Как только он справляется с последней пуговицей, снимаю верх, бросаю его в сторону, а затем берусь за пояс штанишек.

— Я пойду, — доносится от Амтана.

Оборачиваюсь и удивлённо поднимаю бровь:

— В смысле пойдёшь? Ты же согласился мне помочь.

Кажется, он краснеет ещё больше:

— А разве моя помощь ещё нужна?

Соблазнительно улыбаюсь:

— Всегда мечтала, чтобы меня вымыл красавец-муж. Ты ведь исполнишь мою мечту?

Он сглатывает и кивает. Облизываю губы:

— Не забудь раздеться. Не хочу, чтобы твоя одежда намокла.

Грациозно избавляюсь от остатков одежды, что заставляет Амтана судорожно втянуть воздух, ловко скручиваю волосы на затылке и отправляюсь к водопаду. Становлюсь так, чтобы вода падала на грудь и слегка поворачиваюсь.

Амтан стоит у края бассейна и неловко прикрывается скомканной майкой.

Беру с полки мочалку и произношу:

— Иди ко мне, я жду.

Не поворачиваюсь, чтобы не смущать его ещё больше. Не хочу спугнуть. Художники да и другие творческие люди обычно чувствуют всё ярче остальных и больше сомневаются. Он до последнего не верил, что я действительно выйду за него замуж. Теперь не верит, что я хочу с ним близости. Ищет подвох и готовится отпрянуть в любой момент, поскольку до этого жизнь его не особенно баловала. Ещё не понимает, что всё изменилось. А я уже влюблена. И хочу, чтобы он это почувствовал.

Но кроме этого, есть и сугубо практический интерес — Амтан самый робкий из моих мужей. То, что он станет первым, кто разделит со мной удовольствие, поможет ему стать увереннее.

Амтан подходит и тянется к мочалке. Намыливает и спрашивает неуверенно:

— Можно?

— Да.

Касается осторожно, затаив дыхание. Чувствую себя хрупкой. Соски твердеют, а по телу разливается возбуждение.

Мне нравятся его прикосновения, но хочется большего, поэтому поворачиваюсь. Амтан отступает, смущаясь. Улыбаюсь:

— Можно, я тебя помою?

Кивает. Не знаю, чего теперь в его взгляде больше — смущения или настороженности. Забираю мочалку и провожу ей по мускулистым плечам, груди и плоскому животу.

А потом приподнимаюсь на носочки и приникаю к манящим губам. Он отвечает неумело, но страстно. Прижимает меня к себе так тесно, что чувствую животом его возбуждение.

Отстраняется и заглядывает в мои глаза:

— Можно, я…

— Да, — вырывается что-то среднее между стоном и ответом.

Амтан больше не медлит. Подхватывает меня под бёдра, усаживает на бортик, а потом принимается исследовать моё тело руками и губами. Зацеловывает шею, одновременно лаская живот. Обводит языком соски, сжимает ягодицы. И смотрит так, что не выдерживаю:

— Хочу тебя.

Он целует и, придерживая меня за бёдра, одним плавным движением входит. Из горла вырывается удовлетворённый стон. Наслаждение с каждым резким толчком нарастает, а потом взрывается внутри. Кричу и содрогаюсь от удовольствия, которое усиливается магией, наполняющей резерв.

Придя в себя, смущаюсь:

— Ты успел?

— Да… Ты невероятная!

Улыбаюсь:

— Ты тоже. Буду с нетерпением ждать нашей с тобой ночи.

Он понимает намёк правильно. Помогает подняться и смыть с тела следы нашей страсти. Перед его уходом приникаю к его губам лёгким поцелуем. То, что теперь он любуется мной, не стесняясь, кажется хорошим знаком.

До ужина вливаю большую часть своей магии в кольцо-накопитель. Обычно я так много работаю, что никак не получается зарядить его даже до середины, но не сегодня.

Во время ужина чувствуется скованность. Мы уже семья перед Богами, но ещё не сблизились. Все налаживается, когда прошу Рамира рассказать о своей работе. Он выбирает забавный случай о краже груш, где вором оказывается семейство обезьян. Подключается Луань и делится тем, как охранял одного архитектора. По пути тот напивался в хлам и каждый раз охранникам приходилось грузить его в паланкин и увозить в гостиницу. Причём в пьяном состоянии архитектор становился смел и дерзок, начинал рассказывать о своих похождениях в весёлом доме. А вот в трезвом — был важным надутым индюком, которого сложно заподозрить в чём-то непристойном.

После ужина беру Мателара за руку и мы, провожаемые завистливыми взглядами, отправляемся в мою комнату.

Мателар скован и явно не знает, как себя вести. Улыбаюсь:

— Это правда, что всех лекарей учат делать массаж?

— Правда.

— Сделаешь мне? Массажное масло у меня есть.

— Конечно!

Отыскиваю на полке нужный флакончик, вручаю ему, а сама раздеваюсь и ложусь на кровать. Мателар согревает масло в ладонях, и только после этого касается моей спины. Разминает каждую мышцу, а потом оглаживает, успокаивая. Переворачиваюсь и улыбаюсь:

— Хочу массаж всего тела.

Его ладони скользят по рукам, потом по груди и животу. Вот только сейчас это больше ласка. Выгибаюсь от удовольствия и тянусь к его губам. Он отвечает с нетерпением. Становится ещё слаще. Скольжу по коже Мателара ладонями. Стягиваю с него рубаху и прижимаюсь всем телом. Настолько хочу его, что не могу больше терпеть. Он это словно чувствует. Избавляется от остатков одежды, ложится сверху и целует так страстно, что совершенно теряю голову. Скрещиваю ноги у него за спиной и он понимает всё правильно.

Мателар нежен и осторожен. От его неторопливости всё чувствуется ещё острее. Когда он, наконец, ускоряется, удовольствие резко вспыхивает и взрывается волной, проходящей сквозь каждую клеточку моего тела. Мателар охает и со стоном кончает.

Пока восстанавливаем дыхание, обнимаю его, впаивая в своё тело.

— Тебе понравилось? — в его голосе искреннее беспокойство.

— Очень, — искренне признаюсь я.

Чувствую, что его плоть снова начинает твердеть. Мателар начинает двигаться, вызывая у меня стон.

Мы любим друг друга до глубокой ночи, пока, обессиленные, не проваливаемся в сон.

Утром тело ломит. Стоит открыть глаза, Мателар с беспокойством спрашивает:

— Всё нормально?

Отвечаю честно:

— Мышцы ноют.

— Сейчас!

Он берёт меня за руку, и я чувствую, как меня начинает заполнять искристое тепло, смывая боль и усталость. Улыбаюсь:

— Целитель в качестве мужа — это великолепно. Теперь моя очередь.

Впиваюсь в его губы поцелуем, а потом делаю глубокий вдох и вместе с выдохом делюсь магией.

Мателар охает:

— Ничего себе!.. Все маги так умеют?

Улыбаюсь:

— Именно так мы делаем только с теми, с кем делим постель. Обычно для передачи магии достаточно простого касания кожи к коже.

— Ты полностью восстановила мой резерв!

— Поскольку теперь у тебя есть я, буду делать это каждый раз, когда ты меня об этом попросишь.

— Спасибо!

— Мне несложно.

И это правда. У магов потоки плотные, сильные. Мы умеем плести кружева заклинаний, но для лечения наша магия не особенно подходит. Лекари — это совсем другое дело. Они пропускают магию через сердце и манипулируют тонкими нитями. Чувствуют, где требуется помощь, и заставляют потоки делать именно то, что от них в данный момент нужно. Редкий и ценный дар. Мне повезло встретить Мателара.

Ополоснувшись, сажусь за письменный стол и заканчиваю работу только к завтраку. Мужья уже ждут меня в столовой. Здороваюсь с ними и приступаю к еде. Когда все наедаются, произношу:

— Сейчас мы поедем смотреть дом.

Они кивают.

Перед выходом снова облачаюсь в своё маскировочное одеяние.

У входа в гостиницу нас уже ждёт Тиам. Он с поклоном подводит нас к экипажам. Уточняет у меня:

— Какой вариант вы выбрали, госпожа?

— Тот, что на скале.

— Хорошо. Хозяин нас уже ждёт.

Дом, на котором я остановилась, находится в богатом квартале. Здесь широкие чистые улицы, вдоль которых растут деревья.

Останавливаемся перед белым двухэтажным зданием, окна у которого по традиции имеются только на втором этаже. Видим башни и просторный двор, а ещё тропинку на которой нас встречает хозяин.