– Чего? – крикнула Дафна, морщась.

Из-за громкой музыки друг друга было плохо слышно. Я оттащила её к большой чаше с пуншем и дёрнула за локоть.

– Спрашиваю, какого чёрта они сюда едут? Неужели Мейхем раздал столько пригласительных?

– Никто на них не смотрит, – отмахнулась Дафна. – Ты не была на таких вечеринках?

– Пару раз. И народу было гораздо меньше.

– Всё в порядке, – успокоила она и улыбнулась. – Так оно всегда и бывает. Не парься. Хочешь пить?

Я покачала головой, наблюдая за тем, как Дафна наливает себе стакан пунша. Энтони вышел к бассейну с другими парнями. В гостиной остались только те, кто хотел танцевать, как мы, или флиртовать с мальчиками в мягком полумраке, как Дрю Браун или Бонни Дэниелс в красивом шёлковом топе. Дафна сделала несколько жадных глотков пунша.

– Ладно, уговорила. Может, и я выпью…

Здесь было темно и душно. Кто-то пожаловался на это, тогда открыли дверь в смежную малую гостиную со столовой, а ещё – окна, которые выходили на лужайку. Вдоль них росла высокая зелёная изгородь.

– Там Бен, – вдруг оживилась Дафна и поправила светлые локоны. – Ну ты его точно знаешь. Он играет в американский футбол за «Пум». Лайнбекер.

– Мне это ни о чём не говорит.

Она закатила глаза и взяла меня за подбородок, повернув силой лицо, куда надо было смотреть.

– Высокий бледный брюнет.

Я прищурилась. Он был прехорошенький, с ямочками на круглых щеках: пил с другом у стены пунш.

– Вот это другое дело.

Дафна улыбнулась и отпила ещё из своего стакана. Не знаю, что там подлили, но глаза у неё здорово заблестели. Я понюхала свой напиток и сделала глоток. Он жгуче прокатился по горлу. Господи, да там водка!

– Эй. – Я коснулась плеча Дафны. – Не налегай так на пунш, он алкогольный.

– Всё быстро выветрится, – отмахнулась она. – Послушай, как я выгляжу?

– Пьяной, – честно сказала я. – Но чертовски симпатичной.

Она рассмеялась и сморщила нос. Залпом допила пунш в своём стакане и вручила мне уже пустой.

– Всё, пожелай удачи.

– Охмури его! Давай!

– Иди ты, это не похоже на «удачи тебе, Дафна»!

Она вошла в толпу и исчезла в ней. В такой темноте – неудивительно: люди стали просто силуэтами без лиц и личностей. Одну часть большой гостиной освещали только споты возле окон, другую – хмурый свет от входной двери. Знакомых здесь было мало, и я подумала – надо бы выбраться во двор к Энтони, тем более здесь музыка становилась всё громче. Многие ребята явно выпили. Я отлепилась от стены и, работая локтями, вошла в круг танцующих, не представляя, сколько же народу сюда набилось. Уж явно не одна старшая школа Скарборо. Кажется, здесь молодёжи куда больше, чем в целом городе, – как так, что за магия? Вдруг кто-то позади крикнул:

– Эй, ребята! Ребята! Разбирайте маски!

Я остановилась и обернулась: в дверях стоял сам Карл Мейхем, загорелый и кудрявый, с очками для зрения, надетыми, как ободок, поверх русых волос по уши. В руках у него была большая картонная коробка. Рядом стоял его темнокожий друг и держал две бутылки пива. Со всех сторон толпа зашумела:

– Ого!

– Клёво, клёво.

– Привет, Карл!

– Ты видел эти маски? Жуть.

– Только не говорите, что Кокс замочил чувак в такой маске.

– Не. Её Бен выпотрошил.

Люди подходили к коробке, покрывали лица простыми белыми масками, имитирующими человеческое лицо, и снова пускались в отрыв. Вечеринка была всё меньше похожей на дань памяти усопшим, или как там это назвали? Я поморщилась и поискала взглядом Дафну и Бена, но нигде их не нашла. Толпа разошлась по двум комнатам – десятки безликих человек. Мне стало не по себе. Я снова направилась к выходу, но кто-то плотно закрыл дверь, и она будто растворилась в темноте. А потом над потолком зазвучал молитвенно трепетный мужской голос, выпевая почти по-церковному слово за словом, и ребята вскинули руки вверх, взревели, потребовали сделать ещё громче.

Я эту песню знала, хорошо знала – Тайп-О-Негатив, уже почти классика рока. И слова я выучила почти наизусть, затерев когда-то компакт-диск с альбомом этой группы до дыр.

Грянуло гитарное соло, тьма окунулась в вибрирующую музыку, пробравшую до костей. Споты погасли. Ребята разбились по парам, меня толкнули справа, пихнули слева, кто-то ринулся в толпу. Впереди послышался громкий визгливый смех. Обычное для вечеринок дело, но я была вся как оголённый нерв. Кто-то взял меня за запястье и потянул назад. Я резко обернулась.

В темноте я не смогла разглядеть ничего, кроме высокого силуэта. Меня утягивали в сердце толпы, между извивающихся тел и тех, кто в танце слился друг с другом в единую плоть. Анонимные гости, покрыв лица масками, захмелели и делали друг с другом, что хотели. Одни были пьяны алкоголем, другие – остротой ощущений из-за своих спрятанных лиц. Все кругом были чужими, все казались опасными. Я растерянно попробовала вырвать руку, но так просто это сделать не получилось. Кто-то держал – пусть не крепко, но настойчиво. Потом меня задели плечом; полный стакан пунша с водкой вылился из моих рук на пол и на чью-то одежду. Из-под маски послышалась отборная ругань, но похититель прикрыл меня плечом, взглянул сверху вниз на бранящегося, и тот стих.

– Спасибо! – пришлось крикнуть погромче. Музыка прямо гремела. – Здорово же я его окатила, чёрт возьми. Вот это мне сейчас досталось бы.

– Я так не думаю.

Этот голос я узнала бы из тысячи других голосов, он был незабываем после случившегося. Его выжгли на подкорке мозга. Высокий человек обернулся ко мне, и я остолбенела.

Под капюшоном была не обычная маска, а та самая.

– Тихо, – сказал убийца прежде, чем я закричала. – Ты же не хочешь, чтобы я повторил вечеринку в доме Коксов? Или сделал тебе больно, как в тот раз?

Он отвёл в сторону край чёрной куртки. Под ней блеснуло лезвие ножа. Мне хватило сил покачать головой.

– Это правильный ответ. Потому что я пришёл только поговорить.

Он подошёл ближе и обнял меня за талию. Большие ладони легли на неё и сомкнулись, как капканы. Танец с человеком, который убивает других людей, был точно не тем, чего я ожидала от вечеринки в пригороде.

– Как ты сюда пробрался? – От страха мой голос дрожал. – Кругом полно копов.

– Знал, что ты придёшь, вот и задался целью.

Какой, мать его, целеустремлённый! Я не знала, куда деть руки, и он сам медленно положил их себе на предплечья. Я едва коснулась их.

– Ты раньше никогда ни с кем не танцевала? – Он снова опустил ладони, но уже дотронулся ими до моих бёдер. Я вздрогнула.

– Почему же. Танцевала, но не с тем, кто швырял меня об стену. Или резал ножом.

– Ты пыталась сбежать, я этого очень не хотел, – сказал он. – И потом, кто старое помянет, слышала такое?

– Да. – И сглотнула.

Боюсь, в его случае это не фигуральное выражение.