— Я не собираюсь жениться, тем более заводить детей. В этом нет необходимости для меня, — выдал Лютый. На что Тоня ещё сильнее удивилась.
— Ты это говоришь сейчас. Возможно твои взгляды на жизнь изменяться, — посмотрела на молодого человека, а он на неё.
— Кто знает, — пожал плечами, и понимал, что таким образом признался ей, но она ничего не поняла. И это даже хорошо.
Когда на кухне ароматно запахло мясом и рисом, к ним из соседней комнаты прибежал Пират, надеясь получить лакомый кусочек, но жадный хозяин насыпал в кормушку только рис. Кот сидел над миской и долго решался, но голод — не тётка и накинулся на кашу. Тоня усмехнулась, глядя на кота.
— Садись за стол, — мимо девушки с тарелками прошел Ефимов. — Так уж и быть заслужила ужин. Заодно на тебе и проверим съедобно ли или нет.
— Очень смешно, — присела за стол.
— Только ешь с хлебом, — выдал парень, присаживаясь напротив. — Не за горами зима, твои кости не спасут тебя, замерзнешь ещё.
— И тебе приятного аппетита, Лёша, — она уже перестала обижаться на его дурацкие шутки.
Ефимов наблюдал затем, как она прятала за ухо пряди и подув на ложку, закинула в рот рис с мясом. Она изменилась в лице. Было вкусно.
— Невероятно Лёша, я думала ты только языком молоть горазд! — хохотнула она.
— Не ржи с набитым ртом, подавишься, — сделал ей замечание, и приступил к ужину. Любезно угостил кота мясом, тот замурчал от счастья. Питомец набил пузо и начал качаться по полу.
— Сегодня у меня на работе был напряг, да и тебя не стал беспокоить, — пояснил парень. — Поэтому не звонил и не писал.
Сегодня у них просто вечер признаний какой-то.
— Всё хорошо, мы сможем видится с тобой. Вика дома, Гера, если что с ней рядом. Папа не скоро приедет. А мне и заняться нечем, больше как с тобой время проводить. Кстати, я вдруг вспомнила, ты больше не гоняешь на гонках? — поинтересовалась у него.
— Погода уже не лётная, весной уже если. Да и на тренировку забил как-то, — положил на стол ложку. — Голова не тем забита.
— Случилось что-то? — спросила у него, слегка начав беспокоиться за парня.
— Меня преследовать кошмары перестали, — вдруг выдал ей парень. — После того, как ты осталась на ночь. Закончились страшные сны. Не понимаю, как это связано. Но ты судя по всему волшебница. И вообще с твоим появлением, я хоть вспомнил как это заботиться о ком-то.
Антонина заслушалась Ефимова. Его преследовали кошмары?
— Лёш, а что тебе снилось? — встала на ноги, забирая опустевшие тарелки.
— Пожар, в котором я всех потерял, после чего попал в интернат.
Волкова остановилась, и вдруг вспомнила, как Самураю говорила о том, что ненавидит детдомовцев.
— Ты чего? — удивился парень.
— Извини, Лёша, я раньше думала, что дети из детдома плохие и злые, — призналась в подобном.
— Ты права, я такой, — улыбнувшись, согласился с ней.
— Это не так, Лёша, ты очень заботливый и добрый. Подумаешь в гневе, все мы психи. Даже я.
— И ты тоже? — засмеялся тот.
— Да. Я на отца своего гоню в порыве злости, желаю смерти, говоря это в глаза. Понимаю, что веду себя неправильно, но я вот такая вот. Обозлившиеся на него.
Алексей поднялся со стола.
— Может быть он напрашивается на это. Не всегда подростки не правы. Мне ли не знать об этом.
— Спасибо, что понимаешь, — прокомментировала Антонина, отправляясь к мойке, где вымыла за ними тарелки.
— Домой поедешь? — спросил у девушки, застыв у выхода.
— Конечно, — кивнула она головой.
— Тогда иди собирайся, буду ждать в подъезде.
Волкова всё-таки пожалела, что не поцеловала его. Но продолжала вести себя так, словно ничего не происходило. Так будет лучше для всех. И для их дружбы тоже.
42
Автомобиль припарковался у школьных ворот, Гера посмотрела в зеркало, мизинцем закрасив губную алую помаду, подушечкой пальцев. Сестра сидела уткнувшись в телефон, с кем-то переписываясь, а я нервно вздыхала. Почему-то мне было волнительно идти в школу, ведь я не знала, что ожидать от школьников. Что могло ждать сестру и вообще? Вика, может и не подавала виду, но ей было страшно, ничуть не меньше чем мне. Мачеха пыталась вести себя, как обычно. Но мы все понимали, что прятались за масками. А может это было и к лучшему? Ведь вся эта жалость только причиняла невыносимую боль.
— Если вдруг что-то не так, — начала Гера, затем с волнением посмотрела на Вику. — Позвоните мне, хорошо? Я заберу вас домой, — закончила свой монолог.
— Всё будет хорошо, — неуверенно произнесла ей, и Вика опустила глаза. Сестра понимала, что она подвергалась обсуждениям и сплетням. Но я мысленно готовилась отбиваться, если нужно бить противных по лицу.
Как только мы отстегнули ремешки, и вышли с машины, мачеха не отрывала от дочери глаз.
— Гера, я позабочусь о Вике, — успокаивала женщину, она сжала крепко руль. Сестра поцеловала улыбнулась маме, и мы пошагали в школу.
Вика вцепилась в лямку своего рюкзака, когда же я оглядывалась по сторонам. Многие, кто знал нас, смотрели с интересом. Моё сердце забилось, как будто бы я совершила что-то ужасное. Нас не было две недели в школе. Эта неделя была последней перед осенними каникулами, и скорее всего школьники могли обозлиться на нас на то, что мы не посещали занятия. А может я просто себя накручивала?
— Вика, привет, — напротив сестры остановилась её одноклассница. Мне вдруг стало не по себе, а что если эта девчонка скажет что-то плохое?
— Привет, — промямлила моя сестра.
— Как себя чувствуешь? — неожиданно спросила.
— Да, нормально, спасибо…
— Сядем сегодня на английском вместе, я забыла учебник, — схватила её за руку. Вела себя так, словно ничего не знала. А может никто не в курсе?
— Конечно, — улыбнулась Вика, посмотрев на меня. Я понимающе кивнула головой.
— Иди давай, если что я на связи, — подмигнула сестре, когда же её за руку потащила одноклассница. Видимо, мы все зря переживали.
В классе мои друзья меня поприветствовали весьма дружелюбно. Особенно, Валентина, которая скучала по мне больше всех. Рыжеволосая девчонка накинулась мне на шею. И повисла на неё.
— Тоси-и-ик! Ты вернулась, — пропела Громова, на что я похлопала лишь по её руке.
— Тише-тише, задушишь, — усмехнулась я. Одноклассники засмеялись. Никогда ещё наш класс не был таким дружным. Со мной даже заговорили те, с кем мы и не здоровались никогда в жизни. И это меня удивило больше всего. Что за эти две недели произошло? Как будто я пришла в чужой класс или вообще в другую школу.
— Эй, ты же здесь самая адекватная, — подошла после химии к Кате, она оторвалась от учебника.
— Ну допустим, — проговорила моя приятельница. Я присела рядом.
— Скажи… а вы в курсе… ну… — не смогла набраться смелости спросить у неё об этом.
— О чем именно? — приподняла она идеально накрашенную бровь.
— Почему меня не было в школе… То есть…
— Тонь, ты слишком паришься, я тебе скажу, — захлопнула перед своим носом книгу.
— То есть? — спросила у неё, явно не ожидая от неё таких слов. Мы вообще с Катей меньше всех контактируем, хоть и начали дружить.
— Пойми… — тихо произнесла она, посмотрев по сторонам. Нас не подслушивали. — Мне, как и остальным в нашем классе всё равно из какой ты семьи. Кто твой папа или же что твоя сестра была…
— Я поняла, не продолжай, — остановила девушку.
— Так вот. Не зацикливайся на этом, тебя может подобное лишить каких-либо сил. Ботаничка ты или нет. Депутат твой отец или работник свалки. Есть ли у тебя мама, прости, за эти слова. Не важно. Главное, ты человек, с которым нам всем хорошо.
От такой речи я была ошеломлена. Нет, что-то точно случилось в школе.
— Твоя сестра неплохая девочка, — добавила со стороны одноклассница. Всё же нас подслушивали. Это была Нина Черкасова, уж от кого, но от самой красивой девочки я не ожидала услышать подобное. С ней у нас вечная война по учёбе. Она горит поступить в медицинский институт, поэтому зубрит в поте лица, а мне достаточно раз прочесть, чтобы запомнить всё. — К тому же Никита Вла… — пыталась что-то сказать, и остановилась.
