- У вас получается, - хрипловато сказал за их спинами Трисмегист. – Теперь усложним задачу. Драконы нас видят – и через ваш коридор, и сквозь пыль. Если мы подойдём к машине… да даже всего лишь с нашим приближением к ней, они не перестанут летать. Добавьте невидимости. Причём пусть это делают Мирт и Хельми, а Коннор… Коннор, ты сосредоточься на том, чтобы заранее сделать невидимой для драконов машину!

- При одном условии! – внезапно озлился мальчишка-некромант. – В машине вы нам объясните, что происходит!

- Думаю, не только вам, - совершенно спокойно откликнулся эльф. – Ваша Селена наверняка тоже приступит ко мне с вопросами.

- Ш-што значит… - прошипел Хельми, - вы знаете, почему Вальгард это делает!

- Знаю, - со вздохом согласился Трисмегист и замолк, кивнув и напомнив о предстоящей работе.

Его подсказка насчёт машинной магии оказалась весьма здравой. Что бы там ни происходило, но драконы больше не могли отслеживать беззащитных путников на кукурузном поле. Удаляясь от них, братство и Трисмегист с Иваром всё же с беспокойством посматривали назад и с облегчением видели, что драконы продолжают атаковать то же место, где недавно лежал Кадм.

А когда все пятеро сумели спрятаться в машину-невидимку (для драконов), Вальгард повёл сородичей через речку к Городской изгороди, чем снова озадачил прячущихся. В полном и потрясённом молчании они все проследили, как один за другим драконы оборачиваются в человеческую ипостась и проходят на территорию деревни.

- Трисмегист, а мы? – ошарашенно спросил Ивар.

Эльф-бродяга некоторое время, прищурившись, смотрел на постепенно темнеющую к вечеру панораму с луговиной и деревней, а потом качнул головой.

- Ничего не поделаешь. Придётся возвращаться. Мальчика оставим у меня в доме. Селена же добежит до Тёплой Норы, потому что Вальгард в любом случае будет ждать её.

- Ни за что! – возмутилась хозяйка места, сидя на полу машины и бережно протирая лицо Кадма влажной тряпкой – кажется, чьей-то забытой после тренировок рубашкой; вода в бутылках оставалась после поездки на поле военного училища. Правда, и ребята сейчас её выдували с огромной скоростью. – Вы меня – что? За ненормальную считаете? Да я к нему вовек не подойду! – И тут же испугалась: - Там дети! И новички! А вдруг он и на них вызверится?! Джарри! Гони в деревню!

- Уважаемый Трис-смегис-ст обещал нам рассказать кое-что о драконах, - сердито напомнил Хельми.

Тот снова вздохнул и объяснил:

- Если дракон зациклен на какой-то идее, а она плохо ему поддаётся в реализации, он срывает злость в первой же попавшейся ему на глаза ситуации, которая хоть мельком напомнит ему об этой идее.

В трясущейся по кукурузному полю машине помалкивали, наверное, минуты две – в ожидании, что старый эльф-бродяга продолжит.

- И это вс-сё? – поразился юный дракон. И категорически сказал: - Не верю!

Хорошо, что он не слышал, как вдруг нервно хихикнула Селена на его «не верю!». Зато Коннор решил запомнить эту её реакцию и расспросить дома, почему ей это высказывание Хельми показалось смешным… Машина ехала осторожно – что значит, еле-еле. Поэтому, собравшись с мыслями, Коннор начал собственный допрос взрослого эльфа.

- Хорошо. Если Вальгард озверел, потому что не может решить собственную проблему, то почему остальные драконы последовали его примеру? Они же видели, что он, играя, убивает ни в чём не повинного мальчика!

- Хельми, ты понимаешь? – неожиданно обратился Трисмегист к юному дракону.

Тот покачал головой.

- Что собой представляет Вальгард? – хмуро начал эльф. – Он родоначальник своего клана. На нём, как в краях Селены говорят, всё в клане завязано. Грубо говоря, его эмоции настолько сильны, что захватывают весь клан настолько мощно, что драконы просто не понимают… - Он прервался и сам покачал головой. – Нет, не так. Они словно заколдованы его чувствами, как самой сильной магией. Если Вальгард обуреваем чувствами, они не могут думать, а попадают в его эмоциональную волну и выполняют всё то, что он делает – в данном случае, в гневе.

Хельми поёжился. Коннор покосился на него: вот как, юный дракон тоже может быть в плену своих эмоций? А ведь он, мальчишка-некромант, всегда считал драконов самыми здравомыслящими существами… И тут его торкнуло.

- Но Кадм! – с силой сказал он, взглянув на мальчишку-друида. – Драконы всегда защищают! Кадм маленький – тем более по драконьим меркам. Почему из-за своих эмоций Вальгард отыгрывается на самом беспомощном существе?! Чем ситуация с Кадмом может разгневать, как вы говорите, Вальгарда? Маленький человек в одиночестве бежит через пустое поле. А сверху на него падает такая махина! И не одна! Да я не понимаю, как у Кадма сердце не остановилось!

- Вот здесь я тебе ничем помочь не могу, - вздохнул Трисмегист.

- Теперь мне тоже стало страшно за наших детей, - заволновался Мирт.

- А там ведь Ирма! – ахнул Колин. – Она же любит Вальгарда! Побежит навстречу – хотя бы посмотреть на него!

- Уважаемый Трисмегист спокоен, - жёлчно, чуть не сквозь зубы проговорила Селена. – Может, вы поделитесь своим спокойствием с нами, уважаемый Трисмегист?

- Да, я спокоен, - немного раздражённо сказал тот. – Да, я многого не понимаю даже сейчас, но вы, Селена, должны помнить: Вальгард может спокойно пройти защиту вашей изгороди, но на вашей территории, хозяйка места, он не будет буйствовать, потому что для дракона это чужая территория!

- Давно бы так сказали! – проворчала Селена – и внезапно залилась слезами.

- Мама Селена! Ты что?! – бросились к ней мальчишки.

И Селена, осторожно покачивая Кадма и продолжая плакать, пожаловалась:

- Я только подумала, что жизнь вошла в предсказуемое русло, что теперь будет только привычное в жизни – и вдруг Вальгард с его драконами! Совершает немыслимый поступок, жестокий и беспощадный! Я уже не знаю, чего ждать от этого мира! Чувствую себя клушей, которая хочет запихать всех своих детей в абсолютно точно защищённую деревню и никуда их и ни при каких условиях не выпускать! Не понимаю, как здесь вообще живут… не понимаю…

Колин и Мика, на этот раз пересевший в пассажирский салон, прижались к ней, не то утешая, не то сами в поисках утешения.

А когда до Городской изгороди осталось проехать половину расстояния луговины, Коннор тронул Трисмегиста за локоть, а когда тот поднял на него глаза, спросил:

- А вы? Вы не подозреваете, что именно в ситуации с бегущим по полю мальчиком показалось Вальгарду похожим на его проблему?

Никто не шелохнулся после его вопроса, но впечатление было, что Мирт и Хельми затаились в ожидании ответа.

- Я не живу в крепости Вальгарда. Не в курсе его тамошних дел, - после небольшой паузы ответил эльф-бродяга и отвернулся к окну, всем своим видом показывая, что не в настроении беседовать о чём-либо.

А глаза Мирта и Хельми немедленно устремились на Коннора.

«Ты думаешь, его злоба против Кадма – это часть той же проблемы с играми «некромаг против некромага»?» - спросил мальчишка-эльф.

Коннор заметил, что Колин и Мика торопливо раскрывают собственные браслеты связи. Браслет Селены оставался закрытым. Она не любит подслушивать, да и ситуация не та, чтобы ей подсказать, что братья могут обсуждать что-то срочное.

«Боюсь, что так, - задумчиво сказал мальчишка-некромант. – Трисмегист же сделал упор на то, что Вальгард зациклен на идее. Но как сочетается игра с некромагами и бегущим по полю Кадмом? Слишком… далеки эти две ситуации. А Трисмегист уверен, что Вальгард взбесился именно потому, что бегущий Кадм напомнил о проблеме…»

Машина подъезжала к калитке в изгороди, когда Хельми буркнул:

«Теперь мне… страшно».

«А мне нет!» – мысленно крикнул Мирт.

«Чего орёшь?! – обозлился юный дракон. – Тебе хорошо – ты себя всегда контролируешь! А мне страшно, потому что я боюсь себя таким, как Вальгард!»

«А ты не бойся, - усмехнулся Коннор. – Уж тебе-то бояться нечего».

«Почему?!»