— Я слушаю, — коротко выдала девушка без всяких эмоций.

«Принцесса» хоть и мечтала всю жизнь о внимании вечно пропадающего в командировках отца, но сейчас, заполучив оное, не слишком представляла, что именно с ним делать.

— Я знаю о твоем задании, дочь.

Девушка кивнула. Ожидаемо. Играя на таком уровне и с такими ставками это очевидное решение. А то вдруг кто-то из игроков расстроится и придет мстить, а гвардия-то и не готова?

— Работа по корректировке поведения Светланы Волконской находится рамках расчётных значений. На сегодняшний день…

— Постой, постой, — приподнял руку воевода. — Я хотел спросить как ты…

Мужчина пару секунд помялся с формулировкой, после чего продолжил:

— Себя чувствуешь?

Не совсем то, что он хотел знать. Но лучше донести свою мысль просто не сумел.

Девушка хотела было уже выдать нечто «приличествующее», но…

— Ужасно, — выдохнула она, еще ниже склоняя голову.

Прибалтийский Лев понимающе кивнул. Отчего-то внутри зародилось облегчение. Все-таки, если бы подобные операции не вызывали у дочери чувств, то… Она была бы хорошим членом клана. А вот насчет человеческих ее качеств можно было бы поспорить. Впрочем, как правило, на этажах эти качества за преимущество не считались. А вот лично для него…

— Присядем? — негромко спросил воевода.

Девушка кивнула и, не глядя по сторонам, поплелась рабочему столу.

К удивлению Льва Демидовича, едва они уселись, первой заговорила дочь.

— Зачем ты пришел? — глухо выдала она, не поднимая взгляда от столешницы.

Если бы у него был четкий ответ!

— Мне не нравится происходящее, — подобрал относительно нейтральную формулировку мужчина. — Я против того, чтобы использовать тебя в этой операции.

«А раньше ты где был⁈» — едва не заорал она, но в последний миг сдержалась. А вот лицо она «проиграла». На краткий миг она вскинула взор и пересеклась взглядом с отцом. Тот был поражен вспыхнувшей в глазах дочки ненавистью.

«Надеюсь, это еще можно исправить!» — вздохнул воевода. Он прекрасно видел, что девушка взведена словно боевая пружина и достаточно малейшего стимула, чтобы она пошла вразнос.

— Я хочу тебе помочь, — негромко произнес Лев Демидович, впервые за много лет чувствуя себя чуть больше обеспокоенным отцом и чуть меньше клановцем.

Виктория вновь вскинула пылающий взгляд. Хватило ее на несколько секунд. Затем девушка бросилась к отцу. Тот же только и мог, что гладить ее по волосам и… Ну, не представлял он, что именно можно сказать в такой момент.

— Все будет хорошо, — наконец прохрипел он чувствуя, как его рубашка намокает от слез дочери.

— Что мне теперь делать? — шмыгнула носом та.

— Тоже самое, — вздохнул мужчина. — Пока я не нашел выход.

Демид Николаевич негромко хмыкнул и отвернулся от экрана, совсем недавно отображавшего лица младших Волконских. Теперь на него была выведена одна из камер внутреннего контроля. Та самая, что выходила на дверь в покои Виктории, куда только что зашел его сын. Догадаться о чем именно они говорят для старого прожженного политика особенного труда не составило.

— Так значит, — негромко констатировал он и, качнув головой, добавил. — Значит, поиграем.

Пока партия шла по его плану.

Глава 15

— Ооохххх, — выдохнул клановец почувствовав как по тело растеклось приятное тепло. — Ты великолепна!

— Еще ничего не закончилось, — хмыкнула Тишь и вновь принялась «распускать руки».

Накатила боль. Это было вполне в стиле валькирии. Сначала напряжение до желания заорать, а потом расслабление на грани экстаза.

— А что если так? — мурлыкнула Валентина, опуская руки еще ниже.

— Аккуратнее! — с трудом выдохнул парень.

Оседлавшая его девушка отрывалась вполне жестко. В иных моментах приходилось терпеть, крепко сжав зубы.

— Ооох! — все-таки простонал Волконский.

Естественно, к пожеланиям клановца никто не прислушался. Напротив, Тишь взялась за него еще крепче.

— Не жалей! — пискнул поставленный на громкую связь комм голосом Катерины.

«Никакого сострадания!» — мелькнула мысль в голове парня. Вместо того, чтобы остановить вот уже сорок минут измывающуюся над его телом валькирию, Катерина лишь подначивала ее. Кажется, данная ситуация доставляла некое извращенное удовольствие и ей тоже.

А он-то, наивный, надеялся, что звонок секретаря станет для него «спасением». Но Тишь ограничилась тем, что приняла вызов и положила поставленный на громкую связь гаджет неподалеку от головы Шута.

— Ууууу… Ееее! — выдавил из себя Волконский в очередной раз.

Организм инстинктивно попытался вывернуться. Однако Тишь лишь крепче сжала бедрами тело парня, не оставив тому и шанса сбежать!

— Давай-давай, старайся! — хмыкнула Катерина, заставив своего сюзерена задуматься над уровнем отношений между собственным секретарем и наставницей.

Обычно блондиночка сдерживала себе до определенной границы даже с парнями. А тут столь фамильярные… «лозунги»! Как-то невольно вспомнилась брошенная девушкой в номере «Империи» фраза: «когда ты до нее доберешься — я обещала одобрить твой выбор!».

Правда, ныне стоял большой вопрос, кто именно до кого добрался. Во всяком случае, на парня забралась именно Тишь.

— Высшая степень доверия женщины — нежно положить избраннику на плечи… ножки, — негромко буркнул он.

Валентина хмыкнула, а парень тут же почувствовал на своих плечах пальчики культуристки. И в следующую секунду…

— Уй-еоооо!… — выдал он.

— Терпи, терпи, это полезно, — выдала Катерина.

Вообще-то, девушка позвонила по делу. Но в «пиковый момент» ждать хоть сколько-то адекватной реакции от Павла было бы… излишне оптимистично.

— Ох… — вновь протянул он.

— Я кончила, — объявила Тишь веселым тоном и слезла со спины «растекшегося» по массажному столу парня.

Несколько секунд он просто лежал, наслаждаясь ощущением качественно разогретых мышц. Валентина оказалась действительно превосходной мастерицей. Правда, стоило бы отметить, что до состояния нестояния клановца всего лишь за два дня довела целая группа инструкторов именно под ее присмотром…

Шевелиться не хотелось.

Последние сорок восемь часов вышли действительно жесткими. Мыши, равно как и остальным, совсем не понравилось, что Павел вывалился из машины практически без оружия. Нет, пистолет — это, конечно, хорошо. Вот только в тех условиях нужен он скорее для того, чтобы добраться до автомата, который нехрен было оставлять где попало. В общем, Волконский в эти дни много бегал, прыгал, ползал, отжимался, приседал и подтягивался. И ответ «не могу» на предложение инструкторов «Ну а теперь еще разок!» не принимался в принципе.

И все это с автоматом в руках. В крайнем случае, его можно было закинуть за спину. Однако вес оружия, каждый грамм которого в иных моментах ощущался как гантеля, напоминал о том, что не стоит оставлять оружие где попало. Даже если ты выпрыгиваешь из машины на ходу посреди леса.

К концу первого дня парень мог четко сказать, что урок усвоил. Однако «тренерский штаб» решил, что повторенье — мать ученья. Вот только «Вепрь» у парня отобрали. Он не успел толком обрадоваться, как ему выдали «дрын» — макет автомата их бревен весом в тридцать пять килограмм. И все началось заново.

Под конец ужасного дня клановцу мягко намекнули, что такое может и повториться, если он еще раз выпустит оружие из рук. И пообещали медаль.

Павел проникся. С десятикилограммовым блином на шее ему уже приходилось отбывать «повинность». А разум услужливо подсказал, что в тренажерном зале есть блины до двадцати пяти килограмм включительно. А если этого будет мало, то есть еще и гири. Там вес ограничивается двумя пудами — тридцатью двумя килограммами! А ведь «награждение» можно провести и не одно!

Но все это можно было бы и пережить (обязательно сделав выводы на будущее!). Если бы в первый же день Тишь не пришла к его бездыханному телу и словом ласковым да жестом нежным не заманила в хозблок, где его ждала…