Я рефлекторно нащупал первое, что попалось под руку, — нож, сорвал с пояса и метнул в голову моба. Звонкий щелчок — как пулей по камню, кирпичом об стену! Будто в замедленной съемке я наблюдал, как нож отскочил от толстого хитина, кувыркнулся и застрял на зазубренных жвалах. Гигантский муравей недовольно защелкал пастью, пытаясь избавить от помехи. Нож выскочил и с плеском скрылся под водой.

Этих секунд мне хватило, чтобы собраться. Я пружинисто отпрыгнул назад, сдернул обрез с плеча и дважды выстрелил прямо в жуткие фасеточные глаза на выкате. И, пригнувшись, не оглядываясь, рванул к противоположному выходу из трубы.

Ноги скользили по бетонному дну, загребая мелкий сор и покрытые тиной ветки. Шашка в ножнах билась об колени, через раз втыкалась рукояткой в живот, когда я спотыкался и цеплялся за стены. Я успел пожалеть, что решил ее брать с собой постоянно, но расстаться с ней было выше моих сил. Я вывалился на воздух, лихорадочно огляделся — чисто! — и отправил сигнал группе. В трубе раздалось быстрое дробное клацанье и тихий стрекот. Уродливая тень надвигалась на меня из сумрака. Перезаряжать обрез я не стал: выхватил шашку и притаился сбоку от трубы, вжимаясь плечом в осыпающийся щебенонкой откос, весь в редких кустиках травы.

Разбитая голова со жвалами высунулась из бетонного кольца, и я вогнал лезвие шашки глубже в рану от дроби.

Моб издал пронзительный визг и отпрянул в трубу, снявшись с шашки, точно рыба с крючка. Я затаил дыхание. В трубе муравей со скрежетом забился в конвульсиях, потом затих. На руке расплылось и исчезло пятнышко форсера — четыре единицы. Я выдохнул, позволив себе расслабленно опереться на неровный откос: моб отдал концы, вот она, передышка. Но едва пульс начал приходить в норму, как я снова напрягся: вокруг стояла тишина.

Я оглянулся. Над головой накренился пыльно-черный борт машины, покореженные двери торчали нараспашку. Где команда? Где люди, почему не слышно выстрелов? Сигнал точно прошел! Холодок защекотал затылок. Я осторожно приподнялся, промокшие в ручье штаны мерзко прилипли к коже. И замер: машины продолжали ехать, медленно виляя.

Пустые. И давно они, блин, пустуют? Получается, людей растащили по кускам… гигантские муравьи? Если бы не мерзкого вида жидкость на шашке, я бы подумал, что эта тварь мне привиделась. Но кто так грамотно и хитро ограбил наш караван?

Тот, кто мгновенно реагирует и не оставляет следов. Кто способен координировать действия со множеством союзников. Кто заберет все, что найдется, и унесет в…

Я рывком перебросил себя через придорожную канаву. Вон за той рощицей мелких елочек должна быть одна из позиций. Почему никто не стреляет? Я не слышал звуков борьбы, но вдруг на кучку олухов выскочила пара-тройка тварей, как та, которую я пришиб?

Размышлял я на ходу, тихо обходя и проверяя машины. Группа убита? За пять минут, пока я почем зря сидел в трубе и коряво, как гребаный нуб, убивал муравья? Еще и нож не подобрал. Блин. Три машины наконец затормозили и стояли теперь безмолвно, в ряд. Вывороченные двери со стороны водителей едва держались, но тел я не заметил. Только обрывки одежды и… оторванный рукав черной кожаной куртки.

Вспомнив застрявший на жвалах кусок тела, я опять вздрогнул.

За спиной раздался шорох, хрустнула ветка. Я обернулся, вскинув шашку и готовясь полоснуть любого, кто приблизится — навыки после тренировок вполне восстановились. Однако в зарослях мелькнули лишь выпуклые глаза. Или показалось? Ладно, черт с ними. Нужно проверить позиции и не шуметь на случай, если поблизости и правда враг.

Я почти ползком, сквозь кусты приблизился к одной из точек и похолодел. Никого. Даже крови нет. Следующая точка — тоже пусто и ни следа. Уже не скрываясь, я кинулся к позиции оставшейся тройки бойцов. И тут услышал голоса. Много. Явно больше трех…

— Уже все? — громко прошептал кто-то.

— Да не видно ни хрена.

— От позера сообщений ни у кого не было? Вдруг пропустили…

— Он бы всем отправил, дубина.

— Может, проверим? Он стрелял, явно что-то случилось.

— Еще бы не случилось! — Один из деревенских сорвался на полный голос и вновь перешел на шепот: — Я пока не свалил, заметил — какая-то тварь к позеру ползла.

— Моб? Жесть… — От чужого человека это слово звучало как насмешка, как что-то украденное у нашего Кеши.

— Я тоже видел.

— А вы заметили, че с машинами творилось? Охренеть просто!

— Так пойдем проверять или нет?

— Не знаю… А он точно сдох?

Щелк. В моей голове дернулся невидимый спусковой крючок. Вместо неясных очертаний «союзников» за еловыми лапами я увидел картинку из совсем другого времени. Когда оружие в моих руках было не из булата… А сволочи вокруг — точно такие же. Гниды. Трусливые подонки. Все повторяется. Как только полагаешься на людей, история повторяется.

Да… Какая разница, кто противник — мобы или подвыпившие скинхеды? Какая разница, что пытаются отнять — жизнь или текстолитовую саблю и наличку? И какая, мать твою, разница, кто кидает — «друзья»-реконструкторы или деревенские «вояки»? То же самое. Снова. Я в одиночку лезу на передовую, уверенный, что мне прикроют спину, а в итоге? Эти крысы живы, в безопасности и спокойно перемывают мне косточки! Они видели, что случилось с обозом, получили мое сообщение, услышали, мать их, выстрелы, и никто, никто из них не пошевелился!

Впрочем, что это я? Они очень даже пошевелились. Сбились в кучу, как овцы! С интересом обсуждают, не сдох ли я! Не сдох ли «позер», которого они предали и который… сейчас всех их!..

Они не чувствовали мой взгляд. Не чувствовали пистолетные дула вместо зрачков, наставленные на них. И шаги-то услышали, когда я уже был в метре от самого рослого, в идиотской кепке «New York».

Его я зарубил первым.

Последний успел отбежать подальше и выстрелить, но что такое пуля против игрока почти что седьмого уровня, в бронежилете, да еще полуслепого от ярости? Я нагнал горе-стрелка и рубанул по ногам.

Мужик скорчился на земле и завыл. Я встал над ним. Потом присел, вдавив колено в грудь противника. Хотя какой он мне противник?

— Ну, проверяй: сдох позер или нет? — процедил я, ловя мечущийся полубезумный взгляд.

— Ч-чего? Ты че творишь⁈ — заорал мужик. Я хлестнул его по лицу.

— Сдох позер или нет? Вам же интересно было, а? Проверил?

В широко раскрытых глазах мужика мелькнуло понимание.

— Да мы… про моба… говорили, — просипел он.

Я ненадолго замер. Через несколько секунд мужик был мертв. А я встал, тщательно вытер шашку от крови и убрал в ножны. Перед глазами всплыло сообщение: «5 из 6 участников временной группы погибли. Группа распущена». Пора за работу.

Трупы свалены в овраг возле трубы, прикрытые валежником. Об остальном позаботятся лесные обитатели.

«Они говорили не про меня…»

Я отгоняю одну из машин, что поцелее, в лес, и маскирую ветками.

«Они говорили не про меня».

Ищу в ручье нож и вытираю так же тщательно, как и шашку, хотя в этом нет надобности.

«Они говорили не про меня! Они не хотели моей смерти!»

Очнулся я на полпути к поселку. Остановился и обернулся. Силуэты машин уже скрылись за деревьями. Я еще постоял, качнулся и осел прямо на грунтовку, сдавив голову руками. Двадцать четыре единицы форсера в сумме. Шесть трупов — одного муравья и пяти людей. Людей, которые не были мне врагами. Они всего лишь боялись. Они…

— Они меня предали, — прошептал я и повторил громче: — Они меня предали. Снова.

Олег Савичев. 6 уровень, 214/220.

Я отрешенно подумал, что мужик с руками гориллы, пытавшийся убить меня на заправке полторы недели назад, сегодня бы ко мне даже не сунулся. И совсем уж тенью по краю сознания скользнула мысль: если бы деревенских бойцов было семеро, я бы получил уровень.

Глава 11

Одно из важнейших качеств игрового продюсера — уметь убедительно говорить. А я в этой среде считался профи. К тому же успел за свою карьеру посетить несколько курсов корпоративных коммуникаций и тренингов ораторского мастерства, которые любят устраивать для сотрудников игровые компании. Поэтому у председателя и его окружения не возникло ни малейших сомнений в истории, которую я рассказал с мрачным видом. Разделились, мол, я засел в трубе, напоролся на чудище, пока дрался за свою жизнь — услышал крики. Спасти никого не успел, тела остались у мобов, на себе ошметки не уволок — ну не смог. Только отомстил. И за союзников, и за караван. Награды за такую вылазку, разумеется, я не возьму, но рано или поздно моя группа займется монстрами, устроившими эту бойню.