Ехали мы тремя вахтовками. И это только первая группа геологов плюс сопровождающие. Через месяц будут группы ещё - лабы, штабы и возможно что-то ещё, в подробности я не вслушивался, да и зачем они мне. С нами были собственно коллеги отца - геологоразведчики и строители, которые будут готовить место для лабораторий и опорной штаб-базы. Павел Альбертович будет там ждать наших первых результатов, на основе которых будет формировать запрос в центр, который сам же и повезёт. Моё совсем не официальное присутствие в этой экспедиции задавало удобные для всех временные рамки. Батя перед выходом подписал все нужные бумаги. Какого-то большого имущества у нас не было и делить особо было нечего. Квартира, в которой мы жили оставалось за отцом, а всё остальное он оставил на усмотрение матери. Ей, в свою очередь, заниматься организацией переезда не хотелось чуть больше, чем полностью, и рассудив, что пианино проще купить новый, чем перевозить и заново настраивать старый, мама решила ограничиться несколькими баулами. Не дожидаясь окончания всей этой эпопеи с разводом, мы с отцом укатили в закат. Точнее в рассвет.

Ехали три дня без отдыха, не считая «санитарных остановок». Последние километры мотор чихал и кашлял. Началось это после того, как сквозь туман проехали. Как и предупреждал глава экспедиции пришлось ещё полдня идти до лагеря пешком. Мне подобные походы были не в новинку, потому темп я держал, чем заслужил одобрительный кивок глав-босса и уважение от строительной бригады, а с большинством геологоразведчиков я был «шапочно» знаком. К вечеру мы пришли к полупустому палаточному городку. А уже утром, чуть свет, мы, позавтракав, отправились снова в путь. Но уже узкоспециализированной группой. Не считая провожатых во главе с Фролом Сергеевичем Бязевым. Вроде как военные.

Геологи двумя группами разошлись по разным сторонам. У каждого был свой профессиональный инструмент, а мне достался отцовский карабин. Патронов к нему, кстати, отсыпал Пал-Альбертович, покупать такое их количество, что бы хватило на всё лето в оружейных магазинах было чревато, а поход в совершенно незнакомое место выступал скорее множителем, чем делителем. Вопрос с провиантом взяла на себя «приглашающая сторона», потому все шли налегке, только нехитрый профессиональный инструмент и сменное бельё. У меня же была личная берданка. Формально то она числилась за отцом, но он ею даже не пытался научиться пользоваться. Мне отсыпали штук двести патронов, за одно списав на меня норматив по отработке стрельбы или что-то вроде того. Дел местным воякам и без того хватало, а романтики в стрельбе по мишеням уже давно не было, если вообще когда-то была.

Гуляли по окресту мы больше двух недель. Батя с коллегами грыз, нюхал и лизал камни, кристаллы и прочие минералы, в общем всё то чем обычно геологи в походах и занимаются. Разве что нефть пить никогда не пытался, но её тут и не было, по крайней мере при мне. Я же, в свою очередь добывал дичь, иной раз уходя от основной группы дня на три тропя зверя. Группа, кстати, особо тоже не кучковалась.

А дичь, надо сказать, тут была очень интересная. Взять хотя бы обычного зайца, к примеру, потому что местные зайцы были очень необычными. В частности, они были немножко рогатыми и чуть крупнее чем привычные мне. Подбив по случаю четырёх, я одного оставил как есть, двух разделал и погрузил всё это на понягу, а четвёртого, пока занимался грязной работой приготовил тут же на костре - проверить на сколько они вкусные и съедобные. В общем они и вкусные, и съедобные. С ружьём на перевес и увесистой ношей за спиной приволок, можно сказать всё это в лагерь. Мужики долго удивлялись рогатому зайцу включая чекиста-картографа в нашей компании и даже опасались всё это есть. Однако увидев у меня печёное мясо, а частично погрызенное за время моего пути до лагеря решено было приготовить необычную зайчатину на ужин, который, к слову, уже начинали готовить. Раз я не помер при дегустации, то и остальным бояться нечего.

Набрав полные карманы и сумки проб всего и вся, включая образцы дичи, что я приносил, мы принесли всё это на главную базу, с которой стартовали. Кстати, благодаря мне глав-босс решил выделить нам с папаней отдельную палатку, в то время как все остальные в массе своей делили одну на четверых или шестерых. Даже стало немножко жаль, что я уеду отсюда в конце лета, офигенская была палатка. За четыре дня я заметил, как папаня сначала положил глаз на одну из молодых и перспективных лаборанток, а потом даже начал подбивать к ней клинья. На мой вопрос он сказал, что уже официально в разводе, даже сорок дней минуло, а значит имеет полное право делать всё что хочет и с кем хочет. Попросив не терять голову и напросившись на свадьбу, я поспешил сменить тему. А спустя четыре дня мы снова выдвинулись в поход. Впереди было ещё два месяца, и мы шли в дальние дали за новой порцией проб всего. Принесённые пробы, включая мою добычу, показали, что приносить нужно решительно всё. Подивившись про себя, что в нашей стране всё ещё попадаются такие неизведанные места, как это, я осторожно не стал ничего говорить или спрашивать, мало ли чего я ещё не знаю в силу невеликого возраста, да и экспедиция в обычное место вряд ли была бы секретной.

Второй наш поход занял чуть больше месяца. Из примечательного было то, что зверь стал попадаться крупнее, а у некоторых из них попадались странного вида «горошины». В выданный мне завлабом перечень биологических проб они не входили, а потому сразу шли в мою коллекцию. Уж не знаю зачем они мне, но карман не тянут и ладно. Оставлю себе на память хоть что-то с этого похода. Не патроны же домой забирать. Батя с этого похода кроме проб принёс целый букет не пойми чего, для своей новой пассии, может быть поможет. Девушка ему сильно удивилась, но выкинуть не дала - взяла на экспертизу. Видимо не только я не понял из чего был букет, вот и решили изучить. Не удивлюсь если выяснится, что и пробы воздуха брали. Тем же вечером батя намёком попросил меня на денёк срулить в туман, в том смысле что бы к кому-нибудь съехать если подвернётся такая возможность. Лёгкая придурковатость, возможно напускная, в нём сочетались с профессиональной въедливостью, смекалкой и цепким умом. Наверное, этим он и покорял сердца, сначала матери, а теперь вот и...

Лаборатории были загружены под завязку и ближайшие недели новых походов не планировалось, а если и будет, то уже без меня и я стал думать, как помочь батьке и при этом себя не обидеть. Бродя по лагерю, который уже в самом деле напоминал самый настоящий палаточный городок с улицами, аллеями и проспектами, при чём из палаток, в которые и взрослый мог входить не нагибаясь, ноги сами собой вывели меня на глав-босса, и идея родилась сама собою.

- Павел Альбертович, а когда планируете возвращать меня домой?

- Что, уже соскучился?

- Нет, но тут в лагере для меня дела нет, а походы пока не предвидятся, может я, вместо того что бы под ногами мешаться, по лесу погуляю какое-то время...

- А заблудиться не боишься?

- Тропить то ведь можно не только зверя, но и себя самого. Не скажу, что местный лес мне как дом родной, но я уже к нему привык. К тому же мне уже не впервой днями и ночами в нём пропадать одному.

- Историю как ты волчицу подкармливал я уже слышал. При чём два раза. Так что нотаций читать не буду, у тебя есть две-три недели и то, что собираешься занять себя, а не мешаться у других под ногами меня устраивает - чай тут не пионерлагерь, а я не пионервожатый. Вот возьми ещё это.

- А это что?

- Сигнальный пистолет. Попадёшь в беду - стреляй им в небо, я направлю людей. Места тут может тихие, но случиться может всякое. И в сторону нашего лагеря поглядывай почаще. Увидишь сигнальную ракету - это значит общий сбор. Тебя он тоже касается. Понял?

- Яснее не бывает, Павел Андреевич.

- Куда хоть намылился?

- Я тут с тропы озеро заприметил - глянуть хочу, вон в той стороне.