Были тут и сами люди: те пленники, что тогда шли цепочкой с другой стороны дороги. Их оставили ближе к лестнице и скотине, и теперь Ассандр смог их рассмотреть хорошенько. Среди них были в основном отроки и девицы, еще он заметил двух женщин. Мужчин не было вовсе.

Люди уселись на плитах и наслаждались отдыхом. Веревки с них все же сняли.

– Бедные дети, – горько пробормотал Ганин.

Детей Биорк не увидел – всем пленникам было, несомненно, больше солярного круга или они к нему по возрасту приближались, – но поправлять Андрея он не стал. Наверное, тот подразумевал, что дети не смогли пережить изнурительное путешествие и погибли по дороге.

– Вот поэтому и нужна армия, – горячо проговорил Дежнев товарищу. – Потому, что иначе, ты бессилен помочь слабому. Даже женщинам и детям. Сами в любой момент можем оказаться в таком же положении.

При этом смотрел он из-под руки в сторону обелиска в центре площади. У Биорка сложилось ощущение, что Дежнев даже не заметил пленников по соседству. Просто мысли его всегда, похоже, крутились вокруг одного и того же. Этот человек не упустит шанс, при случае подняться повыше – энергии и амбиций ему не занимать. Ассандр знавал таких, не мало их было близ трона Виннов… хотя, для придворных интриг, он слишком прямолинеен.

Через некоторое время они увидели возвращающегося Шарки.

– Ну что, хлопчик, – спросил его Дежнев, – что слышно в славном королевстве варваров? Когда начнется олимпиада молодых талантов?

Оказалось, что сегодня. Через пень колоду объяснений Шарки стало понятно, что ристалище, то есть выборы нового айбактина, начнутся, когда солнце уйдет за Драконий хребет и разожгут большой костер в центре площади. Игрища будут состоять из нескольких этапов, и продолжаться всю ночь, а может быть и следующую. В первом туре предстоит незамысловатое испытание: всякий подавший заявку будет сражаться один на один с противником выпавшем по жребию. Выходит, сразу количество претендентов на повелителя междугорья уменьшится вдвое. Биться для экономии времени будут все сразу – каждый в своем кругу.

– А этот, который одел олений корона, – сказал их уруктай. – Будет драться с дряхлый старик. Совсем нет храбрость, только хитрость. Где-то купил много люди-рабы, а сам на большой ратный поле не идет! Боится!

– О какой большой битве ты все говоришь? – спросил Ассандр.

– За Драконий хребет, в одну или две луну пути от священный город Нодгар на запад, есть ратный поле. Я не видел, никакой Урукт-хай не видел – все слишком молодой, даже старики. Но все знает! – торжественно сообщил Шарки. – Там люди победил и земля Урукт-Хай стала ваша. Злой колдун Клорин помог людям. Теперь нет Клорин. Мы туда придем, и твои люди будет разбит все в одном месте, потому что глупый, а умный побегут на лодки и уплыть все, кто выжил…

И Биорк и новые люди озадачено смотрели на уруктая. Ассандру было непонятно, как узкоухий сочетает свое повиновение Дежневу и крепко вбитые мечты о реванше над людьми. Нет, рано или поздно это закончится плохо.

– А сейчас Шарки крепко будет отдыхать, – объявил уруктай.

С этими словами он забрался в палатку, которую обычно делил с Дежневым.

– Ага, а мы будем мух отгонять, – сообщил ему в спину Сергей.

Приплелся к своему месту и уруктай, которого новые люди нарекли Д’Артаньяном. Он тоже сразу устроил себе незамысловатое ложе и завалился спать. Похоже, этому же последовали и все узкоухие вокруг. Постепенно на площади установилась относительное затишье. Только изредка раздавался голос какого-нибудь варана, схожий с протяжным скрипом заржавленного воротка на лебедке.

– Не сдаст нас в удобную минуту твой зеленый друг? – спросил Ганин Дежнева.

– К тому идет, – присоединился к его сомнениям и Ассандр. – Совсем другим голосом он с нами теперь заговорил.

– Надеюсь, что нет, – ответил Дежнев. – У него уже сто раз такая возможность была. Приходиться надеяться на его слово. А что еще делать? Детерминизм побеждает. Как по колее катимся – хрен выскочишь.

– Что делать? Ноги нужно срочно делать, – сказал Андрей.

Биорк обвел глазами площадь и поднимающиеся над ней многочисленные здания города. Словно гигантский каменный улей.

– Согласен, – вздохнул Дежнев. – Вот ночью и попробуем. Когда они друг друга убивать начнут.

Ассандр решил, что теперь можно попробовать потихоньку выпустить гномов. Малыша поставили у лестницы, предупредить о незваных гостях.

Сдавленно охая и ахая огнебороды выбрались из-под полога. Эриферн был мрачнее обычного, в волосах и в бороде у него застряли травинки, какие-то перышки и прочий мусор. Его спутник без конца шептал проклятия и разминал ноги.

Биорк новыми глазами смотрел на Эриферна. Грисам назвал его королем. Он не мог обронить это в шутку, в этом нет никаких сомнений.

Царственный гном расправил встречи и почувствовал этот особый взгляд моряка, направленный на него. Он понял, что Биорк знает.

Король, думал Ассандр. Король, возвращающийся из дальних краев в свою природную вотчину. Он должен горячо желать возрождения своего королевства. Значит, и остальные гномы уже могли проведать эту новость, и теперь все они попытаются вернуться в свое древнее лоно у подножия Одинокого Малыша. Чем кончится для людей это возвращение? Они живут на землях гномов уже давно и привычно: большой дом Фортов – ближе к Гнилым зубам, большой дом Биорков – в твердыне Красного Зубца. Не потребуют ли огнебороды, чтобы люди полностью покинули их пределы? Не начнется ли новая война?

– Ночью будем искать пути, как отсюда сбежать, – сказал он гномам. Огнебороды переглянулись. Биорку показалось, что Эриферн сейчас что-то скажет.

– Нужно будет сделать основательную вылазку, – вмешался Дежнев. – Разделимся и поищем выход. Мне хочется подняться по лестнице: она выглядит очень внушительно и находится у нас прямо под носом. Куда-то она же должна вести.

Ассандр смотрел на Эриферна и ждал.

– Мы согласны, – наконец сказал тот неохотно. – Мы можем посмотреть здесь понизу… нужно бежать, пока нас не раскрыли, или пока наш ручной орк сам не проболтался своим узкоухим сородичам.

– Между прочим, – добавил Грисам, – если нашего витязя убьют, то на его собственность сразу найдутся охотники. И первым, шершень ему в глотку, будет его соперник. Ждать исхода поединка – самое распоследнее дело…

– Вот вечно ты со своим пессимизмом, – вздохнул Дежнев. – Мыслить нужно позитивно, дорогой товарищ. Как ты себе это представляешь? Мы отправим товарища за нас отдуваться на смертный бой, а сами потихонечку смоемся?

– Нет. Начнем ежей рожать! – Грисам заинтересованно поглядывал в глубину ниши, спорить с глупым человеком он больше не хотел.

– Нет, ты подожди…

Биорк вернулся к своему голему.

Малыш, как и было ему велено, стоял на страже (вернее будет сказать – сидел). Чтобы не привлекать внимания узкоухих, он укутался в плащ и низко натянул капюшон на голову. Ему было хорошо – вода из чаши тихонько бежала на камни и лужицей разливалась возле бедра голема.

У соседей за лестницей тоже все улеглись спать. В ближайшей нише, спрятавшись от дневного зноя в тень, вповалку лежали пленники. Только возле лестницы, на самом солнцепеке остался светловолосый мальчуган. В отличие от остальных людей, его не развязали. У него на шее лежало тусклое металлическое кольцо, за него был привязан недлинный кожаный ремешок; другим концом он крепился к самой нижней балясине лестницы. Одет парнишка был в сильно изодранные штаны и рубашку. Ноги его были истоптаны.

Несмотря на жару и на усталость он пытался заговорить с Малышом. Наверное, он заметил синие руки голема и в силу неутомимого любопытства, свойственного этому возрасту, пытался понять, что это за существо сидит рядом с ним.

– Эй, синелапый, чего молчишь? Так кто ты есть? Уруктай синей породы или может водяной человек? Может ты – тритон, и тебя выловили из моря? Я видел, как ты плескался в чаше. Покажи лицо. Оно у тебя такого же голубичного цвета? Может ты все-таки человек, и просто очень много пьешь огненной раки? Знавал я одного любителя раки, только у него синим был один только нос и еще немного щеки…