— Слышь, я тут подумал… Ладно, не буду я с тебя пальто сы-мать, так и быть. Только ты мне за мое благородство отслюни пятьсот баксов…
Именно в роли такого соседа и предстала Япония. Претензии на Сахалин она могла питать какие угодно — а также и на озеро Байкал, Кунсткамеру и Останкинскую телебашню. Но это еще не означало, что Россия обязана японские претензии признавать!
Вспомните, как Николай I поступил с Амуром. И сравните с поступками его сыночка…
То, что японцы время от времени заплывали на Сахалин, вовсе не давало им права выдвигать «претензии». Отвечать следовало в духе купринского фельдфебеля, который, помнится, показывал ядреный кулак и грозно сопел:
— Вот объяви мне кто каку претензию! Я ему покажу претензию!
Но фельдфебеля не нашлось… И за отказ от надуманных «претензий» Япония получила вполне реальные Курильские острова — которые, к слову, были объявлены неотъемлемой частью Российской империи еще Екатериной II в именном указе от 22 декабря 1786 г. И первыми там появились русские поселения. Хвостов и Давыдов, кстати, плыли на остров Уруп не японцев пугать, а выяснить судьбу русского поселения, которое там было основано еще в 1795 г. людьми Шелихова, когда никаких японцев и близко не плавало…
А ведь еще в 1859 г. Муравьев-Амурский вел с японцами переговоры о Сахалине. И писал Горчакову следующее: «Принимая в соображение, что права японцев на Сахалин столь же неопределенны, как и наши, что остров этот по обоим названиям своим — Сахалин и Карафуто — ничего японского в себе не заключает, я не мог согласиться ни на какое его разделение между Японией и нами, и особенно в тех видах, что по слабости Японии всякое иностранное государство легко может овладеть той частью, которая признана будет японской, утвердиться в ней и нанести нам с тем существенный вред на все будущие времена, особенно в отношении Лаперузова пролива, который составляет ближайший и единственный выход для наших судов из Татарского пролива в Восточный океан».
Муравьев категорически не согласился устраивать с японцами какое бы то ни было «совместное владение» Сахалином и напомнил, что до появления на Сахалине первых японских рыбаков остров считался китайским, принадлежащим к району реки Амур — а весь этот район отошел к России по русско-китайскому Айгуньскому договору 1858 г. Так что Сахалин мог быть предметом спора исключительно меж Россией и Китаем — который от него официально отказался…
Японцы продолжали ныть что-то о своих «претензиях». Вот тут бы Муравьеву (командовавшему эскадрой из девяти военных кораблей) и проявить жестокость… Но у него была строжайшая инструкция Горчакова: решать вопрос исключительно мирными средствами. И переговоры были прерваны…
Если кого-то ход моих мыслей ужаснет (а порой с интеллигентами это бывает), советую вспомнить, как в те же годы вели себя европейцы у тех же самых берегов. В сентябре 1864 г. соединенная эскадра Великобритании, США, Франции и Голландии полностью разрушила береговые батареи местного князя на берегу Симоносекского пролива, а потом бомбардировала еще и близлежащий город. Мотивы? Во-первых, два года назад самураи убили далеко отсюда одного британца, а во-вторых, пора показать косоглазым их место… Так-то.
Японское слово «Карафуто» означает «земля китайских людей».
Но вернемся к Русской Америке. Можно ли подробно и обстоятельно ответить, почему все-таки Россия ее потеряла? Пожалуй…
Безусловно, не стоит сводить все к тупости и недальновидности императора Александра II и его министров — все гораздо сложнее.
Суть проблемы в том, что на примере многих европейских стран прекрасно известно: для удержания заморских колоний и эффективного их использования мало иметь только военный флот и желание. Необходимы еще людские ресурсы.
Почему именно Испания, а не кто-либо из ее европейских соперников, смогла захватить в Америке столь обширные территории? Да исключительно потому, что у нее по счастливому стечению обстоятельств нашелся необходимый кадровый резерв. И еще какой! Плавания Колумба совпали с окончанием длившейся чуть ли не семьсот лет войны за вытеснение с Пиренейского полуострова мавров-мусульман. Полуостров полностью перешел под власть христианских королей — и осталась не у дел многотысячная вольница, которая за годы войны совершенно разучилась заниматься каким бы то ни было мирным трудом — да и не желала возвращаться к прежним полузабытым ремеслам. Страна была переполнена бродившими в поисках пропитания «безработными» вояками, увешанными оружием по самые уши. Специально для борьбы с этими «махновцами» была создана специальная стража, знаменитая Сайта Эрмандада. Тут как нельзя более кстати пронесся слух об открытиях Колумба. И вся эта орава радостно кинулась за море… У тогдашней Англии такого «кадрового резерва» не имелось, и ей пришлось ограничиться пиратскими набегами на конкурентов. Но чуть позже, после тех самых людоедских реформ Генриха VIII, о которых я уже писал, и в Англии образовалось множество «лишних людей», которых начали отправлять за моря. И появилась «империя, над которой никогда не заходит солнце».
Франция, опять-таки не располагавшая необходимым «человеческим резервом», не удержала ни Канаду, ни индийские владения. Как и Голландия. Поначалу голландцы резво кинулись в Северную Америку (Нью-Йорк, если кто запамятовал — бывший голландский Новый Амстердам), но, трезво прикинув, ограничились Юго-Восточной Азией — потому что на большее не хватало людей…
Вся история Русской Америки, об Аляске идет речь или о Калифорнии — это цепь непрерывных жалоб на отсутствие должного количества людей. Грустный парадокс истории в том, что людей как раз в России хватало — но их намертво привязывала к «месту постоянного проживания» господствовавшая в империи система. Даже «вольные»: как я уже писал, могли передвигаться в пределах страны лишь с выданными на короткий срок паспортами. А были еще и крепостные…
И потому не будет сногсшибательным открытием заявить: в первую очередь освоению Русской Америки помешала именно крепостническая система. Парадокс номер два: именно Петр I, первым задумавший проникновение русских в Америку, стал инициатором превращения существовавших к тому времени отношений меж помещиком и крестьянином в самое настоящее рабство. В Европе «купцы» помаленьку становились истинными хозяевами своих стран, а венценосцы — чистой декорацией. Но российское рабство в сочетании с введенной Петром «кабалой» практически для всех сословий и послужило для Русской Америки разъедающим изнутри вирусом.
Не только рабство, но еще и российская система наследования. И в Англии, и в германских государствах, и во многих других странах действовал принцип «майората». В Англии, о дворянах ли шла речь, или о простых земледельцах, все после смерти владельца получал один наследник, как правило, старший сын. Ни поместья лордов, ни крестьянские наделы не дробились. Всем прочим сыновьям приходилось искать счастья на стороне — и значительная часть подобных несчастливцев отправлялась как раз в заморские владения британской короны.
В России испокон веков был в обиходе другой принцип: делить наследство на всех. С одной стороны, в этом была некая справедливость. С другой — это имело самые пагубные последствия для экономики. Петр I (одна из его немногих толковых идей, которые можно буквально по пальцам пересчитать) пытался указом 1714 г. ввести и в России единонаследие, но россиянам это новшество показалось жуткой несправедливостью, они уворачивались, как могли, ив 1736 г. этот указ официально отменила Анна Иоанновна. И началось! И дворяне, и крестьяне делили, делили, дробили, дробили… Пока не оставались буквально лоскутки. При Александре I дошло до того, что появились целые селения неимущих дворян. При Екатерине со всех концов Европейской России летели панические донесения местных администраций, сводящиеся к одному: «…больше земледельцев в работу годных, нежели земли, удобной к деланию».
