Удивительно, но, находясь под кирпичными стенами кремля, они не выглядели игрушечными по сравнению с основной оборонительной линией. Возможно дело тут было в установленных на башнях и пролётах зенитках, а может само место, простоявшее тысячи лет, внушало уважение.

Но войдя в ворота, я неожиданно понял, что наравне с историческими зданиями, выделявшимися отделкой и убранством, на территории замка есть несколько вещей, по сравнению с которыми, даже небоскрёбы могли показаться поделкой играющегося с глиной ребёнка.

Прямо в центре кремлёвской площади стоял обелиск-близнец того, что возвышала над городом. Совсем крохотный, в сравнении с братом, он переливался таинственными письменами, а от его вершины в стороны расходилось полупрозрачное сияние — поле, смыкающееся на стенах московской крепости.

У подножия монумента стояла уже знакомая стража из рыцарей в полтора человеческих роста. А кроме них — многочисленных стоящих на коленях и кланяющихся людей в черных балахонах до пят и с капюшонами, так что ни лиц, ни фигур было не разобрать. Но даже от одного взгляда на такое преклонение становилось не по себе.

— Обелиск Хозяина, — тихо проговорил Данила, заметив мой заинтересованный взгляд. — Говорят, что даже если мы все проиграем, император и его семейство останутся неприкосновенны.

— Больше болтунов слушай, — хмыкнул идущий рядом с Ольгой князь Борзой.

— Ну да, они и про нас рассказывают, разное… — пробормотал Данила, и я подбодрил его кивком. — Ну, что, даже перестав быть великим родом, мы из одного небоскрёба в другой переехали. В Центре же ни одного здания выше, чем у нас нет, только клановая шестёрка, да где нам с ними соревноваться.

— Не время думать о ерунде. Мы те, кто мы есть! Главное же сейчас — пережить Бедствие и укрепить связи рода, а потом уже о возвышении можно рассуждать, — одёрнул его Владимир.

— Твой сын говорит всё верно, мы вернём своё! — взглянув на дядю пылающим взором, ответила Ольга. Князь благоразумно промолчал, и я тоже не стал развивать эту тему. Глядя по сторонам, я убеждался в том, что этому миру досталось. На крышах и стенах виднелись следы ремонта, а некоторые пролёты и вовсе были возведены заново.

От сенатского дворца сохранилась всего лишь треть, проходящая параллельно стене. Остальное, по всей видимости, не смогли отреставрировать, или времени не нашлось, или желания. К слову, именно туда мы и направлялись, огибая малый обелиск полукругом, так что мне удалось в деталях его рассмотреть, да только разобрать я не смог ни одного символа. Вроде что-то знакомое, но смысл постоянно ускользал.

Отвлёкся я, только когда обелиск скрылся за углом здания, мы оказались на широкой дорожке, с обеих сторон украшенной голубыми елями. И как они до сих пор живы при всём, что происходило вокруг? Или какой-то заботливый садовник выращивает их после каждого добравшегося до кремля апокалипсиса? Интересный вопрос, но вслух я задал совершенно другой.

— Почему тут нет защитных сооружений? Обелиск держит?

— Сейчас да, а вначале всё переносили под землю. Большая часть императорского дворца, включая производства и жильё, находится под землёй, — ответил Данила шёпотом, а потом резко подобрался. Мы подходили к почётному караулу. Хотя учитывая оружие и доспехи, казалось, что это не декорация, а боевые подразделения. И новый вопрос, засевший в голове: а зачем трёхметровым рыцарям мечи, когда у них есть пулемёты и револьверы?

— Ваши сиятельства, рад вас видеть в добром здравии! Вас уже ожидают, — чуть поклонившись проговорил встречающий нас офицер со значком скалящейся волчьей пасти на мундире. Молодой, едва ли тридцать пять, но с полностью седыми висками и глубокими фиолетовыми мешками под глазами.

Несмотря на его ровный тон, нас тут же обступили те самые бойцы почётного караула, отсекая нас от сопровождающих. Теперь уже стало очевидно, что нас берут под стражу, но Ольга этого будто и не заметила, а может и вправду после встречи с адской гончей и сродства ей всё окружающее казалось несущественным.

— Прошу сдать оружие во избежание недопонимания, — проговорил офицер, стоило нам войти во дворец и оказаться в окружении волков.

— Мы подчиняемся законам императора и обелиска, — сухо сказал Владимир, видя как девушка, идущая впереди, уже положила ладонь на рукоять меча. — Надеюсь, вы также не станете их нарушать.

— Безусловно. Мы лишь просим вас сдать обычное оружие, о благословенном речи не идёт, — спустя несколько мгновений ответил провожающий. — Прошу прощения, если мои слова прозвучали слишком двусмысленно.

— Мы сдадим всё не благословенное оружие, — сказал Владимир, опережая возражения княжны, и сам снял с плеча винтовку. Данила тут же последовал его примеру: но отдал не только ружьё с украшенным прикладом, но и перевязь с мечом. Я же смотрел на реакцию Ольги, которая немного сомневалась, но всё же сняла автомат.

— Мой побратим имеет те же привилегии, что и остальные дворяне, — спокойно сказала княжна, повернувшись ко мне. — Можешь оставить благословенный кинжал.

— Благодарю, — кивнул я. На самом деле расставаться с обрезом было неприятно, он хоть какую-то уверенность в сегодняшнем мире дарил. Но я здесь не для того, чтобы развязывать новую бойню, а чтобы уладить дела старой.

— Мы должны осмотреть сумку вашего… побратима, — с запинкой проговорил офицер Волковых. — На предмет взрывчатки или иного оружия.

— Нет проблем, — ответил я, когда княжна кивнула. Но вместо того, чтобы отдавать рюкзак со всем содержимым, достал очки для управления дроном и передал их Ольге. — Ваше украшение, княжна.

— Благодарю, — ответила девушка, а затем, сообразив, что делать, надела их на манер ободка для волос. — Или вы теперь и серьги с брошью с меня попробуете снять?

— Никак нет, — с явным недовольством проговорил офицер, заглянув в пустой вещмешок и вернув его мне. — Всё в порядке, прошу за мной.

Стоило двери на выходе из холла отвориться, и я понял, что выбрал правильную тактику. Всё же дворец значительно перестроили, по крайней мере изнутри. Скрытые бойницы, дополнительные укрытия, бронедвери толщиной с руку. Всё говорило о том, что здание оставалось функциональным, но не лишённым изящества и украшений.

— Вас уже ждут, — проговорил офицер, замерев у дверей. И вновь Ольга встала первой, перед тем как створки разошлись в стороны, а затем я услышал гомон голосов, которые перекрыло объявление глашатого.

— Его сиятельство, княжна Борзая в сопровождении родственников, — отчётливо и громко проговорил невидимый диктор, и через голову Ольги я увидел заполненный зал, от которого на трансляции обрезали только центральный стол и трибуну. Шесть мест за центральным столом. Восемнадцать на первом ряду, а дальше — не счесть…

— Убийцы! Подлые убийцы! — тут же взвилась дородная дама, о принадлежности которой не стоило и гадать, она сидела рядом с главой Секачовых. Вслед за ней раздались десятки других криков. — Чтоб от вас не осталось даже могил! Все вы сдохните!

— Спокойствие! — сказал великий князь Волков, и его уверенный голос, многократно усиленный динамиками, задавил ругань. — Спокойствие в зале. Княжна Борзая, займите своё место.

— Ольга, не туда… — проговорил Владимир, когда девушка уверенно шагнула к центральному столу, но она не обратила на это никакого внимания.

— Вы все знаете, насколько мы преданы императорскому дому, кодексу обелиска и выжившим, — сказала она, подойдя к центральной секции. — Наше место за этим столом.

— Прошу прощения, великий князь, — подскочил к ней Владимир. — У нас…

— Не стоит, похоже, княжна пережила вчера глубокое потрясение от предательства главы семьи и её брата. Настолько плохо, что её рассудок помутился, — усмехнулся Волков. — Император решил, что за этим столом не место слабым, а ваш род зачах.

— Так ли? — вздёрнув носик, с яростью проговорила Ольга. — Наш дух-покровитель и наш род сильны как никогда!