На утро Михайлов встречает меня на кухне с горячим кофе и сырниками. Глаза красные, воспаленные, руки слегка подрагивают.

– Это что за царский подгон? – цежу я, подозрительно оглядывая стол.

– Садись, Естер. Надо поговорить.

– Да ладно? – фыркаю я. Из вредности щелкаю чайник и достаю себе из холодильника йогурт.

– Ко скольки Левику в садик?

– До девяти часов нужно привести!

– Я отведу.

– Не надо строить из себя добродетель! – кривлюсь, присаживаясь на стул и открывая кисломолочный продукт. – Ты опять нажрался, Михайлов. Как тебе не противно?

– Противно, до тошноты противно! – трет он себя по лбу. – Прости за вчера, не знаю, что нашло. Хотя нет, знаю. Я не могу без тебя.

– Бла-бла-бла! – закатываю глаза и передразниваю его. – Я тебя люблю, ты для меня значишь все в этой жизни, без тебя я сдохну.

– Это правда!

– Я давала тебе шанс неоднократно, и ты все просрал. Послезавтра у нас развод. Окончательный. С Левой сможешь встречаться, предъявив мне справку от нарколога и чистые анализы на запрещенные препараты.

– Господи, да я чистый, говорю же. Ну, поторчал немного, с кем не бывает? – стонет он, роняя голову на сложенные руки.

– Со мной не было ни разу, и не будет. Потому что это – зло!

– У тебя тоже раз было, не пизди! – фыркает он.

– Это подмешали в шампанское! Я не знала! – шиплю я.

– Но тебе ведь понравилось? Признайся!

Тот вечер я помню смутно. Мы были вместе на какой-то выставке его приятеля. Его работы выглядели максимально странно, но Артем был в восторге. Я весь день ничего не ела, поэтому подумала, что меня так развезло с шампанского.

Вдобавок ко всему меня охватил жар и такое необузданное желание секса, что я начала жадно скулить и тереться о руку своего мужа прямо в выставочном зале.

Артем быстро смекнул, что мне надо, и мы забурились в какое-то подсобное помещение, где он отымел меня дважды как последнюю шлюху. А я рыдала и просила еще. Тогда мы впервые опробовали анальный секс. Расплата пришла утром. Я думала сдохну с похмелья, вспоминая вечер как тумане. Вдобавок ко всему очень сильно болел анус. Тогда мой муж признался, что в напитки был подмешан какой-то новомодный порошок, привезенный с Тибета, который действовал на всех по-разному. Кто-то дико веселился, кого-то пробивало поговорить, а кого-то, как меня, дико сношаться. Я была вне себя от злости и не разговаривала с ним неделю.

– Нет, мне не понравилось. Это было против моей воли, ты меня изнасиловал.

– Ну да, конечно. Трижды, и ты сама запрыгивала на мой член, непорочная дева.

Я обиженно замолкаю и поедаю йогурт. Скорее бы все закончилось, видеть его не могу.

– Ремонт в моей квартире заканчивается. В субботу меня уже здесь не будет. Ты точно не передумаешь?

– Нет.

– Ты нужна мне как воздух.

– Значит, задохнешься!

Резко встаю и иду будить сына.

– Не уходи никуда, пожалуйста! – просит Артем, стоя в прихожей. – Я отведу Леву, и мы закончим.

– Мамочка, пока! – машет мне варежкой сынок.

– До вечера, милый! – целую его на прощание.

Когда дверь за ними закрывается, иду принимать душ, надежно закрыв за собой дверь. Клюшка стоит здесь же, в углу. Мало ли что?

Выйдя из ванны, переодеваюсь в джинсы и простую белую футболку, чтоб, не дай бог не спровоцировать мужа. Даже на ноги натягиваю носки. Волосы мне укладывать очень долго, поэтому я промакиваю их полотенцем, и выхожу в гостиную.

Артем уже вернулся и снова пьет кофе, зависнув в телефоне.

– Я здесь, и слушаю тебя. У меня не так много времени, мне нужно на работу.

– Ты понимаешь, что штамп в паспорте ничего не решит? – смотрит он на меня, прихлебывая кофе. Машинально отмечаю, что отложенный айфон лежит экраном вниз. И меня это безумно веселит.

– Решит. Я стану свободна.

– Ты и так можешь делать, что угодно. Хочешь – работай, хочешь – нет, денег я дам тебе столько, сколько и не снилось. Будешь как настоящая армянская женщина сидеть дома. Даже готовить мне не надо!

– Я не люблю тебя, Артем. Неужели, это для тебя ничего не значит?

– А что такое любовь? И зачем она вообще? Ты ведь здравомыслящий человек. Любовь – это страсть, которая потом трансформируется в уважение. Невозможно прожить в браке десять лет и огнем гореть. Так не бывает!

– А вот и бывает! – спорю я.

– Ты романов начиталась женских? Ну у кого так бывает? Полюбили, расписались, детей родили. Все как у нас. Что тебе не хватает?

– У Давида и Кристины, например. Они любят друг друга безумно и горят от страсти.

– Ооо, они сектанты вообще. Есть еще варианты? Остальные твои родственники живут в любви? Агван трахает все, что движется, у Баграта вторая семья, Ваган тоже не самый добропорядочный семьянин, Грета одна дома, еще и пиздюлей получает, с синяками ходит. Тебе чего не хватает, милая?

– Развода. Мне нужен развод. Ты не можешь контролировать себя, у тебя имеется зависимость, я тебя не люблю, ты мне изменяешь, твоя агрессия выходит из-под контроля, ты пытался меня изнасиловать. Дальше продолжать? – загибаю пальцы.

– Нет. Все, Естер. Клянусь, это был последний раз, когда пытался поговорить. Впредь такого не будет. И клянусь тебе, ты пожалеешь.

– Ты мне угрожаешь? – хмыкаю я.

– Предупреждаю! Машину можешь оставить себе, это подарок. Квартиру продаем и пилим деньги, подыщи себе другую. Новая оформлена на маму, к ней ты не имеешь никакого отношения.

– С чего это? – вскидываюсь я. – Я не буду ее продавать! Выкуплю свою долю. Говори цену.

– Откуда у тебя такие деньги? – хохочет он, вновь превращаясь в злого, чужого мужика.

– Накопила. Сколько?

– Если у тебя нет такой суммы, я продам свою половину цыганам за копейки!

– Дурак ты, Михайлов! Ничего, что здесь твой сын живет?

Он задумывается на мгновение. Видимо, об этом он не подумал.

– Тридцать!

– Хорошо! – я в ужасе от цены, но я найду эти деньги, чего бы мне это и стоило. Свобода бесценна. – А цыгане меня не пугают. Они веселые!

– Я тебя уже жду, где ты? – прилетает сообщение от Агнессы.

– Паркуюсь, две минуты, и на месте! – печатаю в ответ. Филигранно встаю на узкой стоянке, подхватываю букет цветов, и выскакиваю из машины.

– Ну, чего ты так долго? – тянет дочь, я мажу ее по щеке поцелуем и с удовольствием осматриваю.

– Какая ты красавица у меня! Невероятно! И платье тебе так идет!

– Спасибо, пап! Цветы просто прелесть, умеешь же выбрать! – улыбается она.

– Ты волосы подстригла, да?

– Челку, она называется шторка. Очень модно сейчас! – тараторит малыха. – Я, правда, задолбалась ее укладывать. Там с начала в одну сторону сушишь, потом переворачиваешь, потом перекручиваешь! Приходится на пятнадцать минут раньше вставать в школу.

– Зато красиво получается! – одобряю я и присматриваюсь. – Ты губы накачала, что ли?

– Пааааап! А че такого?

– Куда мать смотрит только? – возмущаюсь я. – Тебе только шестнадцать, кто вообще несовершеннолетним такие манипуляции производит?

– Мне уже семнадцать папа! – хихикает она. Именно по причине прошедшего Дня рождения мы и встретились в кафе.

Мы делаем заказ и болтаем. Растущий организм порет все подряд, на столе появляются устрицы, стейк из свинины и даже гребешки.

– Ты уверена, что все это съешь, Ага?

– Пф! Ну, если что-то не влезет, возьму с собой. Маме хоть не готовить ужин.

– Ты помогаешь ей?

– Нет! – закатывает глаза дочурка. – Мне замуж выходить и всю жизнь готовить, мама меня бережет.

– Точно, такое сокровище! – смеюсь я.

Я плачу им хорошие алименты, плюс подкидываю денег старшей дочери периодически. В подарок Агнесса попросила деньги.

– Куда тебе такая сумма? – хмурюсь я, делая перевод.

– Я хочу на фотосессию, пап! Образ придумала себе. Супер получится! Вообще, думаю, может, мне в модели пойти? – рассуждает девушка. – Ты же продюсер, может, и меня протолкнешь.