– Что с ней можно обсудить, если она в отказ идёт и обиженку из себя сразу строит?

– Так, может, потому что действительно не виновата?

– Конечно, нет. Видимо, засосы ей оставили случайно в толкучке метро.

Едва сдерживаю хрюканье. Приходится замаскировать его под приступ кашля.

– Оо… – Ярослава в край обескуражена.

– Я давно подозревал, – ладно, Стёпыч молодец. Нюни не распускает и худо-бедно держит марку. – Просто, наверное, надеялся, что ошибаюсь и горстями глотал её отговорки.

– И что теперь будешь делать?

– А есть варианты? Я лишь хочу понять, насколько сильно я кретин и как давно меня водят за нос.

– Не знаю, Стёп. Правда не знаю. Не могу сказать, что Ди со мной откровенничает. Куда больше должны знать её подружки с журфака. Несмотря на то, что мы живём вместе, она чаще зависает именно с ними. У неё вечно то кафешки, то выставки, то клубы – мы редко дома пересекаемся.

– Или не клубы.

– Или не клубы.

Оу. Неловкая какая пауза. Надо ли спасать положение, влезая без спроса, или сами справятся?

Сами. Ещё чутка потоптавшись, гость комкано прощается и вперевалочку, напоминая неуклюжего медведя, учапывает на выход.

А я уже тут как тут.

– Сделаем ставки: куда он пошёл? – оперативно занимая его место, с заговорщеским видом склоняюсь к Абрикосовой. – Я за нажраться. Ща заправится под завязку и поедет расставаться. Правда с утра протрезвеет и обратно побежит, потому что подкаблучник – это не статус, а образ жизни.

Ярик в ответ строго зыркает, недовольно поджимая губы. Ну вот, только что была мисс "сочувствующее очарование", а теперь снова превратилась в хмурую буку.

– Кролики не только ценный мех, но и длинные уши?

– Я музыкант. У меня слух хороший.

– Зато с координацией паршиво.

– Никто не идеален. Зато я легко поддаюсь дрессировке. При условии, что повезёт с дрессировщицей.

– Так и запиши в резюме.

– Запросто. Куда тебе его отправить? На почту?

– Мне оно зачем?

– Чтоб изучила на досуге все мои положительные и отрицательные стороны. Будущий муж, как никак. Пора знакомиться ближе.

Как бровка-то поползла наверх.

– Не надоело?

– Что именно? Презентовывать себя? Товар положено показывать с лучшей стороны – законы маркетинга.

– Паясничество тоже часть саморекламы?

– Скорее моё кредо. И, кстати, у меня есть ещё одно. Звучит примерно как: никогда не отказывайся от того, что заставляет тебя улыбаться. А ты заставляешь меня улыбаться, Абрикосова. Так что смирись.

Даже не знаю, нравится ли мне то, что она такая… не любопытная. Обычно девчонки либо задают по сто-пятьсот вопросов, либо психами давятся. Ярослава же всё впитывает молча.

И так же молча отправляет полученную информацию в игнор.

– На лёд, быстро, – коротко кивают, ясно давая понять, что комплимент остаётся неоценённым. – Мы не закончили экзекуцию.

Мне кажется, или меня не воспринимают всерьёз? Очень зря, я настырный. Хотя терпелка, конечно, не железная. Кто бы только знал, как сильно хочется забить на правила приличия и зажать эту неприступную вредину где-нибудь в углу, но…

Но одна такая попытка на днях уже закончилась звонкой оплеухой, так что пытаться повторить подвиг пока не рискую. Выжидаю подходящего момента.

– Ты только в следующую среду перед съёмочной группой постарайся меня так не прессовать, – послушно заезжаю обратно на каток. Который мне уже снится, отвечаю. – Зрители не оценят.

– А что будет в следующую среду? – непонимающее прилетает в спину.

– В смысле, что? Финальные репетиции в павильоне, где будут проходить съёмки. Там же и ознакомительный промо-ролик каждой пары сниматься будет. Олег не говорил?

Не говорил.

– Оле-е-г!!!

***

Несколько дней спустя

– У меня всё больше складывается ощущение, что твои тренировки – это прикрытие и на самом деле ты до ночи зависаешь в БДСМ-клубе. Если так, то я негодую – почему меня не зовёшь? – ржёт брат, наблюдая за тем, как я ковыляю по квартире-студии, которую мы с ним сняли на двоих в новостройке.

Небольшой метраж, евроремонт, все удобства и симпатичный вид из окна на Сокольники – в целом, вполне годно.

– Захлопнись, – огрызаться огрызаюсь, вот только, честно говоря, реально чувствую себя так будто меня от души отстрапонили. Весь зад отбил себе с этими чёртовыми поддержками.

Но ладно зад, там хоть не видно, а вот здоровенный набухающий фингал под глазом можно заметить и из космоса. Сегодня так неудачно улетел мордой об лёд, что, походу, кость треснула.

– Я всё ещё упорно не понимаю – нахер ты подвязался становится грушей для битья? Мы с одного концерта больше зарабатываем, чем тебе обещают за этот позор.

– И не поймёшь, – падаю на диван, блажено вытягивая ноги. Ка-а-йф. Вроде уж третью неделю как идёт убойная доза нагрузок и тело в теории должно было к этому привыкнуть, но только оно почему-то об этом не в курсе.

– Очевидно. Мы и так ничего не успеваем, а теперь ещё и это. Надеюсь, ты вылетишь на первом же этапе.

– Спасибо за поддержку, брат. Я всегда знал, что ты в меня веришь. Но не вылечу, не переживай. Там лишь после третьего пойдёт отсеивание.

Те пары, что суммарно наберут наименьшее количество баллов от судей, рискуют оказаться в номинации на выбывание. Откуда может спасти только зрительское голосование.

Вот где пригодится подогретая аудитория.

А я её подогреваю, последние дни дозированно вбрасывая новости, фотки с тренировок и туманные намёки о старте нового сезона нашумевшего теле-шоу.

Так что надеюсь, демонята, как подписчики сами себя окрестили в телеге, подсобят, если до этого дойдёт, потому что мой азарт уже стремительно набирает обороты.

Блаженно валяюсь бесформенной тушей, даже после принятого душа улавливая слабые кокосовые нотки, назойливо щекочущие ноздри. Ммм…

Мне определённо нравится подобное мнимое присутствие Абрикосовой. Жаль что только мнимое. Из материального под боком только Яр, хлещущий пиво из горла и равнодушно перещёлкивающий каналы кабельного.

– Ты прикинь, даже порнухи нет, – в конечном итоге разочарованно выключают плазму, швыряя пульт на декоративные подушки.

– А подписка на Порнохабе уже закончилась? – ехидно протягиваю ему его айфон. – Так в инете и бесплатное есть, если ты не знал.

– Ай, – с досадой отмахиваются, откидываясь на подушки с тихим воем. – Ску-у-ка-а…

– Иди развлеки школьниц. Бедняжкам тоже скучно.

– А они чё, до сих пор тусуются на ступеньках?

– Ага.

Две подружки. Класс, наверное, десятый-одиннадцатый. Одна из девчонок как-то наткнулась на нас в лифте и понеслось сталкерство. Мало того, что юная Нэнси Дрю нужный этаж вычислила, поселившись на нашей лестничной клетке, так ещё и подружек своих начала таскать на экскурсию.

– Охренеть долбанутые. Жаль, что малолетки. Так бы хоть реально можно было повеселиться.

– Странные у тебя представления о веселье, – с пыхтением встаю, чтобы доковылять до койки и просто вырубиться.

– Ну да, куда мне до твоего уровня.

– Не завидуй. Может, я обожаю чувствовать себя фаршем, который пережевала тупая мясорубка?

– А чего удивительного? Ты всегда был хлипиком. Забыл, как провалил нормативы при поступлении и загремел в армию?

– Пошёл нахрен! – отвешиваю средний палец.

– Не пойду. У меня выходной. А ты завтра в семь чтоб был как штык на студии.

В семь? Ад. Кто-нибудь соскребите меня шпателем с кровати через пару часов, буду крайне признателен.

***

Ещё неделю спустя

– Волнуешься?

– Бешусь, – в который раз оттягивая от шеи ворот, фырчит Абрикосова. – Я похожа на детского аниматора.

– Только если на секси-аниматора. Для взрослых.

Потому что этот тесный костюмчик очерчивает буквально каждый миллиметр её обалденной фигурки. Заставляя пускать слюни и закапывать собственный комбез.