Да, у тебя не было опыта такого общения, и мое положение казалось сперва нам преимущественным, но сейчас я вижу ошибочность этого мнения. Ты писала, и писала не меньше, скорее даже больше меня, твой дневник, к моему сожалению, теряющий что-то из-за нашей связи, дал тебе прекрасный опыт.

Я же никак не отрешусь от стереотипов односторонней переписки, в которой всегда видел лишь возможность самовыражения, и теперь теряю, точнее никак не научусь чувствовать безумно соблазнительный момент диалога.

Время – лучший помощник в наших отношениях, и я просто упиваюсь тем, как много его в запасе, тем, что можно и нужно не торопиться. Телефон – прекрасная вещь, но мы еще не умеем разговаривать друг с другом, каждый играет свою роль, написанную внешними обстоятельствами. В жизни вообще редко бывают искренние отношения. Проходит эйфория знакомства, устанавливается определенный тип взаимодействия, и мы надеваем ту или иную маску, в зависимости от партнера «на сцене», не в силах вырваться за рамки избранного амплуа. (Обрати внимание, как меняется тон твоей речи, например, в классе, когда к тебе могут одновременно подходить очень разные люди). Стоящие перед нами в этих отношениях цели отодвигают на задний план возможность лучше узнать человека, научиться его понимать, ценить индивидуальность. Мы торопимся взять от каждого своего знакомого то, что хотим или можем получить. Ведь даже к друзьям идем за чем-то: пониманием, участием, весельем, советом или помощью.

Дело в глобальном эгоизме, это нормальный закон психологии, но речь о том, что отношения многих со многими действительно «упрощены до собственной карикатуры».

Стремясь к скорейшему удовлетворению своих устремлений, люди быстро исчерпывают интерес друг к другу, или, наоборот, готовы жить по привычке, вовсе не интересуясь партнером, но поддерживая отношения, не желая что-либо менять даже ради себя и боясь потерять то, чего уже нет. Я не обличаю, я просто констатирую.

Главное в том, что оказывается, сделав шаг в сторону из общего потока, обнаруживаешь, наконец, перспективу перемен. Если бы нас с тобой не разделяли такие различия, делающие наши отношения неординарными, они могли бы развиваться по обычному (впрочем, вполне нормальному) пути. Это не значит, конечно, что они попали бы в разряд тех, о которых сказано выше. Важно, что обычный путь для нас невозможен. И это уже само по себе прекрасно! Мы в равных условиях (если поверишь в это), мой опыт играет роль только в том, что ответственность за последствия отношений заинтересованные лица (например, твои родители, да и я сам) возлагают на меня. Но для нас с тобой ответственность обоюдна и одинакова. Мы не можем возводить «дом» отношений, как это делают миллионы людей вокруг, строя и тут же разрушая, даже котлован под фундамент (извини за нелепую терминологию) может быть сейчас моментально засыпан и без наших усилий, кстати. К тому же мы оба не знаем, как себя вести, мы ведь в масках не оттого, что держимся за определенный стиль отношений (их практически нет), а потому, что нас не объединяет ничто внешнее. Мы из разных миров, образно говоря, и в этом величайший дар, которым, даст Бог, мы сумеем воспользоваться.

Наша связь может строиться только за счет чего-то внутреннего, единства душ, сказал бы Пушкин. Именно поэтому, как мне кажется, возможность поддерживать отношения в состоянии «свеча на ветру» – благо. Мы ничего не упустим из того, что возможно получить.

В обычной ситуации человек слишком нетерпелив. В однозначности своих устремлений он больше напоминает лошадь с шорами на глазах, изнуренно бегущую к финишу ради охапки сена, не замечая свежей травы на обочине.

Письма более приемлемы, чем телефон, в этом случае. Бумаге мы легче доверяемся. Именно благодаря письмам мы узнаем друг друга по-настоящему, начинаем доверять и понимать. Хотя, конечно, телефон – отличная штука, но все-таки, я думаю, каждый из нас чувствует некоторую неискренность, наигранность в этих разговорах. Это не страшно. Отношения, все равно, невзирая на темпы, развиваются. Все труднее удерживаться на уровне вопросов «Как дела?» или разговоров по схеме: я – вопрос, ты – ответ, я – вывод, ты – «может быть».

Письма доставляют мне большую радость. К тому же, в них ты чувствуешь себя свободнее, а раскованность рождает столь ценные искренность и естественность.

Мое отношение к письмам меняется. Я перестаю писать «романы», добиваясь красоты стиля и законченности изложения. Вообще, порой, не слежу за внешней стороной. Наконец-то это становится похоже на диалог. Я впервые, наверное, написал именно ответ конкретно тебе, а не какому-то абстрактному адресату.

Не будем корить обстоятельства за ограниченные возможности личных встреч (если очень серьезно и строго – мы к ним еще не готовы, но это если…), а порадуемся подаренному нам шансу развивать эти недоступные для большинства отношения.

До свидания. Михаил Чацкий».

В памяти Аделины всплывали ответные письма с ее собственными выстраданными мыслями, которыми она пыталась противостоять напору Миши, оказавшемуся опытным в переписке. Шли и шли по почте пухлые конверты с его письмами по семь, десять листов. Юная Аделина впервые ощущала странный отрыв от реальности. Она находилась в чистом мире фантазий, в котором сплетались, перепутывались ее робкие мечты и Мишина тщательно зашифрованная страсть. Так казалось сначала. Страсть к девочке-школьнице, наверное, выбивала его из колеи, мучила сомнениями. Он вынужден был сублимировать все это в витиеватые философствования. А Аделина вступала в этот танец в ведомой позиции, копируя и подражая. Но все больше втягиваясь и распаляясь. Эпистолярное танго длилось и длилось. Но ни к чему не приводило. Оно осталось в памяти само по себе, оторванное от жизни. Как новый вид искусства, в котором можно воплощать не реализуемое чувство.

Аделина взяла в руки следующий конверт и достала покрытые строчками листки. Вот письмо, прочитанное вторым.

«Привет. Я бы мог написать о том, как в этот пасмурный день влачил свое бренное тело по грязным улицам родного микрорайона, отчаянно зажмурив глаза в тщетной попытке не замечать серого, как соседская кошка, неба и опавшей листвы, нагло липнущей к ботинкам. Как ветер рвал на смехотворно мелкие кусочки вдруг ставшую беспомощной душу, издевательски беспрепятственно проникая сквозь ткань моего одеяния наощупь казавшуюся зацементированной. Куртка фабрики «Красный пошив» была бессильна бороться со вселенским холодом дурного предчувствия. В ушах звенело так, что чудилось, природа, не считая Моцарта достойным автором, сама взялась за написание Реквиема уходящему лету. Предчувствие, круша последние глупые надежды, подобно лавине, пронеслось, оставив в разглаженных, словно новенький асфальт, мозгах, уверенное чувство безысходности. Надежда – неглупая женщина, чтобы сопутствовать человеку в промокший обуви, столь беспечно доверившемуся прогнозу давно уже обезумевших синоптиков. Сомнений не осталось – скоро зима, и она неизбежна.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.