– Да плевать на его фанатов! В первую очередь мне важно, чтобы я была уверена в своём партнёре. И знала, что он меня не подставит. А в этом клоуне я не уверена.

– Другие немногим лучше, поверь. У них у всех там корона пережимает доступ кислорода в мозг. Так что этот ещё вменяемый. А тебе его фанатская база и дополнительная реклама будет не лишней. И ты это знаешь.

Да знаю-знаю. Именно поэтому и согласилась на участие в пафосном теле-шоу "Сердце льда", где звезды шоу-биза уже который сезон выходят на лёд вместе с профессиональными фигуристами.

И это… катастрофа!

Что можно сделать с любителем? Неужели он осилит сложные поддержки и связки!?

Да и в принципе, парное катание – это не моё. Я всё же чистейший сольник, но после унизительного фиаско в прошлом году мне срочно нужно возвращать благосклонность спонсоров.

Любыми способами.

– А если он меня ещё больше опозорит?

– Ты же ещё не видела его в деле. Вдруг не разочарует? Дай парню шанс. Не понравится, окей, будем запрашивать замену.

– Ладно, – покорно соглашаюсь. Такие условия меня устраивают. – Попробуем.

– Вот и чудно. А теперь быстро пошла аксель на два с половиной оборота отрабатывать. А то стоит тут, права качает.

***

Затюканная, но не сломленная на автомате добираюсь до раздевалки, переодеваюсь и выхожу на улицу, где уже ждёт заказанное такси.

Можно было, конечно, на метро, но несколько часов тренировок почти без перерыва, ранний подъём и хозяйничающий на дворе вечер превращают меня в ленивую цаплю. Всё, чего сейчас хочется – поскорее зарыться моськой в подушку.

– Ярик, ты всегда такой трудоголик? – окликает меня в спину слишком уж бодрый голос, когда я тянусь к задней дверце седана. – Задержалась аж на сорок минут.

Офигеть!

Не поверите, кто топчется возле примеченного мной ещё в обед матового спорткара! Теперь, кстати, сместившегося где-то на пару мест в сторону.

– Это преследование? – хмуро интересуюсь, еле сдерживая зевок.

– Да какое преследование, – в мягких закатных всполохах высокий силуэт Бессонова прямо-таки подсвечивается. Тоже мне, святой. – Заехал уточнить, что там у нас насчёт свидания.

Это шутка?

– У нас? У нас – ничего. А тебе удачи.

– Что так?

– Тебе по пунктам разложить?

– Желательно.

– Первое: бэушным товаром не пользуюсь. Второе: в сомнительных одноразовых связях не нуждаюсь. Третье: не имею привычки распыляться, находясь в отношениях.

– Так у тебя есть парень?

– Есть.

– Фиговый парень какой-то.

Ммм?

– Прошу прощения?

– Фиговый, говорю, парень, раз тебе приходится ездить на такси, жить с подругой и готовить свои зачётные блинчики не ему, а левым мужикам.

– А это запрещено? Подруга, кстати, тоже помолвлена. Это так, для справки.

– Да? – всерьёз удивляются. – Ну, это её проблема. Мне не докладывались.

– И что, даже колечко на пальце не смутило?

– Родная, когда так активно вытряхивают содержимое декольте, привлекая к себе внимание, на пальцы несильно смотришь. Но у тебя я вот лично ничего не вижу.

Невольно сжимаю кисть, на которой и правда нет ни одного украшения.

– Парень. Не жених. Слушай внимательно.

– Непорядок. Давай устроим бартер? Таких ненадёжных ухажёров надо менять.

– На кого? Ещё более ненадёжных? Вот уж спасибо.

– Ты слишком плохого обо мне мнения.

– Какую репутацию себе создал, такое и мнение.

– Репутация – это часть работы. Как показывает статистика, хорошие мальчики никого не вставляют. Приходится быть плохим.

– Так ты у нас хороший?

– Дай мне шанс и узнаешь, – открываю было рот, чтобы съязвить, но пальцы Влада без предупреждения оказываются на моём подбородке, чуть сжимая. – Какая прелесть, – одобрительно присвистывают, вглядываясь. Еще и лицо моё изворачивают, чтоб лучше было видно. – Не хватает железа в крови?

Он про пирсинг в языке, если что.

– Пупок тоже проколот.

– Вау. Покажешь?

А глазёнки-то, глазёнки как заблестели!

Говорить или не стоит, что у меня ещё и тату есть? Последствие бунтарских попыток отвоевать у матери хотя бы право на собственное тело. Раз всё другое она забрала под командование.

Нет. Не буду.

Мне вообще не нравится это чрезмерное посягательство на границы личного пространства. Потому что тот вдруг склоняется и… нюхает меня.

– Это что, кокос? – касаясь кончиком носа моей шеи, прочерчивают невидимую пунктирную линию, вызывая непрошенные мурашки и щекотание в ноздрях от заметно выветрившегося, однако ещё ощутимого шлейфа мужского одеколона. – Класс. Мне нравится.

– А мне не очень, – вежливо, но настойчиво отстраняю Бессонова. – В четверг, в пять. И будь любезен – не подкачай. Иначе наше сотрудничество закончится, не успев начаться.

– Я тебя не разочарую, Абрикосова, – прилетает в затылок, когда я уже загружаюсь на заднее сидение. – А о свидании всё же подумай. Я ведь так просто теперь не отстану.

Судя по всему, да. И это только всё усложняет. Чего он прицепился-то ко мне?

____

[1] общая физическая подготовка

POV АБРИКОСОВА

– Да ты издеваешься… – медленно стекаю по борту.

Что-то хрустит под коньком. Моя челюсть?

– Немного, – выписывая идиотический по своей комичности пируэт, Бессонов смачно плюхается пятой точкой об лёд.

И так уже третью минуту подряд.

Балаган какой-то, чесслово.

– У тебя ноги вообще способны держаться прямо, а не разъезжаться в разные стороны?

– Главное, чтоб у тебя они не разъезжались, – строго грозят мне пальцем. – Учти, я буду за этим пристально следить.

От недоумения снова роняю челюсть.

– Чего?

– Говорю, я ревнивый. И собственник. Так что когда мы начнём встречаться – не серчай, если буду где-то перегибать палку. Это не со зла.

Он хоть понимает, что несёт?

– Мы не будем встречаться. Никогда.

– Будем. И очень скоро.

– Нет.

– А это был не вопрос. Я тебя по факту предупреждаю.

– Так, давай-ка уже начистоту, – начинаю терять терпение. Сначала в зале во время разминки он мне битый час в уши мёдом лил, теперь тут щедро бросается громкими заявлениями. Не перебор? – Что тебе от меня надо? Это какая-то звёздная фишка: доставать того, кто попался под горячую руку?

– Да кто ж достаёт? – меланхолично вытягивают ноги, шевеля мысками коньков и оценивающе сканируя меня прищуренным взглядом.

– А что ты делаешь?

– Проявляю интерес.

– Будь любезен, не проявляй его.

– Почему?

– Меня это нервирует.

– Ну ничего. Привыкнешь.

– Слушай… – начинаю было, но меня затыкает брошенный на опережение вопрос.

– Ярик, веришь в любовь с первого взгляда?

Эм…

– Нет.

– А я вот романтик и верю.

– Так тебе положено по статусу. Иначе бы слезливые песни о любви не получались настолько приторными. Кто текст-то вам пишет?

– Эй, текст вообще-то пишем мы! И где приторные? Назови хоть одну!

– А я помню? Я целиком ни одной не слышала. Только кусками.

– Тогда это вдвойне несправедливая клевета. Вот послушаешь каждую, составишь список претензий, тогда и поговорим.

– Непременно включу это в своё расписание на остаток недели.

– Надеюсь. Но а вообще, я серьёзно. Нравишься ты мне, Абрикосова. И косички у тебя клёвые.

Он прикалывается?

Просто такое ощущение, что да.

– Косички? Мы что, в пятом классе? Ещё портфель мой вызовись нести.

– С удовольствием.

Нет, точно стебётся.

– Знаешь, что? Завязывай паясничать и катись отсюда. Я отказываюсь с тобой связываться!

– Почему? – доносится до нас голос приближающегося Олега.

– Да! Почему? – оживает Бессонов, резво вскакивая на коньки.