— У меня возникла одна проблема, — произнесла, опять поворачиваясь к доктору. Ладно. Может, не стоит судить по виду его кабинета. Стоит послушать, что этот мужчина скажет.

Уточнив то, что я бета, так же в подробностях рассказала и о том, как рядом с альфой потеряла самоконтроль, что по ощущениям было похоже на действие сильного наркотика. Конечно, запрещенные вещества я ни разу не принимала, но другого сравнения придумать не смогла. Почему-то мне казалось, что оно достаточно близко.

— Так вам просто нравится этот альфа, — сказал врач, ковыряясь в зубах мизинцем. — Вы молодые, горячие. Гормоны и все такое.

— Он мне не нравится, — я стиснула зубы, кривя губы. — У меня есть парень, которого я люблю, а этого… ненавижу.

— Ненависть тоже может порождать жажду, — он лишь пожал плечами, вытирая мизинец о свою кофту. — Не ищите проблему, где ее нет.

— Может, вы просто анализы у меня возьмете? — у меня уголки губ дернулись.

Правильнее было бы уйти и пройти обследование уже у нормального врача, но когда я смогу попасть к нему — неизвестно. А тут анализы могут взять хоть сейчас. И ответ ждать максимум минут двадцать. Еще и бесплатно.

Поэтому я все же настояла на них и доктор, с кислым выражением лица, все-таки, отправил меня к медсестрам.

После того, как у меня взяли кровь, я села на лавочку в коридоре и достала телефон. За последние полчаса он несколько раз странно пикнул и я, посмотрев на экран подтвердила свое предположение — связь появилась.

Пришло оповещение о множестве пропущенных. Я тут же позвонила сестрам. Узнала, что у них все хорошо и немного успокоилась. Но на сообщения Клейна я пока что ответить не могла. Раз за разом перечитывала их и каждый раз становилось больно. Сильнее, чем вообще можно себе представить.

Я вышла из сообщений и нажала на значок сети. Возможно, хотела просто отвлечься, но вбила в поисковик запрос о Картере и его нахождении в больнице.

Сразу появилось несколько статей. Все они были достаточно старыми и не имели ясной информации. Там было написано лишь о том, что он упал с какой-то ощутимой высоты. Переломал множество костей и сильно ударился головой. Год провел в коме. Из нее вышел с частичной потерей памяти.

Перечитывая все это, я опять почесала запястье. Оно почему-то опять ныло и покалывало.

Дала мне эта информация хоть что-то? Нет. Ну, упал Картер когда-то. Ну, потерял часть памяти. И что? Да, сама по себе ситуация ужасная, но мне что с нее?

Единственное, за что я зацепилась, так это за дату, когда Картер получил эту травму. Этот день я прекрасно помнила. Мы тогда в последний раз виделись.

Конечно, уже прошло много лет и, казалось, точную дату запомнить невозможно, вот только имелось одно огромное «но». У Картера тогда день рождения был и забыть то, что тогда было просто невозможно.

Сжимая в ладони телефон, я подумала про тот день. Несмотря на всю грязь, в которой Картер успел выкупать меня, я попыталась пойти на примирение. На дружбу не рассчитывала. Я ее больше не хотела. Просто надеялась на то, что он наконец-то оставит меня в покое и ради этого приготовила подарок. Сделала его своими руками. Долго старалась и в итоге преподнесла его.

Вот только, Картер его разбил. Прямо на моих глазах и сделал ответный «подарок». Тот, который я никогда не забуду.

Открыв глаза, я приподняла край своей майки и посмотрела на живот. Там все еще был еле заметный шрам. Отпечаток того дня.

И сейчас я думая об этом, понять не могла, где были мои мозги, раз я вообще решила пойти с ним на примирение? Картер же изощренный вид ублюдка. От такого держаться стоит подальше.

Да и сейчас он меня неистово раздражал и злил. По истечению множества лет я ничего не забыла и не простила. Это невозможно. Вообще ни при каких обстоятельствах. Но я вроде как начала с ним нейтрально общаться, а эти вновь вспыхнувшие воспоминания, кислотой прошли по сознанию, давая понять, что ничего нейтрального у нас быть не может. Только негативное.

Качнув головой, я попыталась сосредоточиться на первой мысли, которая не дала мне покоя.

Если Картер попал в больницу в тот день, когда мы виделись в последний раз, а уже очнувшись он просил найти Кэли, значит, они были с ней знакомы до этого.

Тогда почему я ее не помню? Конечно, у Картера было много друзей и сейчас, постаравшись, я даже лиц их не вспомню. Но я отчетливо знала, что среди всех его друзей я являлась единственной не его круга и достатка. Это точно, так как многие ситуации ставили на этом огромный акцент.

А ведь Кэли была его лучшей подругой. И как я могла про такое не знать?

Уже тут у меня что-то не вязалось.

Опять войдя в сеть я попыталась найти детские фотографии Кэли и Картера. Их не было, зато я увидела маму Кэли.

И узнала ее.

Она очень изменилась. Похорошела. Все-таки деньги делают свое и эта женщина уже теперь выглядела роскошно. Пышная фигура, темные волосы и дорогостоящая одежда.

Но в прошлом она абсолютно точно являлась старшей горничной в доме Картера и тогда выглядела крайне неприглядно. Как серая моль. Мысленно я именно так ее и называла, но, если честно, в те годы я ее жуть как боялась. По характеру эта женщина была не просто строгой. А даже какой-то маниакальной в этом плане.

Если другой прислуге не было до меня дела и все мое общение с ними заканчивалось на том, что они могли меня покормить или дать воды, то эта женщина постоянно находилась рядом. И бесконечно меня ругала.

Я прекрасно запомнила, что ей не нравился мой южный акцент и то, что я некоторые слова произносила иначе. Например, вместо «черт» — «брена». Словно «классно» я произносила, как «верф». Это я у бабушки нахваталась, которая родилась и выросла на юге. Ее своеобразную внешность я и переняла. Правда, только сейчас, когда я подросла, это стало заметно.

Но все те слова не являлись плохими. Просто некий диалект, вот только, главная горничная вечно ругала меня. Иногда кричала. Кажется, однажды грозилась линейкой руки побить, утверждая, что я плохо влияю на молодого господина и он таким темпом нахватается от меня всякого паршивого. И, если мне было разрешено находиться рядом с ним, то и вести я себя должна соответствующе.

И… У нее была дочь. Точно. Эта женщина вечно ставила мне ее в пример. Говорила, что они тоже раньше жили на юге, но приехав в центральную часть страны и разговаривать начали правильно. В отличие от меня, которой элементарное не понимала.

Сильно зажмурившись, я попыталась вспомнить еще что-нибудь. Это трудно. Прошло много лет и многое в сознании растворилось. Что-то вовсе легло на дно разума из-за ненадобности. Человек ведь не склонен запоминать все. Особенно то, что считает не нужным.

Но сейчас в сознании вспыхивали кое-какие моменты, связанные с этой женщиной. Хотя бы самые мощные на тот момент. Она ведь была моим кошмаром пока я находилась в доме Картера. Но, кажется, при нем она меня не трогала. Почему? В голове тут же вспыхнул один момент. Очень блеклый, но, кажется, она при нем прицепилась к моему диалекту и Картер ответил что-то жесткое. Что именно… не помню. Но в голове отложилось то, что даже при нем забываясь и вновь произнося неправильные слова, я вздрагивала и кидала испуганные взгляды на главную горничную. Но она поджимала губы и молчала.

Но в голове вспыхнуло следующее воспоминание. О том, что она уже ругала меня за то, что я иногда руками активно жестикулировала. И этого нахваталась у бабушки. Она еще и некоторые жесты пальцами делала. Обычные. Выражающие некоторые эмоции, а главная горничная говорила, что и это неприлично. Люди должны себя сдерживать, а не руками махать. И вновь упоминала свою дочь, которая так себя не вела.

Почему?..

Что-то в голове щелкало. Не давало покоя. Вот почему она дочь постоянно упоминала?

Точно…

Она и ее пыталась привести в домик прислуги. В нашу с Картером компанию. А ведь я тогда, кажется, была рада.

Стоило уцепиться за эту эмоцию, как в голове расцвели почти полноценные воспоминания. Я вспомнила дочь этой женщины. Моя одногодка. Или около того. И… она тоже была полненькой, а мне, девчонке, которая натерпелась из-за своего веса было жесть, как радостно встретить такую же, как я. Это же одна проблема на двоих. В ней можно поддержать друг друга.