Литмир - Электронная Библиотека

Ганин вернулся без Улишки.

– Попросил ее уйти через овраги, – объяснил он. Лицо у него было задумчивое, словно он увидел что-то необычное. – Не нужно ей в это предприятие ввязываться…

– Правильно, – одобрил Дежнев. – Что ей стоит – она же оборотень. Значит, роли распределили: Шарки у нас изображает благородного сеньора, путешествующего по своей надобности по степи, Малыш уже засветился в качестве его оруженосца, а мы втроем – челядь или рабы, или какое-еще движимое и бесправное имущество. Граждане огнебороды, при удачном раскладе, на сцене совсем не появляются.

Гномы, недовольно сверкая глазами, полезли в арбу. Биорк и сам очень сомневался, что у него выйдет безропотно изображать холопа уруктая. Он поднял воротник своей морской куртки, опустил пониже поля мягкой шляпы и взял из рук голема вожжи. Что может, он сделает – будет стараться смотреть в землю, и лишний раз не пялиться вокруг… Но если над ним будут насмехаться, или паче того, полезут к нему своими зелеными лапами, он за себя не ручается.

– Подождите, друзья, еще несколько минут! – воскликнул вдруг Дежнев. – Все готово, но мне срочно нужно отложить личинку. Такое дело – мало ли чего!

С этими словами он устремился куда-то за башню, к утонувшим в ночи зарослям кустов, а все оставшиеся – и Ассандр, и гномы, и Малыш, и даже Шарки вопросительно и удивленно воззрились на Ганина.

А Ганин пожал плечами, но ничего отвечать на общее недоумение не стал.

Биорк не знал, что и думать. Они же шутят? Или он опрометчиво принимал этих новых людей за таких же, как он сам – принадлежащих к роду человеческому. Они, конечно, говорили порою чудно, и вели себя странно, но ведь это и неудивительно: они же из другого людского мира, с другой судьбой и другими чаяниями, – они и были для него, словно из дальнего заморского королевства. Но если поверить в выскочившую бредовую мысль, что они перед опасностью откладывают личинки… словно жуки… или оводы… Стоит ли с ними идти одной дорогой? Ночевать рядом? Чего от них вообще можно ждать? Биорк, не отдавая себе отчета, помотал головой.

Вернулся Дежнев – определенно, довольный.

Гномы скрылись под пологом и все тронулись в опасное предприятие. Впереди костры узкоухих разгоняли ночной покров, остатки вечернего тумана, и прямо на глазах их огненные конусы приближались к путникам, а Ассандр все не мог выгнать из головы удивительные фантазии. Что и говорить, Биорк понимал, что это просто прилипчивый бред, но он невольно стал припоминать все необычное в поведении новых людей. Конечно, теперь все выглядело необычным. Что если на всем пути Ганин и Дежнев откладывали личинки? – куда они это делают, в землю? А потом из них вылупятся вот такие, похожие на людей, существа? Зачем тогда Ганину женщина, если они размножаются иначе? Бешеные тритоны! Улишка наверняка кишит изнутри личинками… Да что же это за наваждение!

Неожиданно ухнул барабан, эхо ударило в стену крепости, и вернулось путешественникам в спины, Биорк поднял голову. Лагерь степняков пришел в движение. Пока они готовились к выходу из своего временного убежища, с одного из шатров уже успели стянуть полог, обнажив ребра каркаса. Со второго тоже начинали снимать шкуры и полосы крепкой ткани. Уруктаи сновали по стойбищу туда-сюда. Все готовились отправиться в дорогу.

Бывают дни, когда все удается, даже самые безрассудные вещи. Ураганный ветер, грозивший потопить корабль, вдруг доносит его, бережно и не порвав несобранных парусов, в нужный порт и на несколько дней раньше срока. Купленный на дальнем острове бросовый товар, за неимением другого, чем можно было набить пустой трюм, вдруг взлетает в цене и расхватывается в другом месте в один день. И с узкоухими степняками вышло тоже удивительно.

Пока они добрались до лагеря, уже добрая половина его свернулась и тронулась в путь. А в суете сборов варвары мало внимания обращали на свиту Шарки. Вараны потянулись по степи в юго-западном направлении, как раз в сторону восходящего острого серпа Селены. Только одна тварь, еще страшнее чем Шарки, – совсем уж с лицом мертвеца, – заинтересовалась их арбой и поплелась навстречу.

Ассандр, не выпуская вожжей, пристроился на краешек арбы, еще ниже опустил поля своей мягкой шляпы. Шарки шел в двух шагах слева, следом за ним двигались Дежнев и Ганин – теперь он нес в руках штандарт со скрещенными молотом и серпом; Малыш шел справа, держал в повод лошадь Биорка.

Степняк, подошел ближе и уставился своими злобными глазками на арбу и на людей. Он был одет в меховую накидку, что за зверь отдал ради этого свою жизнь, понять было невозможно – шерсть давно свалялась и торчала во все стороны острыми космами. На плечах у уруктая, закрепленные ремешками, тускло поблескивали бляхи с металлическими шипами.

– Совсем урукт-хай за Ледяными горами нежный стал, – проскрипел степняк. – Колеса нет – из гнезда не идет, еда с собой возит, барахло всякий – целый арба. Рабы, лошадь – одна, другой… Больше, больше. Скоро совсем человек будет, даже пахнуть, как человек – кислым дымом.

Степняк остановился прямо на пути у Шарки и ткнул рукой в лошадь.

– Зачем тебе так много добро таскать!? Степь всегда кормит. Две лошадь – много. Отдай одну. Мой весь жумпал ест лошадь, а ты идешь куда хотел.

– Нет! – воскликнул Шарки. – Лошадь веду в дар мой отец когункан.

– Тогда отдай человек, – степняк указал на Дежнева. – Один толстый отдай. И иди.

– Нет. Он мой раб. Не отдам, – рявкнул Шарки.

– И-эх, жадный урукт-хай.

Степняк все не уходил. Он вдруг выкинул руку и схватил Дежнева за предплечье, словно пытаясь оценить его упитанность. Сергей набычился и качнулся в сторону, сбросил с себя грязную лапу. Шарки поспешил к ним, чтобы погасить конфликт, но Дежнев пересилили себя, сдержался, а степняк удачно отвлекся на сверкающий солнцем тотемный знак в руках Ганина. Он, похоже, произвел на него сильное впечатление: узкоухий далеко не сразу смог отвести от него глаза. Затем степняк заинтересовался арбой, обошел ее сзади, чтобы не попасть под большое катящееся колесо, полез мордой к джутовому пологу.

– Что набил в арба? Дай мне!

– Все мой. Ничего не дам. Уйди! Я буду биться за айбактин. Скоро стану твой повелитель! Велю, весь твой жумпал уши отрезать.

Это было лишнее. Степняк вдруг напружинился, крутанулся, переломился в поясе, а в лапе у него оказался секач. Злобно поблескивая глазками, уруктай пошел на Шарки. Биорк, недолго думая, полез ладонью за голенище, нащупал рукоятку кортика.

– Мой жумпал уши отрезать?! – взвизгнул варвар. Биорк украдкой глянул на кострище – не всполошил ли узкоухий своих товарищей. Они уже почти миновали стойбище, еще немного, они бы превратились просто в одну из теней, тянущихся друг за другом к северо-западу.

– Иди-иди, мужик, – сказал Дежнев и примиряюще поднял в сторону уруктая ладонь. – Чего ты прицепился?

– Мужик?! – взвизгнул узкоухий, захлебываясь слюной. – Ах ты, бледная немощь! Толстый слизняк! – И он замахнулся на Дежнева тесаком. Целил он при этом Сергею в шею.

Дежнев инстинктивно закрылся рукой, но уруктай не успел ударить – Шарки залепил сородичу затрещину. Степняк в одно мгновенье рухнул, как подкошенный; его оружие улетело куда-то в траву.

Не оглядываясь, отряд поспешил дальше, туда, где между холмов двигались тени уруктаевского каравана.

Кажется, стычка прошла незамеченной. Никто не явился к ним за сатисфакцией. Через четверть часа крепость скрылась за косой тенью одного из холмов, хотя на верхушке его, на ночной траве, еще можно было угадать отблески далекого костра; с остальных же сторон путников окружала ночная степь. Серп Селены сегодня был узенький, как острозаточенный боевой серп и блеклый, но небо вызвездило; просторы междугорья в этом неверном жемчужном свете выглядели необычно и покойно. Караван, растянувшийся длинной рваной цепочкой, плыл по травам, словно по спящему морю. Изредка доносились горловые звуки – их издавали вараны.

Ганин и Дежнев устроились рядом с Ассандром, на передке арбы, и тихо переговаривались. Хотя, как обычно, говорил больше Сергей (он опять затеял отвлеченный разговор), а его товарищ отпускал короткие междометья: он был чем-то обеспокоен и часто вскидывал голову – всматривался в проплывающие мимо тени.

11
{"b":"917677","o":1}