Я была тогда такой наивной дурочкой, что решила, что остальные подъедут позже, хотя уже прошло часа четыре с момента отъезда Артема из дома.

Подкралась незаметно к дому, пригнулась, чтобы меня не было видно в окнах, но так и замерла в таком положении. Услышала вдруг девичий знакомый смех. Оксана. Бывшая Артема, с которой он расстался.

– Ну хватит, я уже устала, ты такой ненасытный.

Ее игривый голос я ни с чем не спутаю. Столько раз она приходила к нам в дом, когда родители уезжали в ресторан или на рауты. Именно ее я видела по утрам на нашей кухне, если родители отправлялись за границу.

– А говорила, что соскучилась по мне, как кошка.

Глубокий баритон Артема. Это был точно он. Мой сводный брат. Тот, кто вчера признавался мне в любви.

– Конечно, последние недели ты всё с этой замухрышкой носишься, как с писаной торбой. Когда уже сделаешь дело и переключишься полностью на меня?

– Ревнуешь?

– Было бы к чему. Ни рожи, ни кожи, не понимаю, как тебе не стыдно с ней на людях появляться, – фыркнула Оксана, а я продолжала стоять в неудобное позе, не решаясь подняться и заглянуть в приоткрытое окно, из которого так отчетливо раздавались голоса. – Когда уже твоя месть подойдет к финалу?

– Подожди немного. Скоро отец со своей вернутся, устроим им сюрприз.

– Смешно. Представляю, как у твоей мачехи лицо вытянется. Прилежная выпускница Марина – и такая порочная, соблазнила своего сводного брата и увела его у постоянной любимой девушки.

– Это версия для моего отца, не перепутай, Оксан. А для мачехи Ольги… Я гнусно совратил ее ангелочка.

Я слушала их разговор, а сама обтекала, чувствуя, как бешено колотится сердце, готовое вот-вот выпрыгнуть из груди. Они говорили обо мне и моей матери. Пазл в моей голове начал складываться.

Весь тщательно выстроенный мир в моей голове разлетелся на тысячу осколков, те срикошетили впились мне под ребра, оставляя глубокие рваные борозды на сердце. Все те слова, что говорил мне Артем, всё это было ложью. Гнусным враньем лишь для того, чтобы отомстить мачехе, которая, как он считал, увела его отца из семьи.

А я…

А я была лишь средством мести.

Воцарилась напряженная тишина. А затем ее разорвал щелчок закипевшего чайника.

Я вздрогнула и прервала зрительный контакт с Артемом. Не думала, что это будет так тяжело. Его взгляд при этом продолжал сверлить мой затылок, пока я медленно и вдумчиво заваривала себе медово-имбирный чай. Раздумывала, добавить ли в заварочный мяту, но в последний момент передумала.

Руки слишком тряслись, так что пока наливала себе в чашку, немного пролила на столешницу и еще несколько секунд потратила на то, чтобы убрать за собой.

Артем молчал, и я тоже. Как могла, тянула время, надеясь на его такт, но он освобождать кухню не спешил.

– Всё не так, как ты думаешь, Марин.

Голос его звучал глухо, с расстановкой и безэмоционально, словно он тщательно контролировал свои эмоции, которые не мог держать в узде. Отчетливо зазвучал скрежет его зубов.

– Я не глухая, Артем, и всё слышала собственными ушами. Как и видела, – последнее добавила себе тихо под нос, надеясь, что он не услышал.

Я не решалась обернуться к нему, чувствуя себя униженной тем, что вывалила на него то, что хотела сохранить в тайне. Было стыдно и неловко, хотя в этом совершенно не было моей вины. Кому и стоило чувствовать себя виноватым, так это Артему. Именно он во всей этой грязной истории показал себя не с лучшей стороны.

Я стояла с прямой напряженной спиной и держалась пальцами за ручку своей кружки. Оранжевого цвета, с нарисованными мишками, она всегда своим видом поднимала мне настроение, но сейчас, глядя на нее, я не испытывала ровным счетом ничего положительного.

Стоять в такой позе больше не имело смысла. Артем – парень бестактный и совершенно не чуткий. Просто так, без разговора, он из кухни не свалит. Одну меня не оставит, хотя именно этого я желала сильнее всего.

– Я не собирался делать того, что сказал тогда Оксане, Марин, – произнес он вдруг с каким-то отчаянием и вцепился в волосы правой рукой, проводя пятерней от лба до макушки. Впивался подушечками с такой силы, словно пытался сорвать с себя скальп.

– Не собирался? – дернула я губой. – В любом случае, этого мы уже не узнаем.

– Марин.

– Оставь. Не хочу тебя слушать. Я сделаю вид, что мы сносно общаемся, когда приедут родители, но на этом всё. После их отъезда я съеду, и я надеюсь, что больше мы с тобой не увидимся, Грановский. Не хочу смотреть на твою противную рожу.

Он прищурился, проглатывая оскорбление, а я не ощутила удовлетворения от того, что высказала то, что у меня было на душе. Наоборот, чувство гадливости от себя усилилось.

В тот день я не стала появляться на глаза Артему и его подружке Оксане, а просто уехала обратно домой, закрылась в комнате и проплакала до самой ночи, после чего уснула, а проснулась уже с опухшим лицом.

Артем появился лишь на исходе следующего дня, так что я к тому времени успокоилась и ничем не выдала, что всё знаю. Заперла боль так глубоко внутри себя, что, казалось, и сама о ней забыла. Будто все чувства разом были заморожены в криокамере.

Расставание инициировала я сама. Сказала, что наши отношения были ошибкой, что это неправильно, ведь мы практически родственники, и родители не поймут. Не помню, что мне тогда говорил Артем, но он так яростно тряс меня за плечи, словно совершенно не хотел никакого расставания. Грош цена его словам и уговорам.

Шоры с моих глаз спали, и я увидела настоящего Грановского-младшего, каким он был на самом деле. Манипулятор. Мажор. Мститель. Про себя я называла его 3М, и каждый раз напоминала себе, что он – не тот, кому следует доверять. Он растоптает твое сердце, перешагнет и сразу же забудет о твоих чувствах. Всё, что заботит такого, как он – собственный комфорт. Ничего больше.

Наши взгляды с Грановским скрестились, и если я холодно улыбалась, чувствуя, как вся я покрылась коркой льда, то вот его ухмылка была скорее защитным механизмом, когда тебе делают больно, а всё, что ты можешь – это делать вид, что всё в порядке. Очередная манипуляция с его стороны.

В этот момент прозвучала трель дверного звонка. Настойчивая.

– Я никого не жду. Это наверняка к тебе, – ухмыльнулась я и оттолкнулась от столешницы, собираясь пойти следом за ним и проскользнуть к себе в комнату.

– Мы не закончили разговор, Марина. Я тебя выслушал, но и ты, будь добра, дослушать меня до конца. У каждой истории есть две стороны монеты.

– Ага. И у каждой – это орел.

Он заскрежетал зубами, ведь я знала его трюк с монетой, которую он не раз проворачивал и со мной, и с друзьями, когда нужно было сделать выбор, а оппоненты не сходились в компромиссе. Тогда в роль вступала госпожа удача, но даже тут Артем умудрялся схитрить. На такой случай у него была припасена специальная монета, сделанная на заказ, с помощью которой он не раз получал всё, что хочет, когда мы были подростками. А я всегда сетовала на отсутствие удачи и часто смотрела те передачи по ТВ, которые нравились сводному братцу, но не мне.

Когда Артем открыл дверь, не глядя в глазок, я совсем не удивилась появлению знакомой гостьи.

– Я трусики забыла, – невинно улыбнулась Лера, но больше на ее счет я не обманывалась. За невинной внешностью и добротой скрывалась хищная натура, которая цепляется когтями за всё, что желает заполучить. И в этот раз она хотела Артема.

– Проводи гостью к себе в комнату, Артем. Лера у нас без трусиков по всему городу несколько дней шатается, не порядок, – усмехнулась я, продолжая держать в руке кружку с горячим чаем. Как же сильно мне хотелось выплеснуть этот кипяток им в лицо.

– Марина, – ахнула Лера и прикрыла ладошкой рот, выпучивая при этом повлажневшие глаза. – За что ты так со мной?

– Ты не вовремя. Могла бы написать, – недовольно рыкнул ей Артем, закрывая ее лицо своим крупным телом, но мне не было нужды смотреть за ее мимикой.