Утром, за завтраком, когда вся семья собралась вместе, Родион и обратился к отцу, – Пап, слушай, та не мог бы помочь нам в одном деле?

– Ну, смотря в каком.

– Мы тут с ребятами хотим создать научно-познавательный парк на месте пустыря.

Елизавета с Иваном переглянулись.

– Марина – главный вдохновитель этого проекта, а мы с друзьями помогли ей создать его.

– Проекта? – не понял Михалыч.

Марина сразу смекнула, чего хочет добиться брат, и прильнула к отцу, – Папуль, да, мы создали проект, сейчас покажу.

Марина вскочила и бегом кинулась в свою комнату, тут же вернувшись с ватманом и внушительного вида папкой.

Завтрак подошёл к концу, и Родион бросился убирать со стола, освобождая место.

– Вот! – с озорством промолвила Марина, прижимая к себе бумаги и ожидая брата, вытирающего стол.

– Вот, – повторила она, водрузив на столешницу папку и развернув ватман.

Елизавета с Иваном подошли и с нескрываемым интересом погрузились в изучение. Дочь развязала папку и разложила на свободное место стола и стулья остальные детали проекта в картинках. Далее, как заправский архитектор-дизайнер, Марина принялась объяснять, как и где всё будет расположено, как здорово будет водить сюда группы детей и знакомить с некоторыми разработками наших учёных, на примере различного рода механизмов, находившихся в парке. Родители задавали вопросы о деталях проекта и всякий раз дети убедительно на них отвечали.

Наконец отец оторвался от бумаг и задал вопрос, который Родион ждал, – Всё это хорошо, красиво придумано, но кто разрешит строительство такого парка, где взять нужные механизмы и роботов, кто будет финансировать? – отец опять сел и, наклонив голову, стал вопросительно поглядывать, то на Марину, то на Родиона.

– Пап, вот с этим вопросом мы и хотели обратиться к тебе за помощью.

У Михалыча брови от удивления поползли вверх, а Родион продолжил, – Вернее, хотелось бы, чтобы ты посодействовал в этом вопросе. Мы же знаем, что у тебя друг – мэр города, и вообще, тебя везде знают. А мы тут и смету расходов составили. Марин, покажи.

Марина протянула отцу листы с расчётами, – Папа, смотри, большую часть насаждений нам обещал предоставить бесплатно дедушка Риты, а механические составляющие можно попросить с отстойника испытательного полигона.

– Ага, значит, хотите бросить меня под танки. Нет, я на это не учился, я тренер, а не менеджер.

Родион подошёл к окну, нажал кнопку, и прозрачная стена медленно отъехала в сторону. Пахнул свежий тёплый ветер. В кухню ворвались звуки города, вперемешку со щебетанием птиц и гулом самолёта, прогревающего двигатели перед стартом на взлётном поле.

– Посмотри туда, пап, – Родион указа на зону «А», – Ты когда-нибудь, видел, чтобы в этот отстойник привозили какой-то агрегат, а потом увозили отсюда? – и тут же ответил на свой вопрос, – Нет, такого никогда не было. Всё, что попадает туда, остаётся на вечной стоянке. Взрослым нет никакого дела до этих несчастных железяк. Вон там стоит Пауптик – разработка Евгения Семёновича. Один раз всего поднялся в воздух, шедевр изобретательности. Его мы, кстати, хотели поставить в центре парка, а он, сейчас, стоит не нужный и заброшенный. А вон там, – Родион показал куда-то вниз, – Сидят детвора, бездельничают, им нечем заняться, и до них тоже взрослым нет дела. Их родители сейчас в научных лабораториях, на полигоне, на заводе. А почему бы и детей не ознакомить с профессией родителей, дать прикоснуться к науке, к познаниям, заинтересовать, увлечь.

Родион говорил о Пауптике, о друзьях, о чём-то ещё, но отец его уже не слышал. Он думал о том, как быстро выросли дети, стали умными, рассудительными, целеустремлёнными. Он смотрел на сына и дочь и восхищался ими. Со стороны могло показаться, что он внимательно слушает, но на самом деле, он был погружён в свои мысли, нахлынувшие как ливень в летний день.

– Папа, ты слушаешь? – Марина опять подсела к нему и обняла обеими руками, – Ты же можешь нам помочь, ты у нас сильный. Папуль, ну пожалуйста, – нежно чмокнула его в щеку.

– Нет, ну так не честно, пользоваться запрещёнными приёмами, миссис, с вашей стороны коварно и…

Марина не дала договорить, положив голову ему на плечо, – Ты же у нас хороший, мы все тебя любим, – поглаживая рукой по груди отца и делая акцент на каждом слове, дочь продолжала «атаковать».

– Всё, всё, – поднял руки вверх Иван, – Сдаюсь, чистый иппон.

Марина вскочила, потрясая сжатыми кулаками, – Ура, спасибо, папа, – и снова поцеловала его в щёку.

Отец расплылся в улыбке. Все засмеялись, зная слабое его место по отношению к ласкам дочери (чем она иногда и пользовалась).

– Хорошо, я попытаюсь что-то сделать, но гарантии давать не буду, – уже серьёзным тоном заверил отец.

В семье знали, что если отец даёт слово, то он его всегда держит, это знали и все окружающие Михалыча люди. Он никогда не давал обещание, если знал, что может не выполнить его. Такое же требование он предъявлял и к другим, считая, что слово сильнее любого вида оружия, сильнее любого единоборства. Словом, можно убить, можно вернуть к жизни, можно утешить, или наоборот – оскорбить. По этой причине, он никогда не сквернословил, не говорил оскорбительных и бранных слов. За это его уважали воспитанники и все, кто, так или иначе, контактировал с ним. Ещё одно хорошее качество Ивана состояло в том, что он не любил откладывать на потом всё то, что можно сделать сейчас. Это качество передалось и его детям. Видимо, того требовал и вид спорта, которым все увлекались, где нужно было мгновенно реагировать на изменяющуюся ситуацию или действия соперника, и быстро принимать нужные, наиболее верные решения.

Вот и теперь, Иван достал с кармана телефон и набрал номер, – Алло, Петрович, здравствуй дружище…. И я тебя рад слышать.… Слушай, надо бы увидеться…. Да хоть сейчас…. Понял. Буду через десять минут. Уже еду, – и выключив трубку, посмотрел на часы, – Так, у вас две минуты собраться. Жду внизу в машине, – обратился он к детям, – И захватите проект.

Кабинет мэра находился на втором этаже административного здания. На лакированных дверях висела табличка: «Глава администрации города Опытный – Новиков Григорий Петрович». Девушка секретарь вежливо поздоровалась с вошедшими людьми и учтиво указала направление, – Проходите, вас ждут.

– Подождите пока здесь, – обратился Михалыч к детям и скрылся за дверью.

Михалыч с мэром были друзья детства, одноклассники. Именно Григорий, или Гриня, как звали его в школьные годы, был инициатором переезда семьи Ивана в город. Зная характер Михалыча, его целеустремлённость, любовь к детям, к спорту, увлечённость своей профессией тренера. Всё это и нужно было тогда, ещё только начинающему главе города, искренне болеющему за дело, желающему улучшить жизнь горожан во всех сферах, в том числе и спорте. Григорий Петрович, долго уговаривал друга переехать в Опытный, обещая поддержку и должность директора спортивной школы. В конце концов, Иван согласился, предварительно посоветовавшись с семьёй. Но от руководящей должности отказался, сказав, что его призвание быть тренером. На том и сошлись.

Михалыч, действительно поднял спортивную жизнь в городе на новую ступень, воспитав множество чемпионов по дзюдо, самбо, вольной борьбе, боксу и рукопашному бою. А если кто из его воспитанников и не достигал больших высот в единоборствах, то всё равно навсегда впитывал в себя дух спорта, походов, сборов, соревнований, коллективизма, товарищества. Когда он всё успевал, одному Богу известно, но «дома почти не жил», как обычно говорила жена, уже давно смирившаяся с полной профессиональной отдачей мужа. Григорий действительно поддерживал Ивана, что касалось приобретения спортивного инвентаря, поездок на соревнования, или благоустройства спортсооружений. Михалыч никогда не просил помощи для себя, или своей семьи, считая это не уместным, хотя Петрович не раз предлагал, но всякий раз Иван отказывался.