-космической державой. И, несмотря на то, что космическая эра началась почти два века назад, имена основоположников не канули в лету. Военная Академия Разведки и Терраформирования имени С.П. Королёва являлась престижным учебным заведением. Она задумывалась как флагман в противостоянии с Эстерайской империей. Отбор курсантов в Академию вёлся строгий, планировался выпуск специалистов высшего уровня.

Конструкция корабля, где размещалось учебное заведение, с первого взгляда казалась необычной. Из-за конической формы судно моментами напоминало перевёрнутый вулкан, иногда городской пчелиный улей, а с венчающим шпилем так и вовсе юлу. Суженный у основания, он расширялся кверху. В космическом пространстве не было гравитационной плоскости как точки отсчёта и ориентирования, потому невозможно было понять, где верх, где низ, где право, где лево. Но поддерживающие пилоны, которые соединяли корпус с гондолами реактивных двигателей, отходили от основания, это указывало на то, что узкое основание – явно низ крейсера. Высота корабля Академии составляла около половины километра, диаметр в поперечнике – сто метров в основании, а вверху расширялся до 350-ти. Это Рома определил навскидку, на глаз, но ему всегда удавалось с поразительной точностью определять размеры по одному взгляду. Что на Земле, что в космосе.

К корпусу пилонами присоединялись с одной стороны гондолы двигателей, а с другой – дополнительные структуры. От корпуса корабля отходили коммуникационные рукава, соединяющие отдельные помещения. Таких помещений имелось великое множество, и они, по всей видимости, соединены между собой переходными коридорами. Весь этот звёздный улей, сверкающий тысячами огней, приближался к маленькой пассажирской «пчёлке», несущей абитуриентов.

Молодые люди восторженно глядели на будущую alma mater. Вектор громко сказал:

– Что-то я не вижу плюща на корпусе учебного заведения!

Не уловив иронии в словах Вектора, Армавир постарался внести ясность:

– Вообще-то, растения в космическом вакууме не мо…

– Да расслабься, чувак, я шучу, – заулыбался Вектор.

Когда шаттл практически приблизился к Академии, все пассажиры опустились на свои сиденья, общее возбуждение, тем не менее, зашкаливало. Пилот запросил разрешения причалить. В блестящем стальном корпусе Академии раскрылись, как острые лезвия, лепестки-сегменты шлюзовой перегородки причальной палубы. Как и на гражданских кораблях, палуба являлась огромным воздушным шлюзом. Пилот налёг на штурвал, держа курс на четвёртую палубу учебного корабля, и вскоре приземлился на посадочную площадку.

Атласно-голубого цвета палуба была оборудована и выполнена в стиле причальных палуб всех гражданских судов.

Молодые люди покинули маршрутник и впервые ступили на борт Академии. Появившаяся девушка-офицер взяла сопровождение на себя, повелев следовать за ней. Рома так и не увидел, откуда она вышла, так как оказался не в первых рядах. Но вместе со всей компанией вошёл в просторный лифт и услышал голос девушки:

– В основании судна расположена нижняя палуба, которую отвели под склад и хранилище топлива. Эта палуба значится седьмой, а шестой – инженерный отсек. Корпус расширялся, потому и площадь шестой палубы обширнее. Здесь же пристроены гондолы ядерных двигателей. Палуба выше – пятая по счёту – отведена под кают-компанию, тир, бильярдную и каптёрку – склад имущества курсантов.

Рома слушал не слишком внимательно. Всё лучше потом самому всё осмотреть, чем слушать. Его охватывало нетерпение, поскорее бы уж сдать экзамен, пока он всё не забыл.

– Четвёртая палуба, – продолжала девушка, – причальная, и именно на ней приземлились вы, будущие курсанты. Третья относится к спортивной кафедре и вмещает спортзал и бассейн, а заодно шкафут – там находятся рубка и кабина пилота. Здесь же вы увидите плац – площадь для строевых занятий длиной почти сто метров. Она расчерчена для маршировки, но с помощью голографических подсветок и убираемых стоек с сеткой и кольцами быстро переоборудуется под спортивные площадки – баскетбольную, волейбольную, теннисную. После ежедневных построений на плацу вы будете следовать в столовую, примыкающую к плацу.

«Столовая», – уловил Рома последнее слово и подумал, что он и прямо сейчас туда бы проследовал, если, конечно, там подают не только протеиновую кашу. Аппетит, наконец, проснулся.

– На второй палубе размещены учебные аудитории и навигационный мостик с пультом управления кораблём. И наконец, на первой, верхней, самой большой по площади палубе расположены каюты капитана, старших помощников, остального экипажа, преподавательского состава и общежития для юношей и девушек.

– Интересно, – шёпотом спросил Армавир, – кого с кем поселят? Или самому можно будет выбрать комнату? А, может, тут у каждого отдельная будет?

– Для начала ещё вступительные экзамены надо сдать, – напомнил Рома сам себе больше, чем Армавиру, и тяжко вздохнул.

– Дополнительные структуры, состыкованные с главным кораблём-«ульем», включают в себя помещение кухни, лазарет, библиотеку и комнату досуга. Их ответвлённые модули уходят на небольшое расстояние в открытый космос. Завершающий элемент конструкции Королёва – спутниковый шпиль, осуществлявший радиосвязь. Одно из общежитий (соответственно, и одна часть корпуса корабля) освещаются солнцем, и там действуют меры безопасности.

Девушка закончила рассказывать, и двери лифта отворились на уровне второй учебной палубы. Охи и ахи огласили стены пустеющего лифта. Абитуриенты вышли и стали разглядывать внутреннее убранство учебного заведения. Рома тоже оценил помещение и даже вспомнил старинное слово «ампир» из учебника истории.

– А это что, мрамор? – раздался голос за спиной.

– А это настоящее дерево? – спросил кто-то ещё.

Но Рома уже знал, что в космосе настоящего дерева нет, а всё, что так на него похоже – это синтетический материал. А вот насчёт бронзы и мрамора он не был так уверен. Выглядели как настоящие.

– Здесь воссоздали атмосферу Московского государственного университета времён Советского Союза, – пояснил вдруг Тамар.

– А тебе-то откуда известно? – спросил Армавир.

– Читал где-то, – пожал тот плечами.

Рома никогда не был в МГУ, но всё равно находился под впечатлением.

На стенах висели картины и репродукции в позолоченных рамах, а по углам коридоров под потолочным плинтусом крепились интеркомы, внешне напоминающие репродукторы. Тёмная парадная лестница уходила вверх, её балясины и перила были стилизованы под лакированное дерево. Слева направо располагались коридоры с аудиториями.

Офицер назвала им номер аудитории, указала направление и возвратилась в лифт. Группа поступающих направилась к аудитории № 71 по левому коридору. Обзорные окна оказались закрыты ставнями, а на стене светились голографические таблички «Осторожно, светит солнце!», «Солнечные ожоги – канцерогенно!», «Смертельно опасно!». И знак в красном треугольнике под символом опасного ионизирующего излучения – череп над скрещёнными костями слева и бегущий человек справа.