— Подойди. Думаю, тебе будет интересно.

Я осторожно приблизился и, выглянув в окно, на мгновение почувствовал, что у меня словно пол ушел из-под ног — снаружи царила… нет, не ночь, но воистину бесконечная черная глубина… как бескрайний, подавляющий одним своим видом, кажущийся живым, неимоверно могущественный океан, расцвеченный дэквионами крошечных белых точек, среди которых иногда встречались большие яркие звезды.

— Те, что покрупнее — это обитаемые миры, — пояснил Лимо, когда я широко распахнул глаза. — Мелкие… ну вот прямо совсем пылинки… это спящие души.

Он махнул рукой, и вдруг одна из бесконечно далеких пылинок резким скачком оказалась прямо у меня перед лицом. Да так, что я непроизвольно отшатнулся.

— Границ нет, — грустно встретил мой невольный жест маг. — Ни времени, ни пространства. Все это абсолютно реально для данного места. Усилием воли ты можешь переместиться сам или переместить что угодно. Любую душу. Любой мир. Причем тебе даже напрягаться для этого не придется.

Он сделал еще один показательно-демонстративный жест, и следом за душой перед окном словно вспыхнула ярчайшая желтая звезда. Буквально на миг, словно одна из них быстро приблизилась и тут же снова исчезла вдали.

— Это — лишь тень живого мира, — снова пояснил Лимо. — Но тем, кто здесь обитает, нельзя к ней даже прикоснуться. От этого можно сгореть.

Я поморгал, прогоняя пляшущие перед глазами цветные пятна.

— То есть из промежуточного нельзя попасть в реальный мир?

— Можно, — хмыкнул он. — Души же отсюда уходят. Да и приходят сюда постоянно, поэтому связь на самом деле двухсторонняя.

— А я?

— А ты всего лишь спишь. И все это тебе снится. Здесь, в нашем общем сне, промежуточное не настоящее, так что, в отличие от меня, ты можешь вернуться в тело, тогда как мне это, увы, недоступно.

— Но вы говорили, что души просыпаются…

— Да, — согласился Лимо, и по его знаку спящая душа снова приблизилась к окну.

Я присмотрелся, но увидел только довольно большой белый и слабо светящийся шар, внутри которого не было ничего похожего на душу. Я то-то думал, может, человека, свернутого в позе эмбриона, увижу. Или еще что-то конкретное. Но нет. Там был один только свет и ничего больше.

— В таком состоянии душа инертна, — снова сказал маг, когда я протянул руку. — И нематериальна.

Хм. Ну да. Моя рука прошла сквозь шар насквозь, словно то была не душа, а клубок дыма.

— А теперь смотри… — Лимо как-то по-особенному прищурился, и шар начал стремительно меняться.

Сначала он засветился значительно ярче, чем мгновение назад. Затем по его поверхности прошла взволнованная рябь. После чего душа коротко вспыхнула, одновременно с этим маг на нее быстро дунул, и та с еще одной яркой вспышкой куда-то исчезла, тогда как на поверхности ближайшего мира сверкнула и тут же пропала крохотная белая искорка, отправившись, я так полагаю, на перерождение.

— Вот так это обычно и происходит. Это, кстати, была твоя душа. Такая, какой я ее запомнил.

Я чуть не поперхнулся.

— Вы что, полноценные фильмы тут можете создавать⁈

— Зачем? Я просто показал тебе прошлое, — пожал плечами маг. — Для промежуточного и прошлое, и настоящее, и будущее сосуществуют в одной и той же точке. Правда, обычно души приходят сюда блеклыми, порой даже темными, и тогда их сложно отличить от той тьмы, в которой они обитают. Однако твоя с самого начала была слишком яркой. Я увидел ее совсем рядом. Она вот только-только возникла и словно раздумывала, засыпать ей или нет.

— Зачем же вы отправили ее на Найар? — полюбопытствовал я.

— Затем, что мне было любопытно, смогу ли я на тебя воздействовать. Обычные души этому не подвержены. В стабильном состоянии они прекрасно защищены. Но ты был слаб, растерян, беспомощен, поэтому мне подумалось: почему бы нет? Вот я и направил тебя к своему миру… а он тебя неожиданно принял. Да и связь, которая между нами образовалась, почему-то не оборвал. С тех самых пор я иногда могу видеть твои сны, — признался маг. — Они похожи на видения, в которых порой встречаются события из твоей прошлой жизни. Когда-то, наоборот, из этой. Таким образом я узнал, кто ты, откуда и как тебя зовут на самом деле. А потом обнаружил, что мы, оказывается, в некотором смысле родственные души. И что ты так же, как и я, владеешь магией пространства. Может, в свое время именно это нас друг к другу и притянуло?

— Я видел вас во сне, — задумчиво обронил я, отойдя от окна и снова присев на краешек кресла. — Вы показали мне фигуру усиления.

Дарус Лимо слабо улыбнулся.

— Вообще-то я много раз пытался с тобой связаться, но ты не реагировал. Твои сны были словно картины на стене — яркие и впечатляющие, но совершенно для меня недосягаемые. Я не мог к ним прикоснуться. Не мог их изменять. До тех пор, пока ты не начал аппаратное обучение и твоя душа не оказалась на пороге жизни и смерти. А твое сознание не погрузилось в то самое состояние, в которое душа впадает, когда оказывается на грани отделения от тела.

— Вы что, это увидели?

— Почувствовал, — покачал головой Лимо. — Это… словно протянутая из пустоты рука. Молчаливая просьба о помощи. Ты умирал и какой-то частью сознания оказался здесь. Снова, как тогда, меня нашел. И я не придумал ничего другого, кроме как протянуть тебе руку в надежде, что ты впустишь меня в свой сон и мы хотя бы так наконец-то поговорим.

Хм. Наверное, поэтому в том сне какое-то время я ощущал себя Дарусом Лимо?

— Я хотел показать то, что могло быть тебе близким и понятным, — пояснил маг, когда я спросил, почему он решил начать наше общение именно с фигуры усиления. — Уж это-то ты должен был вспомнить после пробуждения. Самые важные вещи мы обычно не забываем.

— Так и было, — подтвердил я. — Только я долго не понимал, что это значит. И ваше имя узнал совершенно случайно.

— Мой учитель говорил, что случайностей не бывает, — странно улыбнулся Лимо. — И в какой-то момент я понял, что это действительно так. Каждое наше действие можно продумать, предугадать, просчитать, поэтому я не сомневался, что рано или поздно ты меня найдешь.

Я задумчиво потер подбородок, будучи не готовым ни подтвердить, ни опровергнуть этот постулат, но решил, что в конечном итоге у Лимо есть право верить в то, во что он хочет. Хрен знает, сколько времени он провел в промежуточном. В таких ситуациях люди склонны придумывать для себя какие-то ритуалы, тайные знаки, предзнаменования и прочие вещи, лишь бы не сойти с ума от одиночества. Может, кроме надежды, у Лимо больше ничего не оставалось, поэтому он и вцепился в эту идею, чтобы сохранить себя.

— Хочешь, я покажу тебе дайна? — неожиданно предложил маг, заставив меня встрепенуться.

Я изумленно вскинул голову.

— Кого?

— Обычного дайна, — с усмешкой повторил Лимо. — Одну из тех самых тварей, которых так боятся на Найаре. Хочешь их увидеть?

— Было бы интересно взглянуть, — осторожно ответил я.

Маг снова поманил меня пальцем, приглашая подойти к окну, а затем указал на что-то в царящей за стеклом черноте.

— Присмотрись. Их тут довольно много. И они очень быстрые. Только смотри не глазами — сердцем. Если хочешь, душой. Обычным взглядом их не уловить, а вот так…

Он прикрыл веки, словно подавая пример, и я послушно прислушался. Не знаю только, к себе или к тому, что творилось вокруг. Но через какое-то время… да, кажется, что-то такое почувствовал. Чье-то мимолетное присутствие, как будто стремительная тень возле окна промелькнула и тут же скрылась во тьме, не выдав себя ни единым звуком.

— Ощутил? — не открывая глаз, поинтересовался маг.

— Мне показалось, что кто-то промчался мимо. Глянул в нашу сторону и исчез.

— Верно. Даже в нашем мире, пока дайны бестелесные, их нельзя заметить. Но душой мы все равно их ощущаем, потому что во многом мы с ними похожи. Вернее, дайны — это те же самые души, которые, как и наши, обитают в промежуточном. Только, в отличие от обычных душ, эти не смогли заснуть или же их разбудили. И теперь они обречены вечно рыскать вокруг, не зная ни сна, ни покоя.