Когда мы вышли из ресторана, то температура снаружи опустилась до плюс десяти-одиннадцати градусов. Я натянул куртку и даже капюшон накинул. Ветер какой-то холодный, непонятный.
Сначала мы посадили в такси чету Пригожиных, затем Камилу с Энрике и Аней. Их такси стали разворачиваться на узкой улочке, а наше наоборот отъехало, чтобы уступить дорогу, а потом уже подъехать к нам.
— Oma, oma, help, help, — раздался мальчуковый голос от канала. Пацан надрывался и звал какую-то «ому». Но вот «help», и по-английски «help».
Я не раздумывая, перемахнул подпорную стену, по ходу оттолкнул чей-то велосипед и погрузился в тёмную воду.
Бляд… как же холодно! Там не было глубоко. Если я стоял на цыпочках, то вполне мог высунуть свой нос из воды. Руки сразу нащупали чьё-то тело, выгибающееся в конвульсиях и я вытолкнул чью-то голову на поверхность.
— Танке, чёрт, держись… Я капюшон ухватил. Вот же!… Саня, я здесь, хватай меня!… Алекс! Да господи, Ёся, что же это такое, хватай его за рукав… Oma! Oma! — раздавалось вокруг меня многоголосье.
Ко мне тянулись многочисленные руки и зацепив меня сначала за капюшон, затем за куртку, потянули меня вверх. Проблемой был неподвижный человек, которого я держал. Я обхватил его под руки и сцепил руки в замок на груди.
С большим трудом, но нас всё-таки вытащили. Наш медик Энрике тут же бросился к… пожилой женщине, которую вырвало и она задышала, плача и причитая, что-то непонятное. Мальчишка, показал какую-то бумагу из её кармана и Энрике устало заявил:
— Эпилепсия. Видно во время ауры присела на камень, а когда начались судороги упала в воду.
Дюха стащил с меня куртку, свитер с майкой и дал свои. Медик тут же отдал Андрею свою куртку. Пока мы переодевались нас стали снимать на камеру подбежавшие журналисты. Как оказалось они караулили Камилу, а тут такая удача! В кадры попали все! И, главное, я посреди этой кучи малы без штанов, в одних трусах стою.
Очень быстро подъехала полиция с неотложкой, видно вызвали в ресторане. Меня сразу усадили в такси и повезли в гостиницу. Там сразу отвели в номер и посадили в горячую ванну, а медик матерясь, что мне алкоголь нельзя, принёс мне крепкого имбирного чая с лимоном. С ванны меня сразу уложили в постель и накрыли двумя одеялами.
— Вот же, Саша, не можешь ты без приключений. Съездил называется в ресторан, — были мои последние мысли, перед тем как отключиться.
Утром я проснулся и почувствовал, что горло немного воспалено, но в целом чувствовал себя хорошо. Надеюсь, никакой простуды не случится. Я спустился на завтрак и тут началось.
— Так это правда, что ты пишешь песни? А какие? А для кого?
Я лишь вздохнул и подсел к Вилья с Дюхой. Не до песен мне было сейчас.
— В утренних новостях только и говорят о том, что мы спасли учительницу, представляешь? — начал рассказывать новости Вилья.
— Ага и меня в трусах показывают! — съехидничал я, наливая себе сок.
— Да о чём ты? Как ты не поймёшь, обо мне всегда только как о футболисте говорят, а теперь я в новостях совсем по другому поводу.
— Там и про Валерию говорят. Вот это реклама для её песни, так реклама. Даже те, кто её песню не слышал, обязательно послушают, — не унимался Дюша.
— А эта женщина в школе работает. Забрала внука у дочери, она куда-то ехать собралась. Ну и вот идут они домой, а тут у неё приступ. Утонул бы человек, если бы ты в воду не сиганул, — добавил Давид.
— Да я бы там тоже утонул, если бы вы меня не вытащили. Там воды как раз мне с макушкой было. Да и вообще, ребята, не хочу о воде говорить.
Чай с выпечкой мы пили в молчании. Ребята видно вспоминали крушение яхты и смерть моего отца. Я же думал о том, чтобы этот «заплыв» не сказался на сегодняшней игре. После завтрака я, как честный человек, поплёлся к нашим медикам. И честно признался, что когда проснулся, было немного больно глотать. Осмотр занял всего пять минут.
— Температура в норме, есть небольшое покраснение горла, но я тебе дам вот это лекарство и пшикну в горло вот этим спреем. Если почувствуешь ухудшение, то немедленно сообщи.
Я послушно кивнул, проделал все процедуры и отправился в номер. Как только я переступил порог номера, раздался телефонный звонок от невесты.
— Привет, герой. Ты мне не хочешь ничего рассказать.
— Доброе утро, Ленчик. Судя по интонации, ты и так уже в курсе. А не сообщил тебе о своём поступке, потому что не хотел чтобы ты лишний раз переживала.
Далее я от Лены узнал, что в испанских новостях показывают запись моего «геройства» с одной из видеокамер возле ресторана и в записи журналистов. Да, быстро сработал член городского совета Эйндховена! Маму с мальчиком уже спас, теперь дошёл до старушек. Что будет следующим? Собачки?
Только я положил телефон на столик, как он снова запиликал. Это был Константин Эрнст. Пришлось рассказывать о случившемся и сообщать, что со мной всё в порядке. Потом позвонил Генрихович, Владимир Геннадьевич…
После этого я перезвонил Лене и сообщил, что выключу свой мобильник. Если вдруг что-то срочное, то пускай звонят на номер Дюши. Скоро у меня важная игра и мне нужно отдохнуть в спокойной обстановке, а не отвечать всем знакомым на телефонные звонки.
Перед игрой я встретился в помещении стадиона с членом городского совета. Этим членом оказалась миловидная женщина, слегка за «сорок». Звали её Мэри-Энн Шрёурс. Она поблагодарила меня за спасение женщины и сообщила, что направила официальную бумагу в Правительство Нидерландов с описанием нашего поступка. Только этого мне ещё не хватало. Они возьмут и наградят меня какой-нибудь медалькой или грамотой. А оно мне надо ехать за этим награждением?
Выступление Валерии было громким. Она настолько сильно и профессионально исполнила свою песню, что я даже заслушался. Видно хорошо поработали над голосом с Морозовым-старшим. Добавили вибрато, сделали тональность выше. Было ощущение, что она все четыре октавы берёт. Вот что значит муж для жены постарался.
Мне очень захотелось послушать, как это будет смотреться на сцене в Греции. Если финал я пропущу, то полуфинал, восемнадцатого мая, будет любопытно глянуть.
Самое интересное было перед выходом на газон. Я почувствовал как моё состояние резко ухудшается. Потрогал лоб и понял, что поднимается температура. Подходить сейчас к врачам — означало, что меня однозначно уберут из стартового состава. А этого я допустить никак не мог. Мне, в свои семнадцать лет, был нужен кубок УЕФА. Придётся мне терпеть. Как говаривал Тарас Бульба: — «Терпи, казак, — атаманом будешь!» Да и думаю, что за два часа ничего страшного со мной не произойдёт.
И вот, я выхожу на поле стадиона «Филипс». Болельщики встречают нас аплодисментами и «кричалками». Как и ожидалось — на трибунах негде яблоку упасть. После приветствия английской команды, капитаны устремляются к главному арбитру встречи — Херберту Фанделю. Надеюсь на порядочность немца и он не будет нам мстить за победу в полуфинале над «Шальке-04».
Первый раз я встречаюсь с английским клубом. Из соперников мне по памяти Морозова знакомы только будущий главный тренер сборной Англии защитник Гарет Саутгейт и темнокожий голландский нападающий Джимми Флойд Хассельбайнк. А ведь уже в следующем сезоне мне предстоит встречаться с этой командой в чемпионате Англии. Ну что же, посмотрим, что из себя представляет английский стиль игры.
И вот я стою на своей правой бровке и с нетерпением жду сигнал арбитра. Раздаётся свисток, и ожидаемо для меня, британцы начали атаку с центра поля. Сразу же последовал проход по флангу и навес в штрафную на Хассельбайнка. Однако мои защитники тоже не дремали и тут же вынесли мяч из штрафной. В следующие десять минут уже мы контролировали половину поля соперников. Правда, до акцентированных ударов по воротам Марка Шварцера дело так и не доходило. Я пару раз пытался обыграть защитников, но тут же был очень грубо встречен на подступах к штрафной. А вот первое контрнаступление со стороны англичан получилось куда более интересным. В центре поля мои одноклубники расслабились и дали спокойно нанести дальний удар с тридцати метров Марку Видуке. Повезло, что мяч прошёлся рядом с крестовиной, хоть и немного задел угол ворот.
