— А тебе за что? — изумился Синицын, посмотрев на меня. Видимо был в шоке, ранее я не водилась в нашем классе с девчонками.

— Потому что мы подруги по интересам, — приобняла меня Валька, и я даже не обозлилась на это. Хотя все знали в нашем классе, что я не любила тактильный контакт.

— Да и какие же у вас могут быть общие интересы? — скептически посмотрел то на меня, то на Валентину. — Куклы что-ли?

— А это уже, дорогуша, не твоё дело. И вообще это между нами девочками, я права? — обращалась ко мне девушка с длинной косой набок.

— Права, — улыбнулась я, после чего одноклассники оторопели. — Что такое? — испугалась. увидев их реакцию.

— Ты это видел? — обращалась к Синицыну Валька.

— Ага, — кивнул головой тот, широко распахнув глаза. Казалось, что вот-вот выкатятся сейчас.

— Да что вы там увидели? — нервно спросила, подорвавшись с места.

— Она улыбнулась. Ты сфоткал? — будто специально игнорировали меня.

— Не-а, — отозвался парень с рыжими волосами.

— Вот ты лопух! Надо всегда быть начеку.

— Да ну вас, придурочные! — толкнула обоих в плечи.

— Пошутили. Ты очень миленькая, когда улыбаешься, а то напоминаешь киллера с серьёзным видом. — Странный комплимент сделала мне Громова.

— Пойдемте, угощу вас шоколадками что-ли, — подхватил нас Вадим, потащив в столовую. И как только так вышло, что я сдружилась с этими рыжими шизанутиками?

А день, благодаря этим двум, в школе прошел и впрямь незаметно. На пару с Валей я смеялась над дурацкими шутками Вадима, а также помогла им с самостоятельной работой по химии. Пока Катька отсутствовала, Громова села со мной. Ранее со мной садились в качестве наказания, ибо я была не разговорчива и вообще придирчива ко всем. Надо же, стоит отдать Лютому должное, Валентина, оказывается, очень начитанная. Мы с ней обсуждали книги, которые прочли. И она оказалась фанаткой современных любовных романов, читала даже мою маму. А Синицын дал честное пионерское, что тоже прочтет хоть одну книгу, чтобы поддержать разговор.

Эта парочка, видимо, не замечала друг друга ранее. И я впервые увидела, как двое молодых людей понравились друг другу. Боюсь, если Вадим узнает о краше Вальки, опечалится. Ведь в отличии от него, Лютый — полная его противоположность, плохой и сильный парень.

Домой я ушла вместе с Викторией, о беременности которой пока что никто не знал.

— Как у тебя дела в школе? — спросила сестра, схватив меня за руку. И меня даже не передернуло. Я стала адекватно реагировать на человеческие прикосновения, ведь после того, как умерла мама, я почему-то не разрешала ко мне приближаться. Это можно было только маме и Стасу.

— Знаешь, в школе не так уж и плохо может быть, — призналась ей честно. Совсем не скрывая настоящих эмоций.

— А я тебе говорила, — обрадовалась почему-то моему настроению. — Сегодня Борис Сергеевич с мамой ушли на ужин с коллегой.

— Круто, можно будет спокойно посмотреть телек в зале, — обрадовалась я.

— Да, только, Тонь, — остановилась сестра, и я вместе с ней. — Мы с Майклом вроде помирились, — произнесла девушка, и я не скажу, что была рада их примирению, но по крайней мере выдохнула, что тот придурок жив. Решил лечь на дно, вот и не слышно о нем ничего. Или кается в случившемся? Если его посадят, то Виктория останется с маленьким ребенком на руках. Правильно, может одумался. Но стоит ли ей говорить про шлем? Она не так поймет. Нет, дождусь вторника и сама отдам. — Можно я пойду сегодня к нему?

— Вика, ты уверена? — спросила у неё, а в душе так стало пусто. Моё настроение, как пламя: то зажигалось, то тухло. А почему я сейчас расстроилась не поняла. Наверное, переживала за сестру. — Давай хоть проведу тебя.

— Не переживай, я могу сама добраться, — хотела отказаться от моей помощи.

— Всё-таки, я отвечаю за тебя. Только проведу, не стану заходить. Вы же в клубе договорились встретиться, ведь так?

— Да, — кивнула крашенной головой сестра.

В доме гладко быть, конечно же, не могло, или это было почти нереально. Отец испортил мне настроение своим тупым занудством. Какая-то птичка напела старику, что я прогуляла уроки. И, конечно, думала я про директора школы, ведь папашка мой любимый моментами помогал школе деньжатами. Лучше бы за эти деньги мозги себе купил.

— Никаких тебе выходных, ты под домашним арестом! — орал этот конченный придурок. — Посмотри на Стаса, хочешь быть такой же никчемной?

— Так чьи гены, папуля? — нервничала я, стоя напротив придурка, который залетел, как угорелый в мою комнату. А если бы я была голой.

— Надоели твои выходки, дрянь! — взмахнул на меня рукой, но я стояла уверенно, даже не зажмурила глаза. Мне было всё равно, врежет мне или нет. Я даже для того, чтобы позлить его сильнее, усмехнулась.

— Ударь, что ты застыл? Хочешь, чтобы тебя лишили прав? Продолжай в том же духе, давай же! — специально дразнила его, но тот заметно изменился в лице. По взгляду видела, как непонимающе сверлил меня взглядом.

— Да что происходит в твоей голове? — как будто сам у себя спросил отец.

— Боря, остановись, — заступалась за меня мачеха. Она так делала каждый раз. Ровно что с Викой, что со мной. Она не могла смотреть на насилие. И постоянно плакала. И её слёзы иной раз работали. Отец останавливался. — Не трогай дочку! Пошалила разок, с кем не бывает. Пожалуйста, пошли уже, — одернула его в сторону.

— Чёрт подери! — выругался отец, сдавшись под давлением женщины. — Заруби себе на носу, с этой пятницы ты будешь заниматься с репетитором, готовиться к поступлению. Если ещё раз мне на тебя пожалуются, я сюсюкаться не стану! — говорил с особой холодностью отец. В прошлый раз, когда мы смогли с Викой сбежать, его настроение было лучше. Видимо на работе что-то произошло.

Но не попортить ему нервы я просто не могла.

— А может ты меня сразу в интернат отправишь? — последовала за ним, он притормозил. А Гера зажмурила глаза.

— Думаешь, там сахар? — схватил меня за грудки. Его серые злые глаза изучали мой безразличный вид. — Бестолочь, я за твоё будущее беспокоюсь.

— А что, если я покончу собой, тебе станет легче? — неожиданно сказала я, и мне также непредвиденно прилетела пощечина. И тут же гонор слетел с меня. И я поняла, что перегнула палку.

— Я не смог удержаться, прости, — говорил уже Гере, что кинулась ко мне. Стройная шатенка прикоснулась к следу от отцовской пощечины и погладила. — Жду в машине тебя.

Почему-то она была со мной мила, и даже чуть сама не расплакалась. И нет, она не притворялась. Я видела людей насквозь, она приобняла меня за плечи.

— Я ничего не могу сделать, Тоня… Прости меня, — почему-то извинялась передо мной. И сказать по правде, она была не только моей мачехой, но и тёткой по маминой линии — её сводной сестрой. Как так получилось? Наверное, из-за денег. Но в ней присутствовала человечность.

— Ты не сможешь заменить маму, — произнесла я, сквозь слёзы, но позорно обхватила её руками. Она также обнимала меня. — Но ты хорошая, — выдала шепотом.

— Пожалуйста, не говори таких ужасных слов. Отцу об этом слушать тоже неприятно, он не умеет быть мягким.

— Он конченый ублюдок. Бежала бы ты от него… — говорила в её плечо, на мои волосы легли её руки.

— Да как я тебя оставлю. Сестра не простит мне это, — вытерла мои слёзы. — Для тебя я никто, но люблю не меньше Вики. Не говори больше глупостей, ладно?

— Хорошо. Иди, а то отец ещё и тебе врежет. — Надо же, не думала. что я такая плакса.

Гера поцеловала Викторию, которая кинулась ко мне, и взволнованно спросила.

— Как ты, Тонь? — интересовалась моим состоянием сестра.

— Неудачно пошутила, — ответила на это. — Теперь я под домашним арестом.

— Ужасно, — только и смогла сказать Вика, но я выдавила из себя улыбку.

— Но я не отказываюсь от своих слов. Правила же созданы, чтобы их нарушали? — выдала подобное сестре.

— То есть? — испуганно предположила сестра.

— Именно, собирайся, я проведу тебя.